Женщина в белом — страница 21 из 291

- Согласитесь, наконец вы нашли примерную ученицу.The moment she hears that you are in the house, she seizes her inestimable sketch-book, looks universal Nature straight in the face, and longs to begin!"Узнав, что вы приехали, она хватает свой бесценный альбом, смотрит прямо в лицо божественной природе и жаждет начать уроки!Miss Fairlie laughed with a ready good-humour, which broke out as brightly as if it had been part of the sunshine above us, over her lovely face.Мисс Фэрли засмеялась так весело, словно солнечный луч озарил ее лицо."I must not take credit to myself where no credit is due," she said, her clear, truthful blue eyes looking alternately at Miss Halcombe and at me.- Я не стою этих похвал, - возразила она, глядя своими ясными, правдивыми глазами то на мисс Голкомб, то на меня."Fond as I am of drawing, I am so conscious of my own ignorance that I am more afraid than anxious to begin.- Как ни люблю я рисовать, я всегда сознаю, что рисую плохо, и скорее боюсь, чем жажду уроков.Now I know you are here, Mr. Hartright, I find myself looking over my sketches, as I used to look over my lessons when I was a little girl, and when I was sadly afraid that I should turn out not fit to be heard."Узнав, что вы здесь, мистер Хартрайт, я стала просматривать свои рисунки, как когда-то, девочкой, я просматривала школьные уроки в страхе, что получу за них плохую отметку.She made the confession very prettily and simply, and, with quaint, childish earnestness, drew the sketch-book away close to her own side of the table.Она призналась в этом очень просто и с детской серьезностью прижала к себе свой альбом.Miss Halcombe cut the knot of the little embarrassment forthwith, in her resolute, downright way. "Good, bad, or indifferent," she said, "the pupil's sketches must pass through the fiery ordeal of the master's judgment-and there's an end of it.- Плохие или хорошие, рисунки все равно должны предстать на суд учителя, и дело с концом, - сказала решительно мисс Голкомб.Suppose we take them with us in the carriage, Laura, and let Mr. Hartright see them, for the first time, under circumstances of perpetual jolting and interruption?- Давайте возьмем их с собой в коляску, Лора. Пусть мистер Хартрайт впервые увидит их, когда мы будем трястись на ухабах.If we can only confuse him all through the drive, between Nature as it is, when he looks up at the view, and Nature as it is not when he looks down again at our sketch-books, we shall drive him into the last desperate refuge of paying us compliments, and shall slip through his professional fingers with our pet feathers of vanity all unruffled."Если только мы сумеем помешать ему во время прогулки увидеть природу такой, какая она есть -когда он будет смотреть вокруг себя, и такой, какой она не бывает - когда заглянет в наши альбомы, - мы принудим его наговорить нам с отчаяния массу комплиментов, и павлиньи перышки нашего самолюбия не помнутся."I hope Mr. Hartright will pay ME no compliments," said Miss Fairlie, as we all left the summer-house.- Я надеюсь, что мистер Хартрайт не будет говорить мне комплиментов, - сказала мисс Фэрли, когда мы вышли из домика."May I venture to inquire why you express that hope?" I asked.- Смею спросить: почему? - сказал я."Because I shall believe all that you say to me," she answered simply.- Потому что я поверю всему, что вы мне скажете, - просто ответила она.
In those few words she unconsciously gave me the key to her whole character: to that generous trust in others which, in her nature, grew innocently out of the sense of her own truth.Этими безыскусственными словами она дала мне ключ к своему характеру. Доверие к людям было отражением ее собственной полной правдивости.
I only knew it intuitively then.Тогда я угадал это сердцем.
I know it by experience now.Теперь я знаю это по опыту.
We merely waited to rouse good Mrs. Vesey from the place which she still occupied at the deserted luncheon-table, before we entered the open carriage for our promised drive.Миссис Вэзи все еще сидела за опустевшим обеденным столом, когда мы весело подняли ее с места, чтобы пересадить в открытую коляску и вместе ехать на обещанную прогулку.
The old lady and Miss Halcombe occupied the back seat, and Miss Fairlie and I sat together in front, with the sketch-book open between us, fairly exhibited at last to my professional eyes.Пожилая леди и мисс Голкомб сели на заднее сиденье, а мисс Фэрли и я устроились против них.
All serious criticism on the drawings, even if I had been disposed to volunteer it, was rendered impossible by Miss Halcombe's lively resolution to see nothing but the ridiculous side of the Fine Arts, as practised by herself, her sister, and ladies in general.Альбом, конечно, был доверен моему опытному глазу, но серьезный разговор о рисунках был немыслим при мисс Г олкомб, которая откровенно высмеивала всякое женское искусство, в том числе свое и своей сестры.
I can remember the conversation that passed far more easily than the sketches that I mechanically looked over.Мне гораздо больше запомнился наш разговор, особенно когда в беседе принимала участие мисс Фэрли, чем рисунки, которые я машинально просматривал.
That part of the talk, especially, in which Miss Fairlie took any share, is still as vividly impressed on my memory as if I had heard it only a few hours ago.Все, что связано с ней, я помню так живо, как будто это было вчера.
Yes! let me acknowledge that on this first day I let the charm of her presence lure me from the recollection of myself and my position.Да! Признаюсь, что с первого же дня, очарованный ею, я позволил себе забыться, я забыл свое положение.
The most trifling of the questions that she put to me, on the subject of using her pencil and mixing her colours; the slightest alterations of expression in the lovely eyes that looked into mine with such an earnest desire to learn all that I could teach, and to discover all that I could show, attracted more of my attention than the finest view we passed through, or the grandest changes of light and shade, as they flowed into each other over the waving moorland and the level beach.Самый простой ее вопрос: "Как держать карандаш? Как смешивать краски?", малейшая перемена в выражении ее глаз, устремленных на меня с таким серьезным желанием научиться всему, чему я мог научить, и постичь все, что я мог показать, приковывало к себе мое внимание несравненно сильнее, чем самые красивые места, мимо которых мы проезжали, или игра света и тени над волнистой равниной и пологими берегами моря.
At any time, and under any circumstances of human interest, is it not strange to see how little real hold the objects of the natural world amid which we live can gain on our hearts and minds?Не странно ли, что все окружающее так мало на нас влияет, когда мы всецело поглощены какой-то думой?
We go to Nature for comfort in trouble, and sympathy in joy, only in books.Только в книгах, но не в действительности, мы ищем утешения на лоне природы, когда мы в горе, или созвучия в ней, когда мы счастливы.
Admiration of those beauties of the inanimate world, which modern poetry so largely and so eloquently describes, is not, even in the best of us, one of the original instincts of our nature.Восторги перед ее красотами, так подробно и красноречиво воспетые в стихах современных поэтов, не отвечают необходимой жизненной потребности даже лучших из нас.
As children, we none of us possess it. No uninstructed man or woman possesses it.Детьми мы их не замечали.
Those whose lives are most exclusively passed amid the ever-changing wonders of sea and land are also those who are most universally insensible to every aspect of Nature not directly associated with the human interest of their calling.Те, кто проводит жизнь среди многообразных чудес моря и суши, обычно нечувствительны к явлениям природы, не имеющим прямого отношения к их призванию в жизни.
Our capacity of appreciating the beauties of the earth we live on is, in truth, one of the civilised accomplishments which we all learn as an Art; and, more, that very capacity is rarely practised by any of us except when our minds are most indolent and most unoccupied. How much share have the attractions of Nature ever had in the pleasurable or painful interests and emotions of ourselves or our friends? What space do they ever occupy in the thousand little narratives of personal experience which pass every day by word of mouth from one of us to the other?Наша способность воспринимать красоту окружающего нас мира является, по правде сказать, частью нашей общей культуры. Мы часто познаем эту красоту только через искусство. И то - только в те минуты, когда мы ничем другим не заняты и ничто другое нас не отвлекает.
All that our minds can compass, all that our hearts can learn, can be accomplished with equal certainty, equal profit, and equal satisfaction to ourselves, in the poorest as in the richest prospect that the face of the earth can show.Все, что может постичь наша мысль, все, что может познать наша душа, не зависит от красоты или уродства мира, в котором мы живем.
There is surely a reason for this want of inborn sympathy between the creature and the creation around it, a reason which may perhaps be found in the widely-differing destinies of man and his earthly sphere.