| I saw that the effort of expressing himself in English, on an occasion too serious to permit him the use of the quaint turns and phrases of his ordinary vocabulary, was painfully increasing the difficulty he had felt from the first in speaking to me at all. | Я видел, что ему приходится делать большие усилия, чтобы продолжать наш разговор на чужом ему английском языке. В столь серьезную минуту он не мог разрешить себе употреблять обычные для него неправильные обороты речи и забавные словечки. Я понимал, что все это только усугубляет его неохоту вообще говорить со мной сейчас. |
| Having learnt to read and understand his native language (though not to speak it), in the earlier days of our intimate companionship, I now suggested to him that he should express himself in Italian, while I used English in putting any questions which might be necessary to my enlightenment. | В ранние дни нашей дружбы с Пеской я научился читать и писать (но не разговаривать) на его родном языке и потому предложил ему объясняться по-итальянски, а я, если чего-нибудь не пойму, буду задавать вопросы по-английски. |
| He accepted the proposal. | Он ответил согласием. |
| In his smooth-flowing language, spoken with a vehement agitation which betrayed itself in the perpetual working of his features, in the wildness and the suddenness of his foreign gesticulations, but never in the raising of his voice, I now heard the words which armed me to meet the last struggle, that is left for this story to record.[3] | Речь его потекла плавно, он говорил с неистовым возбуждением, отчаянно жестикулируя, но ни разу не повысил голоса. Я услышал от него рассказ, который вооружил меня для последнего, решающего поединка*. |
| [3] It is only right to mention here, that I repeat Pesco's statement to me with the careful suppressions and alterations which the serious nature of the subject and my own sense of duty to my friend demand. | * Я должен здесь упомянуть, |
| что привожу рассказ Пески с сокращениями и некоторыми изменениями ввиду чрезвычайно серьезного характера, который носит его рассказ, а также из чувства долга по отношению к моему другу. | |
| My first and last concealments from the reader are those which caution renders absolutely necessary in this portion of the narrative. | Это единственная часть сего повествования, где я не имею права быть совершенно откровенным с моими читателями, ибо этого требует всем понятная осторожность. (Примеч. автора.) |
| "You know nothing of my motive for leaving Italy," he began, "except that it was for political reasons. | - Причины, по которым я покинул Италию, вам неизвестны. Вы знаете только, что я покинул мою родину в силу каких-то политических причин, - начал он. |
| If I had been driven to this country by the persecution of my government, I should not have kept those reasons a secret from you or from any one. | - Если бы я уехал из моей страны как изгнанник, преследуемый своим правительством, я не делал бы из этого секрета ни от вас, ни от кого-либо другого. |
| I have concealed them because no government authority has pronounced the sentence of my exile. | Но я молчал, ибо никакое правительство не приговаривало меня к изгнанию. |
| You have heard, Walter, of the political societies that are hidden in every great city on the continent of Europe? | Вы, конечно, слышали, Уолтер, о секретных политических обществах, которые тайно существуют во всех столицах Европы? |
| To one of those societies I belonged in Italy-and belong still in England. | К одному из таких обществ я и принадлежал в Италии и продолжаю состоять его членом здесь, в Англии. |
| When I came to this country, I came by the direction of my chief. | Я приехал сюда по приказу своего начальника. |
| I was over-zealous in my younger time-I ran the risk of compromising myself and others. | В дни моей юности я был слишком горяч и в своем рвении рисковал скомпрометировать себя и других. |
| For those reasons I was ordered to emigrate to England and to wait. | Вследствие этого мне было приказано эмигрировать в Англию и ждать. |
| I emigrated-I have waited-I wait still. | Я эмигрировал, я жду до сих пор. |
| To-morrow I may be called away-ten years hence I may be called away. | Меня могут завтра же отозвать обратно. Но это может случиться и через десять лет. |
| It is all one to me-I am here, I support myself by teaching, and I wait. | Мне все равно, я живу здесь, я зарабатываю себе на пропитание уроками итальянского языка, и я жду. |
| I violate no oath (you shall hear why presently) in making my confidence complete by telling you the name of the society to which I belong. | Я не нарушу никакой клятвы (вы сейчас узнаете почему), если назову вам, к какому обществу принадлежу. |
| All I do is to put my life in your hands. If what I say to you now is ever known by others to have passed my lips, as certainly as we two sit here, I am a dead man." | Но этим самым я отдаю свою жизнь в ваши руки, ибо, если кому-либо станет известно, что я рассказал вам обо всем этом, я буду убит. Это так же верно, как и то, что мы сидим с вами здесь. |
| He whispered the next words in my ear. | Вслед за этим он прошептал мне на ухо несколько слов. |
| I keep the secret which he thus communicated. | Я свято храню тайну, в которую он самоотверженно посвятил меня. |
| The society to which he belonged will be sufficiently individualised for the purpose of these pages, if I call it "The Brotherhood," on the few occasions when any reference to the subject will be needed in this place. | Достаточно будет, если я назову общество, к которому принадлежал Песка, "Братством". |
| "The object of the Brotherhood," Pesca went on, "is, briefly, the object of other political societies of the same sort-the destruction of tyranny and the assertion of the rights of the people. | - Цель, которую преследует наше Братство, -продолжал он, - та же самая, которую преследуют и все другие политические общества: свержение тиранов и защита прав народа. |
| The principles of the Brotherhood are two. So long as a man's life is useful, or even harmless only, he has the right to enjoy it. | У Братства два принципа: пока жизнь человека полезна или он хотя бы не причиняет вреда окружающим, он имеет право на нее. |
| But, if his life inflicts injury on the well-being of his fellow-men, from that moment he forfeits the right, and it is not only no crime, but a positive merit, to deprive him of it. | Но если он живет во вред другим, он теряет право на жизнь. Отнять у него жизнь является не только не преступлением, но необходимым, правильным поступком. |
| It is not for me to say in what frightful circumstances of oppression and suffering this society took its rise. | Не мне рассказывать вам, англичанину, в каких страшных условиях угнетения и насилия зародилось наше общество. |
| It is not for you to say-you Englishmen, who have conquered your freedom so long ago, that you have conveniently forgotten what blood you shed, and what extremities you proceeded to in the conquering-it is not for you to say how far the worst of all exasperations may, or may not, carry the maddened men of an enslaved nation. | Вы, англичане, так давно завоевали свободу, что уже успели позабыть, сколько крови за нее было пролито, и не вам судить, на какие крайности могут пойти с отчаяния люди, принадлежащие к угнетенной нации. |
| The iron that has entered into our souls has gone too deep for you to find it. | Наши страдания вам непонятны. Горе, которое выжгло наши сердца, слишком глубоко, чтобы вы могли его увидеть. |
| Leave the refugee alone! |