С внутренним голосом Тоня не спорила. Он часто был прав. От лекарств стало как будто легче. Эффект плацебо. Таблетки пока не успели бы подействовать. Потом боль на самом деле пройдет, но станет тяжелой и сонной голова. Тоня взяла палку, пришла на кухню, подогрела молоко, растерла еще пару желтков с медом. Так полезнее. Перемешала в кастрюльке с горячим молоком, добавила кусочек масла. Вылила в высокую термокружку, отнесла к дочери в комнату, расстелила ее постель. Катя вошла уже в пижаме. Сказала:
– Мама, я очень хочу спать. Но это я, конечно, выпью.
Когда она легла, Тоня налила в ванной горячую воду в небольшую грелку, вернулась, сунула дочери в ноги.
– Спи, детка, – поцеловала она Катю. – Свет выключить? Или ты будешь читать?
– Выключи.
Пока Тоня боролась со своей ногой, пытаясь принять ванну, лекарство подействовало. Глаза слипались. Она нырнула в ночную рубашку, вернулась к себе, легла, укрылась уже не пледом, а пуховым одеялом, выключила бра. Стало так хорошо и спокойно. Что она придумывает? Да и внутренний голос у нее большой фантазер. У них все нормально. Это еще одна спокойная, тихая ночь. Что может быть лучше для женщины, чем спящий ребенок, которому тепло, уютно, безопасно.
Тоня провалилась в сон очень быстро. Проснулась внезапно от чего-то непонятного. Ей приснились какие-то звуки или это на самом деле? Как будто то ли кошка мяукает, то ли собака скулит… Она прислушалась и похолодела. Это был плачь Кати. Но она так никогда не плакала. Как будто пыталась заглушить крик или вой, как будто у нее кончились силы, и она уже просто скулила. Одна! На часах было три ночи. Час волка.
Глава 6
Достаточно большой, но достаточно скромный дом светился всеми окнами за металлическим узорчатым забором. Ворота были открыты. Во дворе уже стояли машины.
– Е-мое, – сказал Виктор, когда они въехали на территорию. – Тут такие тачки! Как это мы сюда вписались, не пойму. «Форденку» моего хозяина даже не знаю, сколько уже лет. Столько не живут. А здесь все небось на личных, а не на хозяйских! Тут светский раут, что ли? Ты посмотри: «мерс», «Феррари», новенький «Лексус». Если тебя пригласили посуду помыть, я разворачиваюсь, мы едем домой. Футбол по телеку будет, к тому же спать хочу.
– Нет, не посуду. Просто пообщаться. Здесь нормальные люди, ну, такие у них машины, они же не знали, что тебе от этого плохо станет. А то бы на велосипедах, конечно, приехали. Дикие мы с тобой стали, вот что я скажу.
– И давно тебя такое открытие стукнуло?
– Недавно. Вот пришла в салон красоты, посмотрела на других людей… И стукнуло.
– А. Салон. То-то я смотрю, мне мяса не докладывают. Не заводись. Шутка. Просто как ты повадилась туда ходить, что-то у нас дома изменилось.
– Тебе не нравится?
– Мне все нравится. Разве ты не поэтому за меня пошла? И не просто! Бросила Левку, который до сих пор ходит, как двадцать лет назад: задом крутит и яйца свои носит торжественно.
– Фу, какой ты некультурный и грубый.
– Почему ты от него сбежала? Он же типа культурный?
– Ты был красивый, а он нудный. Он таким и остался.
– А я уже некрасивый, старый, покрытый мхом пень?
– Ох, как же ты пристал! Нет. Ты и сейчас красивый. Просто присмотрелись мы друг к другу. Ты на меня глаза поднимаешь вообще раз в месяц, когда тебе кажется, что я мяса не докладываю.
– Да ты чего?!
– Ладно. Разговорился. У меня даже голова разболелась. Витя, мы вообще-то не разговариваем много лет. Только про борщ, иногда про Игорька. А тут вдруг… Все. Ксения машет в окно. Паркуйся нормально, чтоб особенно твой «форденок» в глаза не бросался, и пошли. Ждут нас.
Входная дверь была распахнута настежь. Они поднялись по ступенькам, прошли небольшую террасу. Направо по узкому коридору была просторная кухня. Там вкусно пахло, и хлопотали какие-то женщины. Налево – огромная комната. Практически весь этаж. По ту сторону, где кухня, несколько узких дверей подряд. Наверное, ванная, туалет, кладовка. На вешалке в коридоре вещей было мало. В основном гости, как и Виктор с Верой, приехали без верхней одежды.
Вера была в своем единственном выходном платье. Конечно, в синем. И глаза у нее стали под цвет – синие. Вот только надевала она это платье очень редко: некуда. На ногах узкие серые лодочки. Хотела по привычке сбросить, как делала дома, чтобы сразу влезть в тапки, но опомнилась. В гостях не принято, да и пол мыть не ей. Но повернулась на автомате налево – в кухню. Виктор схватил ее за руку.
– Слушай, ты меня не позорь. Не хватайся тут за кастрюли и тряпки. Если, конечно, это правда, что нас пригласили просто в гости, а не подать – убрать.
– Это правда, – Вера взглянула на мужа такими огромными и синими глазами, что он даже на секунду замер.
Виктор когда-то на улице встретил девочку, она выглядела намного моложе своих двадцати. У нее были такие синие глаза. Он сразу влюбился, отбил ее у жениха, женился. И сразу успокоился. Жизнь пошла нормальная, жена попалась спокойная, верная и хозяйственная. Та девочка исчезла. И вдруг он увидел ее сейчас. Но сказал строго:
– Слушай, ты такая перепуганная, что это ежу понятно. А людям тут весело – разговаривают, смеются. Ты уж постарайся. Это твои знакомые. Я никого не знаю. Но не хочу просидеть в углу с тобой, как два сыча.
– Слова ты какие противные выбираешь, – обиделась Вера. – Я не знаю, кто такой сыч вообще. Пошли. Я тебя со всеми познакомлю.
Они вошли в зал, там стояли небольшие столы из цельного дерева, покрытые лаком, такие же скамейки и стулья. По периметру стен – простые мягкие диваны. Два буфета-ретро – и все.
Вере сначала показалось, что людей очень много и все незнакомые. Потом она рассмотрела, что не так уж много, просто она не сразу их узнала. Здесь все выглядели немного иначе, чем в салоне. Сотрудницы не в рабочих халатах. Красиво причесаны, подкрашены. Одеты нарядно, но довольно просто. Некоторые в джинсах и блузках, кофточках. Выделялась, конечно, Елена. Хотя на ней было как будто очень скромное черное платье ниже колен. Но какая-то ниточка в ткани: блеска нет, а будто рассыпан очень мелкий серебряный песок. Она стояла с Владимиром, улыбалась, протянула ему руку, показывая крупный перстень. Вера такого украшения в жизни не видела. Разноцветные камни сверкали даже на расстоянии. Владимир взял ее руку, смотрел и что-то одобрительное говорил. Потом Елена повернулась к дивану рядом. Там сидел бородатый мужчина с каштановыми волнистыми волосами. Непонятного возраста, а взгляд широко распахнутых карих глаз – неуверенный, детский. Елена что-то ему сказала, он встал, оказался таким же высоким, как Владимир, они пожали друг другу руки. То ли это ее муж, то ли сын… Ясно, что с ней ничего не ясно.
Ксения подбежала к Вере и Виктору. На хозяйке был очень простой сарафан на пуговицах, с вышивкой. Ну, для нее времена года – не указ. Тем более, что в комнате достаточно тепло. Выглядела она в этом сарафане прекрасно, как юное, тонкое деревце, украшенное разноцветной листвой.
– Привет, – сказала она Вере. – Это у нас муж?
– Ну да. А с кем я еще могу приехать?
– Вера, я тебя умоляю, не тормози так. Быстро познакомь нас, мне нужно еще многое сделать.
– Виктор, – Витя представился сам.
– Отлично, – Ксения коснулась его плеча. – В общем, давайте, вливайтесь. Не стойте на пороге. Я к вам вернусь.
Она выскочила из комнаты.
– Надо же, – сказала Вера. – Она совсем девчонка в этом сарафане. Я думала, она старше.
– Она и есть старше, – невозмутимо произнес Виктор. – За тридцатник прилично, думаю.
Вера посмотрела на него задумчиво. Не только в футболе разбирается, однако. Ладно, об этом она подумает потом. Пока надо вливаться, как велела хозяйка. Она окинула всех взглядом и увидела Светлану в сером брючном костюме. Та стояла у буфета и с интересом рассматривала очень красивую, явно коллекционную посуду. Вера радостно вздохнула и потянула мужа за руку к ней.
– Света, добрый вечер. А я тут с перепугу как-то никого сначала и не узнала. Стоим с мужем на пороге, я всех разглядываю, Ксения меня за это даже поругала.
– Верочка, добрый вечер. Очень рада вас видеть. Вас с мужем.
– Это мой Витя.
– Очень приятно. Вера, ты изумительно выглядишь. Просто красотка.
– Да ладно, – Вера покраснела. – Вить, это Света, моя косметолог, она меня в порядок немного приводит. А Витя мне сказал, что я ему стала мясо не докладывать.
– УжОс! – с интонацией сына сказал Виктор. – Я же пошутил! Светлана, Вера шутки у нас понимает с третьего раза. Простота хуже воровства.
– Это не так, – улыбнулась Света. – Простота и доверчивость гораздо лучше воровства. И шутки Вера понимает. Знаю, что вы у нее шутники.
– Все рассказала! Говорю же: ужОс!
– Света, вот ты понимаешь, что это у них тоже шутка? Говорить не ужас, а ужОс!
– Понимаю, – рассмеялась Света. – Моя дочка тоже так говорит.
– Тише, – вдруг громко произнес Владимир, все замолчали и удивленно посмотрели на него. Он разговаривал по телефону. – Помолчите, пожалуйста, я понять не могу, кто звонит. Что-то случилось. Простите, кто говорит и почему вы звоните мне? Понятно. Дайте ему трубку. Почему? Странно. Только что просил позвонить и уже потерял сознание. Где это случилось? Я проверю эту информацию по ноль два. Похоже на развод. Скажите вашу фамилию.
Владимир вышел в коридор, там довольно долго что-то выяснял по телефону. Вернулся и сказал:
– В общем, мне надо ехать. Арсений попал в ДТП, почему-то попросил позвонить мне, сейчас, как они говорят, потерял сознание. Он, наверное, сюда ехал. Не знаю. Ксюша, вы его приглашали?
– Я его пригласила, – произнесла с порога Ксения. – Но мне непонятно, при чем тут ты, если он попал в ДТП? Попросил, сознание потерял… Какие-то фокусы.
– Да тут дело, скорее всего, в том, – ответил Владимир, – что авария, возможно, по его вине. А он никогда с собой не возит наличных денег. Думаю, никакое сознание он не потерял, просто ситуация такая, что надо платить сейчас, иначе встанет дороже. А я при том, что он сам мне утром зарплату выдал. Знает, что деньги у меня есть. Ну, и мы всегда сможем рассчитаться. Никто в такие истории не хочет семью впутывать.