– Это возможно, – согласилась Кейт. – Мы узнаем больше после аутопсии. А он что, когда-нибудь жаловался вам на сердце? Говорил, что должен беречься или что-нибудь вроде того?
Дин взглянул на Кимберли, та покачала головой.
– Нет, нам он не жаловался, – сказал он. – Да он и не стал бы, верно? Он сюда не часто приезжал, мы его обычно и не видели. Уэстхоллы, конечно, могут что-то знать. Они же его двоюродные, и история всегда такая была, что он их повидать приезжает. Миссис Френшам брала с него какие-то деньги, но Мог говорил, не полную гостевую плату. Он говорил, что мистер Бойтон себе здесь отпуск по дешевке устраивает.
– Не думаю, что мисс Кэндаси что-нибудь знает про его здоровье, – не согласилась Ким. – Мистер Маркус мог бы знать, он ведь доктор, только я думаю, они не были так уж близки. Я слышала, как-то мисс Кэндаси говорила миссис Френшам, что Робин Бойтон никогда не заботится им сообщить, что коттедж снять собирается, и если хотите знать, то, на мой взгляд, они вовсе не рады были его видеть. Мог говорит, там какая-то семейная распря была, только он не знает, из-за чего.
– Но в этот раз, – возразила Кейт, – мистер Бойтон утверждал, что приехал повидать Роду Грэдвин.
– Но он же ее так и не увидел, правда ведь? Ни в этот раз, ни когда она тут была недели две назад. Мистер Чандлер-Пауэлл и сестра Холланд об этом как следует позаботились. Мне не верится, что они друзьями были, мисс Грэдвин и мистер Бойтон. Это он, верно, пытался себе важность придать. Только вот с морозилкой и правда странно. Она ведь даже не у него в коттедже стоит, а он вроде как очень ею заинтересовался. Ты помнишь, Дин? Все эти вопросы, которые он тебе задавал, когда в прошлый раз сюда приезжал и масло одолжить просил? Он так и не вернул нам масло, и денег за него не отдал.
Стараясь скрыть свою заинтересованность и избегая встретиться глазами с Бентоном, Кейт спросила:
– А когда это было?
Дин взглянул на жену и ответил:
– В тот вечер, как мисс Грэдвин в первый раз приезжала. Во вторник, двадцать седьмого, да? Гостям полагается свою еду привозить, а потом они или в здешнем магазине ее покупают, или едят где-нибудь в кафе или в ресторане. Я обычно им в холодильнике молоко оставляю, ну и чай, кофе, сахар – это всегда, но вот и все, если только они заранее продукты для себя не заказывают. Тогда Мог для них покупает, что надо. Мистер Бойтон позвонил и сказал, что масло забыл купить и не смогу ли я ему пачку масла одолжить. Предложил, что зайдет, только мне не очень хотелось, чтоб он тут у меня на кухне все вынюхивал, и я ответил, что сам ему принесу. Было полседьмого, и в коттедже все так выглядело, будто он только что приехал. Вещи его были свалены на полу в кухне. Он спросил, приехала ли мисс Грэдвин и когда он сможет ее увидеть, но я ответил, что не могу ничего про пациентов обсуждать и ему лучше поговорить с сестрой Холланд или мистером Чандлером-Пауэллом. И тут он, вроде бы небрежно так, стал меня про морозилку расспрашивать: давно ли она в соседнем коттедже стоит, работает ли, пользуется ею мисс Кэндаси или нет? Ну, я сказал ему, что морозилка старая, никуда уже не годная и никто ею не пользуется. Сказал, мисс Кэндаси Мога просила помочь ей от нее избавиться, а он ответил, мол, это не его обязанность. Это дело местного совета – ее забрать, и лучше пусть мисс Крессет или мисс Уэстхолл туда позвонят. Думаю, никто туда так и не позвонил. Тут он перестал вопросы задавать. Пива мне предложил, но мне с ним пить не хотелось, да и времени все равно не было, так что я ушел и вернулся в Манор.
– Но морозилка ведь была в соседнем коттедже, – сказала Кейт. – Откуда он узнал про нее? Ведь когда он приехал, скорее всего было уже темно.
– Думаю, он ее в свой прошлый приезд видел. Он, должно быть, как-то побывал в Каменном коттедже, во всяком случае, после того, как старик умер. Он очень нажимал на то, что Уэстхоллы – его двоюродные. А то мог ведь и потихоньку туда сходить, когда мисс Уэстхолл дома не было. Люди здесь не очень-то стараются двери запирать.
– А там одна дверь есть, из старой кладовки через оранжерею, – добавила Ким, – она в сад выходит. Она могла открытой стоять. Или он через окно мог морозилку увидеть. А все-таки странно, Дин, что он так заинтересовался. Это ведь просто старая морозилка. И даже не работает. Она в августе сломалась, помнишь, Дин? Ты собирался ею воспользоваться, чтобы оленину туда положить во время банковских каникул, и обнаружил, что она не работает.
Наконец-то они хоть что-то выяснили. Бентон бросил на Кейт быстрый взгляд. Лицо ее ничего не выражало, но он знал, что мысли их шагают в ногу. Кейт спросила:
– А когда она в последний раз использовалась как морозильная камера?
– Не помню, – ответил Дин. – Никто ведь никогда не сообщал, что она не работает. Нам она бывала нужна только в банковские каникулы и когда мистер Чандлер-Пауэлл гостей приглашал, тогда она могла оказаться полезной. А так – холодильник в Маноре достаточно большой, на все хватает.
Кейт и Бентон поднялись с мест, собираясь уйти. Кейт спросила:
– Вы кому-нибудь здесь рассказывали про то, как мистер Бойтон интересовался морозилкой? – Бостоки посмотрели друг на друга и энергично затрясли головами. – Тогда, прошу вас, пусть это останется строго между вами. Не надо разговаривать ни с кем в Маноре об этой морозилке.
Кимберли – глаза ее широко раскрылись от удивления – спросила:
– Это важно?
– Может быть, вовсе не важно, но мы пока не знаем, что окажется важным, а что – нет. Поэтому мне нужно, чтобы вы никому ничего не говорили.
И Ким пообещала:
– Мы никому не скажем. Вот-те-крест-и-могила. Да все равно мистер Чандлер-Пауэлл не любит, чтоб мы сплетничали, и мы никогда сплетен не сводим.
Едва Кейт и Бентон успели подняться и поблагодарить Бостоков за чай и печенье, как зазвонил мобильный Кейт. Она выслушала, подтвердила, что звонок принят, и ничего не произносила, пока они не вышли из Манора. Только тогда она сказала:
– Это А.Д. звонил. Нам надо сейчас же явиться в Старый полицейский коттедж. Кэндаси Уэстхолл хочет дать показания. Она будет там через пятнадцать минут. Похоже, мы все-таки наконец сможем до чего-то докопаться.
11
Они вошли в Старый полицейский коттедж, как раз когда Кэндаси выходила из ворот Манора, и Кейт из окна могла видеть ее крепкую фигуру, направлявшуюся к дороге. На обочине Кэндаси остановилась, посмотрела направо и налево и уверенно перешла на другую сторону, ее сильные руки мерно покачивались в такт шагам. Дэлглиш встретил ее у двери и провел в комнату, где усадил за стол, а сам вместе с Кейт сел напротив. Бентон, взяв четвертый стул, достал блокнот и поместился справа от двери. На его взгляд, Кэндаси в загородном костюме из плотного твида и тяжелых башмаках была похожа на вполне уверенную в себе жену сельского священника, явившуюся вразумить катящегося по наклонной плоскости прихожанина. Однако со своего места он смог разглядеть единственный признак нервозности – на миг судорожно сжавшиеся руки, лежавшие у нее на коленях. Что бы она ни пришла рассказать им, было наверняка заранее продумано – она не пожалела на это времени, и Бентон не сомневался, что она точно знает, что именно готова сообщить им и в каких выражениях. Не дожидаясь, чтобы Дэлглиш заговорил, она начала свой рассказ:
– У меня есть объяснение тому, что, по всей видимости, произошло. Это кажется мне возможным, даже вполне вероятным. То, что я сообщу вам, может бросить на меня тень, но я считаю, что вам следует знать об этом, даже если вы решите отбросить мои предположения как пустую фантазию. Возможно, Робин экспериментировал с морозилкой или репетировал какой-то нелепый розыгрыш, и все сорвалось таким ужасным образом. Мне необходимо все вам объяснить, но для этого придется говорить о семейных делах, к которым убийство Роды Грэдвин прямого отношения не имеет. Я полагаю так, что все это останется строго конфиденциальным, если вы убедитесь, что наша семейная история действительно никоим образом не связана с ее смертью.
Ответ Дэлглиша прозвучал спокойно, как утверждение, а не как предостережение, однако смысл его был прямым и ясным:
– Решать, что к чему имеет отношение и насколько могут быть сохранены семейные секреты, буду я. Я не могу ничего гарантировать заранее, вы должны это понимать.
– Значит, в этом, как и во всем остальном, мы должны доверяться полицейским. Простите великодушно, но это не так уж легко дается в наш век, когда опубликованная в газетах интересная информация приносит хорошие деньги.
– Мои сотрудники не продают информацию газетам, – спокойно ответил Дэлглиш. – Мисс Уэстхолл, не кажется ли вам, что мы теряем время? Вы обязаны способствовать нашему расследованию, сообщая мне любую информацию, имеющую к нему отношение. Мы вовсе не испытываем желания причинять ненужные огорчения, и у нас хватает проблем с обработкой относящейся к делу информации, без того, чтобы тратить время еще и на то, что к делу не относится. Если вам известно, как труп Робина Бойтона оказался в морозилке, или у вас имеются сведения, которые помогут нам понять, как это произошло, может быть, нам лучше перейти прямо к ним?
Если упрек и задел Кэндаси, она виду не подала.
– Кое-что, может быть, вам уже известно, если Робин говорил с вами о своих отношениях с семьей, – сказала она. Поскольку Дэлглиш не ответил, она продолжала: – Робин, как он любит утверждать, наш с Маркусом кузен. Его мать, Софи, была единственной родной сестрой нашего отца. По меньшей мере в течение двух предыдущих поколений мужчины в семействе Уэстхоллов недооценивали, а иногда даже презирали своих дочерей. Рождение сына всегда становилось поводом для празднования, рождение дочери считалось несчастьем. Этот предрассудок и в наши дни еще не полностью изжит, но у моего деда, а потом и у отца он просто принял форму наследственной одержимости. Я не хочу сказать, что дело доходило до физического пренебрежения или жестокости. Такого не было. Но я не сомневаюсь, что мать Робина страдала от пренебрежения эмоционального, и у нее развился тяжкий комплекс неполноценности и неверия в собственные силы. Она не была умна, не была хороша собой, на самом деле она даже привлекательной не была и, что довольно естественно, с самого детства представляла для семьи проблему. Из дома она ушла, как только смогла, и получала некоторое удовлетворение от того, что перестала слушаться родителей, ведя довольно свободный образ жизни в суматошном мирке поп-музыкальной обочины. Ей исполнился все