– Можно, – кивнул доктор.
На улицу Вера вышла, почти осчастливленная. Она все сделала, что хотела. Ее пустят. Она придумает что-то очень вкусное, сейчас пойдет купит игрушек. И зачем думать о том, что потом может быть плохо… И почему плохо? Она подкормит малыша, у него будут силы. А дальше… Дальше лучше действительно не думать. Надо найти что-то приятное в сегодняшнем дне. В больнице к ней привыкли. А Егор Григорьевич назвал ее девушкой! Тамарке, что ли, позвонить и рассказать, чтобы отомстить за то, что бабушкой ее дразнит. Да, Игорьку почти двадцать лет, а ее, Веру, девушкой такой серьезный человек назвал. Впрочем, у Тамарки тоже мог бы быть такой сын, если бы она своей злостью всех мужиков не отпугивала.
Вечером Вера вдохновенно готовила суфле из индейки, это очень полезное детское блюдо, пекла яблочный пирог по особому рецепту, варила кисель, прогоняла своих мужиков. Им сказала, что это все для Тони и Кати. А мужу и сыну нажарила отбивных, купила готовые пирожки с капустой, могут брать и отправляться опять к телевизорам и компьютерам. Так они и поступали.
Ночью Вера пыталась закрыть глаза, сжимала веки, прятала лицо в подушку, вертелась, а глаза все смотрели в темноту, как у испорченной куклы. Вера ни о чем не думала. Просто ее сон, который обычно всегда рядом, только и ждет, чтобы сморить, вдруг от нее ушел. Это было так странно: она как будто не совсем она… Вера мучительно ждала, поскорей бы наступило утро.
Глава 15
Елена, не открывая глаз, слушала тишину в квартире. Да, тишина. Ее мальчик, который никогда не взрослел, никогда не постареет, а будет доживать свою жизнь испуганным ребенком, – крепко спит. Он будет спать как минимум до полудня, потом позавтракает и, наверное, опять ляжет спать. Так действует на него лекарство. Она чуть шевельнулась и сразу почувствовала тяжелую боль в затылке. Так для нее кончаются его приступы. Надо справляться. Елена повернулась на бок, положила на подушку руку с перстнем и только после этого открыла глаза. Яркие камни заиграли, слились, распались… Как красиво. Отлично она поступила, купив это кольцо.
В ванной Елена долго разглядывала свое лицо. Надо бы вымыть голову горячей водой, и боль в затылке пройдет. Затем наложить на лицо хорошую японскую маску, полежать в теплой ванне, затем смыть маску и намазаться хорошим кремом, уложить волосы… Да легче застрелиться. Эта ночь ее обескровила. Руку лень поднять.
Елена вернулась в спальню и набрала телефон.
– Добрый день. Это звонит Елена Виленская. Ира сегодня не работает? С кем я говорю? Анна? Вы новенькая? Владимир сегодня как обычно? Хорошо. А Светлана и Лариса? Отлично. Я скоро приеду. Скажите, пожалуйста, им. Деточка, это для других нет «окон». Для меня они найдут. Скажи, что я ненадолго ко всем. Так, немного привести себя в порядок.
Елена вошла на кухню, включила кофеварку, положила в тостер с вечера приготовленные тосты – с сыром и ветчиной. Затем вернулась в ванную, быстро приняла душ, почистила зубы, вынула из шкафчика чистое белье… Когда-то, много лет назад, она сказала одной приятельнице, что женщина должна каждый день надевать чистое белье и свежую ночную рубашку. Та очень удивилась.
– Каждый день стирать?
– Нет. Просто иметь это в большом количестве.
– Слушай, ты уже не знаешь, как себя выставить королевой.
Это был их последний разговор, потому что Елена всегда резко прекращала отношения с теми, кто чем-то разонравился. Никаких обид. Приятельница стала просто ей физически неприятна. А та, конечно, сплетничала о том, какая Елена претенциозная и высокомерная. Но Елене плевать. Она давно и удобно устроила свою деловую жизнь. Владелица небольшой, но достаточно авторитетной фирмы, член совета директоров в одной крупной структуре с правом совещательного голоса и прекрасным вознаграждением, акционер – другой, консультант по особым случаям с регулярной оплатой – в третьей. Ее бывшие сокурсники по экономическому факультету МГИМО бились за свою тему, свое дело, свои диссертации, а в результате многие терпели крах и бились уже за то, чтобы уехать из страны. Елене не нужны были ни свое, очень значимое дело, ни своя тема, ни звания. Она – хороший профессионал, были люди, которые задали планку ее занятости. Она нужна на своем месте, владела небольшой, реально нужной фирмой – деньги получала хорошие и не воровские. Ее представительство на всяких семинарах и форумах ценилось. Не было особой научной репутации, но не было и плохой человеческой. К тому же Елена всегда так вписывалась в ситуацию, как отличная архитектурная деталь в продуманный интерьер. А свое дело у нее есть. И оно не имеет никакого отношения к работе.
Воспоминание об очередной забракованной из-за ерунды приятельнице Елену немного развеселило. Она накинула шелковый халат, пришла в кухню, налила большую чашку кофе со сливками, положила на поднос несколько тостов. Андрей проснется голодный. Вошла к нему. Сын спал и, что ее всегда поражало, во сне как будто переживал разные эмоции, выражение его лица все время менялось. Густые каштановые волнистые волосы прилипли к взмокшему лбу. Елена подняла их вверх, провела ладонью по лбу. Она не знала, отдыхает ли Андрей во сне. Никогда не встречала человека, который бы так спал. В принципе его жизнь наяву мало чем отличается от сна. Он никогда не отдыхает. Он всегда в побеге.
Андрей открыл неожиданно ясные глаза, обрадовался ей и завтраку. Она с удовольствием смотрела, как сын ест, пьет.
– Ты сейчас, наверное, опять будешь спать. А я решила съездить в салон красоты. Привести себя в порядок.
– Интересно, – улыбнулся он, – что, по-твоему, значит порядок? И до какой степени себя можно в него приводить?
– До никакой, – объяснила она. – Это вообще психотерапия. Любой «порядок» из парикмахерской держится до ночи. С утра – начинай сначала.
– Какой ужас! – глаза Андрея стали по-детски круглыми. – Как хорошо, что я всегда в беспорядке.
– Ты в порядке. Сходи, умойся, а я принесу тебе яблоко. Потом спи.
– Потом, хорошо? Я уже засыпаю. Положи мне яблоко на тумбочку. И принеси, пожалуйста, «Сто лет одиночества».
– Почему вдруг?
– Ты не смотрела в окно? А я слышал, как стучит дождь, или град, или такой колючий снег. Ты же знаешь, я всегда в дождь читаю «Сто лет одиночества».
– Да, я не посмотрела. Что-то слышала, но не поняла, что это за шум. Я все тебе положу. Если что, звони, хорошо?
– Спасибо, – вежливо ответил он, – не буду звонить. Не переживай. Все нормально.
Елена вошла в салон «Шоколад», внимательно взглянула на новенькую девушку на ресепшене. Худенькая брюнетка, прическа каре, держится скованно.
– Я – Елена, звонила вам, Аня. Вы сказали мастерам, что я приеду?
– Здравствуйте, Елена. Да. Вас ждут. Сейчас пойду, скажу, что вы приехали. К кому хотите пойти сначала?
– Света или Лариса, потом Володя.
– Хорошо.
– Вы так и не сказали мне, Ира заболела или просто день взяла?
– Как? Вы не знаете? Иру убили.
– То есть…
– Не смогу ничего вам рассказать. Я ведь первый день. Ее и не знала. Может быть, мастера вам расскажут.
– Да, конечно, – задумчиво проговорила Елена. – А директор у себя, не знаешь?
– Кажется, да. Он приходил и вроде не уходил.
– Тогда я зайду к Арсению на пять минут.
Часть втораяЧужая территория
Глава 1
Вера утром позвонила в больницу, и ей сказали: приехать можно к обеду. Она пошла на кухню, чтобы поставить варить щи с кислой капустой. Муж на них просто помешан. Ее мужчины уже ушли. Муж на футбол, он ходит играть до глубокой зимы. Наверное, поэтому не болеет и так хорошо выглядит. Сынуля побежал к своей девушке. Она очень правильная. В выходные у них обязательная культурная программа. Выставка, концерт или просто кино.
«Если мать клуша, – подумала Вера, – и всю жизнь перебегает с работы в магазины и к плите, то вся надежда на такую разумную девушку. Может, и Игорь станет с ней культурным человеком, которого интересует не только футбол, как отца».
Щи варились в мультиварке, а Вера пошла с тряпкой вытирать пыль по квартире. Для Костика все было готово, упаковано и спрятано с вечера от блуждающих ночью в полусне к холодильнику мужа и сына. Вера убиралась, и вдруг ей стало так не по себе. Вчера она всех там достала в этой больнице. Но она, может, первый раз была такой взвинченной, сама себя не узнавала. А сейчас, когда она такая, как обычно, они же все сразу поймут, что она никому не нужна и не интересна. Ну, купила ребенку игрушку – железную дорогу небольшую, чтобы можно было лежа играть. Но говорить с ней не о чем даже пятилетнему малышу. Да еще в такой ситуации. И Егор Григорьевич, и медсестра увидят, какая Вера «простая» в самом противном смысле, и она станет невидимкой для них, как и для всех. Ее территория – это дом и работа. Еще продуктовые магазины, в которых покорно ждет своей очереди. И вдруг придумала – пролезть на чужую территорию, да еще такую, где горе-беда… Может, действительно сделать так, как Егор Григорьевич посоветовал: привезти еду и игрушку и просто передать медсестрам? А потом быстро бежать домой к своим щам.
Нет! Это нельзя! Дети все чувствуют, а может, Косте уже сказали, что к нему придут. Значит, нужно искать какой-то путь. И этот путь – в салон красоты! Она попросит, чтобы ее незаметно, но красиво подкрасили, как Света говорила. Раз уж Вера встала на путь борьбы с собой-невидимкой. Может, это все было не случайно. Может, она способна на поступок, который скрасит жизнь малыша. Он ведь ее не видел. Пусть увидит если не красавицей, то не страшной и не тусклой.
Она позвонила, новая девушка-администратор сказала, что без предварительной записи придется подождать, сейчас все мастера заняты.
– Я подожду, – быстро сказала Вера. – Я только к Светлане. Чуть-чуть подкраситься.
– Серьезное мероприятие? – Вера поняла, что девушка улыбнулась.
– Нет, – почему-то не стала откровенничать она. Вранье – оно, наверное, затягивает. – Просто проснулась с утра, посмотрела на себя и подумала: мне что же, такой страшной целый день жить?