Женщина в белом — страница 7 из 291

IVIVThe heat had been painfully oppressive all day, and it was now a close and sultry night.Весь день стояла жестокая жара, и ночь была душная, угрюмая.My mother and sister had spoken so many last words, and had begged me to wait another five minutes so many times, that it was nearly midnight when the servant locked the garden-gate behind me.Матушке и сестре хотелось так много сказать мне на прощание и они столько раз просили меня подождать еще пять минут, что было уже около полуночи, когда наконец служанка закрыла за мной калитку.I walked forward a few paces on the shortest way back to London, then stopped and hesitated.Пройдя несколько шагов по кратчайшей дороге в Лондон, я в нерешительности остановился.The moon was full and broad in the dark blue starless sky, and the broken ground of the heath looked wild enough in the mysterious light to be hundreds of miles away from the great city that lay beneath it.Яркая луна плыла по темному, беззвездному небу, и холмистый простор, поросший кустарником, казался таким диким и безлюдным в таинственном лунном свете, как будто лежал за многие сотни миль от огромного города.The idea of descending any sooner than I could help into the heat and gloom of London repelled me.Мысль о скором возвращении в мрачную духоту Лондона показалась мне невыносимой.The prospect of going to bed in my airless chambers, and the prospect of gradual suffocation, seemed, in my present restless frame of mind and body, to be one and the same thing.На душе у меня было так неспокойно, что я задохнулся бы в спертой атмосфере моей комнаты.I determined to stroll home in the purer air by the most roundabout way I could take; to follow the white winding paths across the lonely heath; and to approach London through its most open suburb by striking into the Finchley Road, and so getting back, in the cool of the new morning, by the western side of the Regent's Park.Я решил пройтись по свежему воздуху и направился в город самым длинным путем - по узкой тропинке, извивающейся среди холмов, с тем чтобы вернуться в Лондон через предместье по Финглейской дороге и прийти домой прохладным ранним утром с западной стороны Ридженс-Парка.
I wound my way down slowly over the heath, enjoying the divine stillness of the scene, and admiring the soft alternations of light and shade as they followed each other over the broken ground on every side of me.Я медленно шел через рощу, упиваясь глубокой тишиной. Легкие лунные тени играли вокруг, то появляясь, то исчезая.
So long as I was proceeding through this first and prettiest part of my night walk my mind remained passively open to the impressions produced by the view; and I thought but little on any subject-indeed, so far as my own sensations were concerned, I can hardly say that I thought at all.Пока я проходил первую и красивейшую часть моего ночного пути, я пассивно воспринимал впечатления от окружающего, мысли мои ни на чем не задерживались; могу сказать, что я ни о чем не думал.
But when I had left the heath and had turned into the by-road, where there was less to see, the ideas naturally engendered by the approaching change in my habits and occupations gradually drew more and more of my attention exclusively to themselves.Но когда кустарник кончился и я вышел на проезжую дорогу, где было уже менее красиво, на меня нахлынули мысли об ожидавшей меня перемене.
By the time I had arrived at the end of the road I had become completely absorbed in my own fanciful visions of Limmeridge House, of Mr. Fairlie, and of the two ladies whose practice in the art of water-colour painting I was so soon to superintend.Мало-помалу я всецело погрузился в радужные мечты о поместье Лиммеридж, мистере Фэрли и о моих будущих ученицах, которых вскоре мне надлежало обучать искусству акварели.
I had now arrived at that particular point of my walk where four roads met-the road to Hampstead, along which I had returned, the road to Finchley, the road to West End, and the road back to London.Я дошел до перекрестка. Отсюда четыре дороги вели в разные стороны: в Хемпстед, откуда я шел, в Финчли, на запад и в Лондон.
I had mechanically turned in this latter direction, and was strolling along the lonely high-road-idly wondering, I remember, what the Cumberland young ladies would look like-when, in one moment, every drop of blood in my body was brought to a stop by the touch of a hand laid lightly and suddenly on my shoulder from behind me.Я машинально свернул на последнюю. Я тихо брел по пустынной, озаренной луной дороге, беспечно думая о том, как выглядят обитательницы Кумберленда. Вдруг вся кровь моя оледенела от легкого прикосновения чьей-то руки к моему плечу.
I turned on the instant, with my fingers tightening round the handle of my stick.Я мгновенно обернулся, сжимая в руке трость.
There, in the middle of the broad bright high-road-there, as if it had that moment sprung out of the earth or dropped from the heaven-stood the figure of a solitary Woman, dressed from head to foot in white garments, her face bent in grave inquiry on mine, her hand pointing to the dark cloud over London, as I faced her.Передо мной, как если б она выросла из-под земли или спустилась с неба, стояла одинокая фигура женщины, с головы до ног одетая в белое. На ее лице, обращенном ко мне, застыл немой вопрос - рукой она указывала на темную тучу, нависшую над Лондоном.
I was far too seriously startled by the suddenness with which this extraordinary apparition stood before me, in the dead of night and in that lonely place, to ask what she wanted.Я был так потрясен ее внезапным появлением глухой ночной порой в этом безлюдном месте, что не мог произнести ни слова.
The strange woman spoke first.Странная женщина первая нарушила молчание.
"Is that the road to London?" she said.- Это дорога в Лондон? - спросила она.
I looked attentively at her, as she put that singular question to me.Я внимательно всматривался в нее.
It was then nearly one o'clock.Было около часу ночи.
All I could discern distinctly by the moonlight was a colourless, youthful face, meagre and sharp to look at about the cheeks and chin; large, grave, wistfully attentive eyes; nervous, uncertain lips; and light hair of a pale, brownish-yellow hue.В неясном лунном свете я разглядел бледное молодое лицо, худое и изможденное, большие строгие грустные глаза, нервный, нерешительный рот и легкие светло-каштановые волосы.
There was nothing wild, nothing immodest in her manner: it was quiet and self-controlled, a little melancholy and a little touched by suspicion; not exactly the manner of a lady, and, at the same time, not the manner of a woman in the humblest rank of life.В ее манерах не было ничего грубого или нескромного; она казалась очень сдержанной и тихой, немного печальной и немного настороженной. Она не выглядела настоящей леди, но в то же время не была похожа на бедную простолюдинку.
The voice, little as I had yet heard of it, had something curiously still and mechanical in its tones, and the utterance was remarkably rapid.Голос ее звучал как-то глухо и прерывисто; она говорила очень торопливо.
She held a small bag in her hand: and her dress-bonnet, shawl, and gown all of white-was, so far as I could guess, certainly not composed of very delicate or very expensive materials.В руках она держала сумочку. Платье ее, шаль и капор были из белой, но, по-видимому, недорогой материи.
Her figure was slight, and rather above the average height-her gait and actions free from the slightest approach to extravagance.Она была высокая и худенькая. Во всей ее внешности и поведении не было ни малейшего признака экстравагантности.
This was all that I could observe of her in the dim light and under the perplexingly strange circumstances of our meeting.Вот все, что я мог разглядеть в неясном свете и при ошеломляюще странных обстоятельствах нашей встречи.
What sort of a woman she was, and how she came to be out alone in the high-road, an hour after midnight, I altogether failed to guess.Я терялся в догадках: кто она и как попала в такой поздний час на эту безлюдную дорогу?
The one thing of which I felt certain was, that the grossest of mankind could not have misconstrued her motive in speaking, even at that suspiciously late hour and in that suspiciously lonely place.Но я был убежден, что ни один человек не истолковал бы в дурную сторону то, что она заговорила с ним, даже принимая во внимание этот подозрительно поздний час и подозрительно пустынное место.
"Did you hear me?" she said, still quietly and rapidly, and without the least fretfulness or impatience.- Вы слышите? - сказала она торопливо и глухо, но без всякого раздражения или беспокойства.
"I asked if that was the way to London."- Я спрашиваю: это дорога в Лондон?
"Yes," I replied, "that is the way: it leads to St. John's Wood and the Regent's Park.- Да, - отвечал я. - Она ведет к Сент-Джонз-Вуд и Ридженс-Парку.
You must excuse my not answering you before. I was rather startled by your sudden appearance in the road; and I am, even now, quite unable to account for it."