Геннадий ее заместитель. Любит работать дома. Крепкая, полноватая молодая женщина в голубом глухом халате и такой же косынке, плотно закрывшей волосы, – это няня Андрюши. Она никогда не улыбается, все делает умело, четко, не теряя попусту ни секунды. Вот она несет из детской ребенка, дает Елене возможность с ним попрощаться, вдохнуть теплый уютный запах, унести его с собой, чтобы к нему и по нему вернуться, как по лучу. Елена обнимает сына и вдруг встречает темный, воспаленный, недетский взгляд. Андрюша не хочет, чтобы она уходила. Он эмоционально одаренный, он очень необычный, он с рождения умеет любить, скучать, страдать. Вечер. Елена возвращается. Ребенок бросается к ней, прижимается к коленям. Пока няня готовит, Елена купает ребенка, осматривает. На нежной, безупречно ухоженной коже яркие пятнышки аллергии. Так говорит няня: «Аллергия». Местами это уже царапины, почти гематомы. «Расчесы», – говорит няня. Они меняют ему питание, врач выписывает мази и таблетки, но аллергия все появляется. Следующее утро. Все, как обычно, все повторяется. И только в машине Елена вдруг связывает эту постоянную аллергию и отчаяние во взгляде ребенка. И все понимает. Она звонит в свою службу безопасности, договаривается, а сама разворачивается и едет домой. Открывает дверь квартиры тихо, снимает туфли и идет по квартире в чулках. Бесшумно. Никого нет. Полная тишина. Она поднимается в супружескую спальню. И видит всех на огромной супружеской кровати. Они голые. И ребенок тоже. Они занимаются сексом, играют Андрюшей, как игрушкой из секс-шопа. Он молчит, даже не плачет, не вырывается. Он понял, что это бесполезно. Это происходит давно, они его запугали, он знает, что маме рассказывать нельзя. Только он и увидел ее. Геннадий и няня – уже после. Елену словно сковывает лед. Она скидывает оцепенение, быстро идет к входной двери и возвращается с одним из охранников. Тот расстегивает кобуру. Елена командует: «Одеться». Муж и няня трясущимися руками натягивают какую-то одежду под дулом, идут в холл, он ищет ключи от машины. «Тебе их дадут, иди к ней». Потом Елена смотрит в окно, как пара подходит к его «Мерседесу», два человека открывают им дверь, провожают взглядами. Машина дернулась с места, сразу на большой скорости вылетела на проезжую часть. И понеслась. Все быстрее и быстрее. Пока не врезалась в столб на обочине и не превратилась в пламя…
Елена взлетает все выше. Она уже видит весь свой прямой и жестокий маршрут по земле. Таков узор возмездия. Его украшают багровые пятна, черные провалы, дым пожара, горстки пепла. Нет, она больше никого не нанимала для мести врагу и предателю по имени мужчина. Но она следила за каждым, кто пересекал ее жизненный путь. Собирала улики. Слова, оговорки, поступки, другие связи. Потом выносила приговор и ждала. Потому что один человек уходил в панике, страхе и ясном понимании, за что. Но уходил, а вина оставалась. Ее нужно вычерпать до дна. То ли Елена внушила это себе настолько, что чьи-то судьбы стали подчиняться, то ли на самом деле у нее был этот неотвратимый дар, но все происходило именно после того, как она выносила приговор. И кто-то ответил ей. Остановил. Сейчас она поднимется еще выше и увидит, кто это.
Она поднялась, но увидела вдруг свою гостиную. Там, в теплом полукруге света и отблеска огня в камине, сидел Андрей и женщина. Тихая голубоглазая женщина, которая улыбалась ее сыну. И он улыбался ей. На женщине был ее, Елены, шелковый халат.
– Я поняла, – сказала Елена. – Вперед. Я все узнаю там.
Отсутствие вздоха заметили не сразу…
Андрей и Вера стояли на огромной лоджии и смотрели на облака. Они уплывали, растягивая по небу туман.
– Знаешь, – вдруг сказал он, – я немного обманул тебя. Ты – не единственный человек, которому я мог позвонить. У меня есть в компьютере телефоны приходящей работницы, нашего адвоката, нотариуса. Они сразу бы приехали, они у нас на постоянной оплате. Они бы все сделали, конечно. Просто я не хочу пока никого видеть. Мне это сложно – видеть чужих людей в такой неясной ситуации.
– А почему я?
– Какое-то теплое чувство сразу возникло, когда я тебя увидел. И мама сказала, что тебе можно доверять. Она не ошибается.
– Странно. Мне казалось, она меня презирает.
– В какой-то степени мама презирает всех. Кроме меня, разумеется. Но она всегда справедлива.
– А что ты делаешь за компьютером?
– В общем, все. Это моя жизнь, мое образование, моя профессия. Я так окончил два института, работаю по заказам. Делаю литературные сайты, пишу критические обзоры книг и кино, рецензии на диссертации, да и сами диссертации. Постоянный круг клиентов и заказчиков, которых я никогда не вижу. Их отбирала мама. Они переводят деньги на карту.
– Мама?
– Ты хотела спросить, как же так получилось? Я не помню. Захотел забыть – и забыл. Правда, на это уходит много сил. Как ты посмотрела. Да, женщин мне тоже выбирала мама.
– Их тоже забыл?
– Их не запоминал.
– Когда мне позвонят и скажут, что к Елене можно приехать, мы поедем вместе, хорошо?
– Да.
– Ты водишь машину?
– Она у меня есть. Но нет, не вожу.
– А мой муж – водитель. То есть не обращай внимания. Мы вызовем такси.
У Веры в кармане позвонил телефон.
– Это доктор… Да. Да. Спасибо… Андрей, твоей мамы больше нет, – произнесла Вера неудобными, застывшими губами.
Она смотрела ему прямо в глаза и притягивала к себе его взгляд. Да, она ответственная. Она пришла помочь ему удержаться в этот миг на краю. Больше она ничего не умеет.
Глава 4
Лариса, маникюрша из салона «Шоколад», лежала на кровати лицом в подушку. Ей каждую ночь снится та вечеринка у Ксении. Она просыпается и вспоминает что-то, что увидела то ли во сне, то ли на самом деле видела, но раньше как-то пропускала. Она думает об этом постоянно. Потому что, как ни крути, они были в комнате втроем. И Ларисе нужно, чтобы ей помогли оправдаться перед собой. Временами ей уже казалось, что ее считают убийцей или думают, что она что-то скрывает. Что преступление не раскрыто из-за нее.
Она резко поднялась, взяла с тумбочки телефон.
– Сергей Александрович? Это Лариса Салина из салона. Я вспомнила… Это не точно, конечно. Но я что-то видела тогда. Или это мне просто приснилось сегодня. Дверь ванной у Ксюши из матового стекла, раздвижная. Я вытиралась, мазалась кремом. Мельком увидела: что-то мелькнуло рядом с кроватью. Высокая худая фигура в накидке с капюшоном на голове. Мы все там были так одеты. Мне сейчас показалось, что это была Ксения. Капюшон с белым отворотом. Я, правда, думала, что у нас с ней одинаковые. У меня был с голубым.
– Спасибо, Лариса. Там, на месте, могли бы показать то, что видели или приснилось? На самом деле деталь может всплывать и таким образом, во сне. Когда происходит что-то, вызывающее сильные эмоции, они блокируются стрессом.
– Да, я попробую.
Кольцов открыл планшет и на запутанном графическом, только ему понятном рисунке соединил прямой линией две точки. Набрал номер.
– Добрый день, Инна Петровна. Это Сергей Кольцов, частный детектив, помогаю следствию в деле убийства вашего мужа. Земцов сказал мне, что вы плохо себя чувствуете, не можете пока приехать, да нам особенно и не о чем у вас спрашивать. Кроме… Что-нибудь значительное происходило в последний период перед несчастьем? Какой-нибудь конфликт, ссора, угроза?
– Да. Я, конечно, не связываю. Но у Владимира не бывает врагов. А тут произошла такая вещь…
Выслушав ее рассказ, Сергей ответил:
– Спасибо. Это очень интересно. Есть о чем подумать. Крепитесь. Будем держать вас в курсе.
Это был день телефонного изобилия. Кажется, все-таки удалось поймать ниточку.
– Никита, привет. Это по поводу фото. Займись, пожалуйста, вот таким клиентом. Есть ник его жены. Василина на женском сайте «Дама.ру». Вычисляешь ее, если в профиле нет данных, она владелица рекламного агентства, муж Василий живет с ней, но возможна база еще и в другом месте. Есть занятие, похоже, не для глаз жены. Сергей посмотрел на телефон вопросительно: «Я могу быть свободен?» Телефон ответил: нет.
– Здравствуйте, Вера Симонова.
– Здравствуйте, Сергей Александрович. А откуда вы знаете, что это я?
– Вера, у меня телефоны всего салона и клиентов. И вы сами давали.
– А. Давала, конечно. Я звоню вот по такому вопросу. Помните, возле салона «Шоколад» кто-то сбил на пешеходном переходе женщину и ребенка?
– Конечно.
– Я прошу помощи. Мне сейчас позвонили из больницы… – Вера сделала глубокий вздох, чтобы голос не дрогнул. – В общем, мальчика, мать которого погибла, сейчас приедут забирать. Они хотят его куда-то увезти, чтобы я не нашла. А кроме меня, его никто не будет искать. Это они из-за квартиры. Я хочу попросить, чтобы вы проследили, это можно? Мы потом сразу рассчитаемся.
– Молодец. Возьму в помощники. Шутка. Но раз уж я опекаю ваш район. И вы нам нужны как свидетель по ряду вопросов. Вы сейчас где?
– Я не дома. Я в квартире Елены Виленской. С ее сыном. Он не выходит. Но если нужно, мы приедем. На такси.
– Как долго вы там можете оставаться?
– Сколько нужно.
– Я заеду к вам, можно?
– Да, Андрей говорит, приезжайте. Мы будем ждать. А когда?
– Не сегодня точно. Я позвоню.
Кульминационный звонок дня – всегда Земцову.
– Привет, Слава. Есть новости?
– Есть. Много. Ты хочешь добавить?
– Да. Сегодня забирают из больницы мальчика, который остался жив после ДТП.
– Отлично, но ты опоздал. Ну, ты в курсе, что я включил все происшествия в искомый период вокруг салона «Шоколад» в одно дело. Ситуация там звеняще криминальная. Кто там вьется вокруг салона и в нем самом – пока круг не очерчен. Но машина по одному видеорегистратору явно вылетает со стоянки у салона. Номер не виден. А там, как говорила Владимиру эта дама Кечмарева, работает убийца. В себе она или не в себе – мы ее еще не проверяли. Не думаю, что ДТП с чем-то связано, но не исключаю этого. Потому заведующий отделением дает информацию о том, кто интересуется ребенком. А им активно интересуются. Далеко не родственники, которых, может, и нет. Биологический отец, по рассказам соседей, тоже погиб в ДТП вскоре после рождения ребенка, такая странная судьба у пары. И вообще: убийцы часто торопятся. Вдруг мы кого-то увидим сегодня… Ситуация с мальчиком плохая, так что выход у нас в любом случае не холостой. Твоя Настя с нами. Расскажет все, если сочтет тебя достойным. У тебя все?