не сильным, мелким, даже моросью. Клубился туман, такой, что я даже не видела куда шагала, полностью положившись на Назара. Сегодня и он шёл медленнее, аккуратнее. К полудню туман развеяло ветром, мы остановились поесть. Перед нами был бесконечный, но не очень крутой подъём, а за ним высоко в небо смотрел заснеженный пик. До сих пор я только любовалась ими, тропа контрабандистов ловко огибала великанов, карабкаясь на их крутые бока, только если не было возможности их обойти. До снегов мы не поднялись ни разу.
— Мы поднимемся наверх?
— Через полосу гор лишь два удобных пути. Самый проторенный контролируется солдатами Валлиара. На тропе, что позади нас, наверняка ждут. Поэтому идти придётся на свой страх и риск.
— До линии снегов? — испугалась я.
— Обойти эту гору не выйдет никак. С другой стороны ущелье, в нем ледяная река. В ней тебе не выдержать и трёх минут, даже если уцелеешь при падении. Если мы пойдём южнее, то лишь углубимся в горы. Да, до снега пройти придётся, но на самый верх лезть нам ни к чему, не бойся. Обойдём пик с левой стороны, спустимся с гор и на запад пойдём равниной. Надеюсь, сумеем запутать след и оторваться.
— А ты был здесь когда-нибудь?
— Я шёл этим путём десять лет назад, сбежав из каравана, в котором меня везли невольником.
Я хотела спросить, что же такое случилось тогда, десять лет назад, что он попал в руки тех, с которыми сейчас неплохо ладит, но Назар решительно поднялся. Я поняла, что не стоит пока лезть к нему с этим вопросом, встала и приготовилась шагать.
Сквозь старые сапоги я чувствовала каждый камешек на своем пути, а был их миллион. Мышцы ног словно одеревенели, и конечности слушались меня с большим трудом. Вверх мы шли до самого вечера, чем выше поднимались, тем сильнее выл ветер. Кожа на лице обветрилась и буквально горела, стоило лишь её коснуться. Наверняка я красная, как свежесваренный рак. Быть может, глупо задаваться такими вопросами сейчас, но перед любимым мужчиной хотелось выглядеть хорошо даже в такие моменты. Назар уверенно вел меня вперёд, я шла за ним и надеялась, что ночевать не придётся под открытым небом. Дождь, наконец, унялся, но свинцовые тучи все также тяжело висели над головой.
Наконец, на берегу крошечного озерка, берега которого были усыпаны галькой, мы остановились на ночлег. В последних лучах прячущегося за пеленой туч солнца я полюбовалась на своё отражение в кристально чистой воде. Красная, измученная, короткие волосы выбились из косы и торчат из под капюшона. Лучше бы мне этого не знать. Я умыла ледяной водой горящее лицо и пошла помогать с обустройством на новом месте. Назар рубил длинные стебли камыша — по крайней мере, растения очень на него похожего — и вязал из них небольшой шалашик с подветренной стороны большого валуна. Землю он также выстелил ими. Мы наспех перекусили и залезли внутрь шалаша. Он был такой маленький, что я могла коснуться любой точки его стенок, вытянув руку. Но толи он был теплее предыдущего, толи на шуршащей подстилке было мягче, а быть может, сыграло роль то, что стихия не бушевала, лишь завывал привычно ветер, но только я легла, как сразу же вырубилась, даже не помню, как устраивался рядом Назар.
Наутро наш степенный подъём прервался, земля под нашими ногами круто пошла вверх. Приходилось карабкаться по огромным склизким валунам, местами покрытым пропитанным влагой мхом. Сказывалась высота, и от разреженного воздуха кружилась голова. Да и холоднело с каждым шагом все сильнее, и воздух, такой скудный на кислород, вырывался изо рта облачками пара. К вечеру ветер, дующий сверху, начал приносить морозную свежесть и снежную крупу. Мы почти добрались до снежной шапки. Мы так устали, что за весь день не перебросились и десятком фраз. Но в какой-то миг я залезла на плоскую вершину большого камня, остановилась и посмотрела назад. От красоты увиденного перехватило дыхание. Суровое царство камня и ветра играло всеми оттенками серого, в которые гармонично вплетался кирпично-красный. Пики исполинов гордо подпирали сами небеса, тучи тяжким грузом лежали на их плечах. Серое, серое, но как же красиво! И каким бледным был мой прежний мир, в котором я не видела и сотой доли подобного, ограниченная многочисленными рамками и собственной неполноценностью.
— Последние метры и ночуем! — крикнул сверху уже далеко забравшийся Назар.
Когда я догнала его, он уже готовил нашу постель. Сегодня мы спали в глубине пещеры, в ней было также холодно, как и снаружи, но хотя бы не было вездесущего ветра. Назар разрешил разжечь костер, и я отогрела свои руки. Дым медленно поднимался и стелился под сводом пещеры, и на меня вновь снизошел покой. Как мало мне надо от жизни! Назар рядом, и огонь позволяющий обогреться. А с другой стороны, как же это много и как легко могут отобрать у меня главную составляющую моего счастья.
— Скорее просыпайся, — тормошил меня мой любимый мучитель. — Умывайся, справляй нужду, и идём. Поедим на ходу.
— В чем дело? — испугалась я.
— Преследователи идут по нашим следам. Не так сильно отстали и не прячутся, костры жгут. Это сильные мужчины, они могут идти очень быстро. Поспешим.
Я выбежала из пещеры и пристально вгляделась. И правда, внизу, откуда-то из хитросплетения камня и кривых сосен поднималась струйка дыма. Кажется, словно далеко. Но даже я со своими измученными ногами пройду такое расстояние за день, что уж говорить о тренированных мужиках. Сегодня мы шли с небывалой скоростью. Стало совсем холодно, Назар выдал мне меховые варежки. Под ноги ложился снег. Иногда он лежал большими утрамбованными пластами, а вскоре камня под ногами стало меньше, чем снега. Ноги мерзли, но ступать по снегу было приятнее, ступни не сводило болью от каждой грани попавшегося камня. Он был плотным, и ноги в нем почти не вязли. Мы шли так долго, что я боялась, что не остановимся даже на ночь, и ели на ходу. Ветер вновь подул в полную силу, сбивая с ног. Он то толкал в спину, помогая идти, то в грудь, норовя столкнуть вниз. Я не протестовала, получше ветра толкала мысль, что те, которые сзади, они тоже идут.
— Спать будем в снегу.
— Боже, — простонала я.
— Зато мы дошли до верхней точки нашего пути. Завтра начинаем спуск.
Спали мы и правда в снегу, в норе, которую вырыл Назар. Я уже ничему не удивлялась, сжевала своё мясо и послушно полезла внутрь, в темную тесноту. Глаза слипались, и было уже в принципе все равно, где спать. Однако стоило лечь, и сна как не бывало. Слишком много тревожных мыслей толпилось в голове.
— А если они нас догонят, что тогда? — спросила я, но ответом была тишина. — Судьба, да? Как все просто в вашем мире.
— По крайней мере, мы попытались. У нас есть ещё завтра, а уж сегодняшнюю ночь не отберет никто.
Это была невероятная ночь. От непроглядной темноты, в которой не было видно ничего вообще, обострились все чувства и ощущения. Холодный воздух поначалу испугал, а затем об этом вообще не думала. Лишь касаясь обнаженной кожей ледяных стенок нашего убежища, я вспоминала, где мы находимся, но это не имело никакого значения. Важна была лишь игра, которую затеяли наши тела, простая и изысканная одновременно, и ночь, которую никто у нас не отберёт.
Утомленные любовью, мы уснули прижавшись друг к другу и зарывшись в кокон из наших курток. Утром я проснулась от холода. Назар укрыл меня, даже замотал в одеяло и меха, но зубы мои стучали, когда я натягивала на себя противную ледяную одежду, шкура, являющаяся основой моей одежды, задубела и почти не гнулась. Назар уже оделся и вышел. Он стоял и пытливо вглядывался в горизонт. Лицо его было таким хмурым, что подходить к нему я не стала, а тихо приготовила завтрак, точнее просто достала мясо с водой, которая покрылась ледяной коркой за ночь, и свернула лагерь. Поели мы в тишине и сразу же пошли вперёд. Обещанного спуска я не видела, мне казалось, что мы все идём и идём вверх, но, быть может, мне так думалось от отчаяния и усталости, которая, наверное, поселилась в моём теле навечно. Ветер упрямо дул в лицо, сбивая с ног. Идти приходилось медленно. Затем и вовсе черепашьим шагом, поднялась метель. Снег, который вроде мирно лежал под ногами, взметнулся вверх, бросался в лицо, не давая смотреть. Я вцепилась в куртку Назара, если бы не он, я бы и вовсе шагу не сделала.
— Может, переждем? — крикнула я, стараясь перекричать ветер.
— Они идут!
— Но это безумие, мы заблудимся!
Назар продолжал идти, у меня не было выхода, я шла за ним. Даже не пытаясь что-либо увидеть, зажмурив глаза, которые кололо от тысяч мелких снежинок. Внезапно куртка Назара вырвалась из моих рук, я потеряла равновесие, снег ушёл из под ног, и я кубарем прокатилась вниз. Падение длилось вечность, я не убилась и ничего не сломала только потому, что снег, который забился и в рот, и в нос, и во все щели моей одежды смягчил падение. Я огляделась, как сумела. Я находилась на дне относительно неглубокой впадины. Стены уходили отвесно на несколько метров вверх, и думать не стоит вылезть самостоятельно. Снег здесь был рыхлым, я провалилась больше чем по колено, и с каждым шагом вязла все сильнее. Один плюс — ветер почти не чувствовался, лишь тоскливо выл и злобно бросал сверху горсти снега.
— Назар! — крикнула я. Он должен быть здесь, он упал первым, я за ним.
В какофонии бушующего наверху ветра мне послышался стон. Назар здесь, он где-то рядом! Не прекращая звать, я щурила глаза, пытаясь хоть что-нибудь увидеть, но безрезультатно, видно было только снег в воздухе, и светлое пятно наверху, дорогу наружу. Тогда я принялась шарить в снегу вокруг себя, и через несколько минут мои поиски увенчались успехом. Назар был жив, но ему повезло гораздо меньше чем мне. Я упала в кучу рыхлого снега, а он на выступающий из него камень. Из раны на голове сочилась едва заметная в тусклом свете кровь, и рука вывернута. Под одеждой проверить не могу, но надеюсь это просто вывих, пусть и сложный, а не перелом. Здесь мне не найти ничего, что можно было бы приспособить под шину. И как то надо выбраться, нужно укрыться от холода, чтобы осмотреть раны, помочь Назару. Подняться наверх я не сумела бы и одна, а о том, чтобы проделать это с раненым, и речи нет. Значит у меня два пути, расщелина длинная и уходит далеко в обе стороны. Осталось решить, в какую идти. Я решила идти туда, куда легче, то есть в сторону, которая едва заметно уходила вниз. Нашарила в снегу рюкзак Назара, не хватало ещё его потерять, там еда и одеяла, закинула его на своё плечо. И поволокла раненого по выбранному пути. Идти приходилось медленно, снег был мягким, ноги проваливались, Назар очень тяжёлым. Но шаг за шагом я продвигалась, правда, сама не знала куда. Наконец, через бесчетное количество минут я увидела козырёк, углубление в скале, почти пещеру. Оно было неглубоким, метра четыре от силы, я дотащила Назара до самого конца и положила на камни, предварительно подстелив под него шкуру. Затем вернулась на сотню метров назад, там по пути мне встретилась кривая соседка, маленькая, рыжая и растерявшая почти все свои иголки. Сдалась, не сумела выжить в этом царстве сумрака и снега. Её ствол был чуть шире моей руки, но корнями она так цеплялась за камень, что выдернуть я её не смогла. Пришлось долго и упорно рубить её ножом Назара, то, что у него получалось играючи, у меня вышло лишь минут через пятнадцать. В пещерки я порубила