– Как она великолепна! – сказал он вполголоса. С этими словами он подошел к ней и взял ее под руку. – Я к вашим услугам, Элеонора, – проговорил он со спокойным достоинством, которого я никогда раньше не замечала в нем. – И к услугам мисс Холкомб, если она окажет мне честь принять ту помощь, которую я могу ей предложить.
– Черт возьми! Что это значит? – вскричал сэр Персиваль, когда граф вместе с его женой направился к двери.
– В любое другое время это значило бы то, что я хотел сказать, но на этот раз это значит то, что только что сказала моя супруга, – отвечал непостижимый итальянец. – Мы впервые поменялись местами, Персиваль, и сегодня мнение мадам Фоско – мое собственное.
Сэр Персиваль скомкал клочок бумаги, который держал в руке, и, с проклятием оттолкнув графа, стал между ним и дверью.
– Будь по-вашему! – сказал он сдавленным от ярости голосом, почти шепотом. – Будь по-вашему – сами увидите, что из этого выйдет! – С этими словами он покинул библиотеку.
Мадам Фоско вопросительно взглянула на мужа.
– Он так внезапно ушел, – сказала она. – Что это значит?
– Это значит, что нам с вами удалось образумить самого вспыльчивого человека в Англии, – отвечал граф. – Это значит, мисс Холкомб, что леди Глайд избежала величайшей несправедливости по отношению к ней, а вы – повторения столь непростительного и оскорбительного поведения со стороны сэра Персиваля. Позвольте мне выразить мое восхищение вашим поведением и вашим мужеством в эту очень трудную минуту.
– Искреннее восхищение! – подсказала мадам Фоско.
– Искреннее восхищение! – повторил за ней, словно ее эхо, граф.
Гневная вспышка, с которой я встретила нанесенное мне оскорбление, прошла и больше не поддерживала меня в моей решимости победить всякое сопротивление. Сильнейшее беспокойство за Лору, усугубленное беспомощным неведением о том, что произошло с ней в лодочном сарае, нестерпимо мучило меня. Стараясь соблюсти приличия, я попыталась ответить графу и его жене в том же тоне, который они выбрали для беседы со мной, но слова замирали у меня на устах, так и не слетев с них, мое дыхание стало коротко и прерывисто, и я молча смотрела на двери. Поняв мое беспокойство, граф открыл двери и, покинув комнату, снова закрыл их за собой. В эту же минуту послышались тяжелые шаги сэра Персиваля, спускавшегося по лестнице. Я услышала, как они с графом зашептались в холле, в то время как мадам Фоско с самым невозмутимым и любезным видом принялась заверять меня, что она безмерно счастлива за всех нас, так как ни ей, ни ее супругу не пришлось покинуть Блэкуотер-Парк из-за поведения сэра Персиваля. Прежде чем она прекратила свои уверения, шепот в холле затих, дверь распахнулась и в библиотеку заглянул граф.
– Мисс Холкомб, – сказал он, – счастлив сообщить вам, что леди Глайд снова хозяйка в своем доме. Я счел, что вам, быть может, будет приятнее услышать об этой перемене к лучшему от меня, нежели от сэра Персиваля, и специально вернулся, чтобы известить вас об этом.
– Восхитительная деликатность! – воскликнула графиня, отплатив графу за комплимент, который он перед этим сделал ей, его же собственной монетой, в его собственной манере.
Граф улыбнулся и отвесил жене поклон так церемонно, словно получил комплимент от какого-то стороннего лица, а затем отступил на шаг, чтобы дать мне пройти.
Сэр Персиваль был в холле. Когда я торопливо поднималась по лестнице, я слышала, как он нетерпеливо позвал графа выйти из библиотеки.
– Чего вы там ждете? – сказал он. – Мне нужно поговорить с вами.
– А мне нужно поразмыслить немного в одиночестве, – последовал ответ. – Поговорим позже, Персиваль, поговорим позже.
Ни он, ни его друг не произнесли больше ни слова. Я была уже наверху и бежала по коридору. В спешке и возбуждении я позабыла закрыть за собой дверь, ведущую из коридора в маленькую переднюю перед комнатой Лоры, но дверь самой комнаты заперла.
Лора сидела одна в глубине своей спальни, уронив в изнеможении руки на стол и склонив на них голову. При виде меня она радостно вскочила с места.
– Как ты сюда попала? – спросила она. – Кто тебе разрешил? Неужели сэр Персиваль?
Но мне так хотелось услышать ее рассказ обо всем случившемся с ней, что, вместо того чтобы ответить на ее вопросы, я засыпала ее своими собственными. Однако желание Лоры узнать, что произошло внизу, было слишком велико, чтобы игнорировать его. Она настойчиво повторила свой вопрос.
– Разумеется, граф, – раздосадованно отвечала я. – Чье влияние в доме…
Она прервала меня с жестом отвращения.
– Не говори о нем! – воскликнула она. – Граф – самое гнусное существо на свете! Он – презренный шпион…
Не успела она закончить свою фразу, как нас встревожил тихий стук в дверь.
Я еще не садилась и первая поспешила посмотреть, кто там. Когда я распахнула дверь, то увидела перед собой мадам Фоско, которая держала в руках мой носовой платок.
– Вы обронили его внизу, мисс Холкомб, – сказала она, – вот я и решила занести его вам по пути в свою комнату.
Лицо ее, и без того довольно бледное, было сейчас белое, как у покойника; взглянув на нее, я испугалась. Руки ее, обычно такие уверенные и спокойные, сильно дрожали, а глаза свирепо смотрели мимо меня прямо на Лору.
Она подслушивала за дверью, прежде чем постучать! Я поняла это по мертвенной бледности ее лица, по дрожанию ее рук, по ее взгляду, устремленному на Лору.
Мгновение спустя она молча отвернулась от меня и медленно удалилась.
Я снова заперла дверь.
– О Лора, Лора! Когда-нибудь мы проклянем тот день, когда ты назвала графа шпионом!
– Ты сама назвала бы его так, Мэриан, если бы знала то, что знаю я. Анна Кэтерик была права. Вчера в лесу за нами действительно кто-то следил, и этот кто-то был…
– Ты уверена, что это был граф?
– Совершенно уверена. Он шпион сэра Персиваля, он его осведомитель. Это он настоял, чтобы сэр Персиваль все утро следил и поджидал Анну Кэтерик и меня.
– Анну нашли? Ты виделась с ней на озере?
– Нет. Она избежала этой опасности благодаря тому, что не пришла туда. Когда я оказалась в лодочном сарае, там никого не было.
– И что? Ну же?
– Я села и подождала несколько минут. Однако мое беспокойство заставило меня вновь подняться на ноги. Я вышла из лодочного сарая и неподалеку от входа в него заметила на песке какие-то следы. Я наклонилась, чтобы рассмотреть их, и увидела, что на песке большими буквами написано какое-то слово. Это слово было «посмотри».
– И ты стала разрывать песок и выкопала там ямку?
– Но откуда тебе это известно, Мэриан?
– Я видела эту ямку, когда проследовала за тобой на озеро. Но продолжай, продолжай!
– Ну вот, я разрыла песок и очень скоро обнаружила бумажку, спрятанную в нем. На ней было написано несколько слов, а в конце стояли инициалы Анны Кэтерик.
– Где записка?
– Ее отнял у меня сэр Персиваль.
– Ты можешь припомнить, что в ней было написано? Как думаешь, ты сможешь повторить мне ее содержание?
– Думаю, да, Мэриан. Записка была коротенькой. Ты наверняка запомнила бы ее текст слово в слово.
– Постарайся же передать мне ее содержание, а потом расскажешь, что было дальше.
Лора исполнила мою просьбу. Записываю здесь ее слова в точности.
Вчера нас с Вами видел высокий толстый старик, мне пришлось спасаться бегством. Он не смог догнать меня, поскольку мне удалось затеряться среди деревьев. Едва ли я осмелюсь прийти сюда сегодня в условленное время. Сейчас шесть часов утра. Я напишу эту записку и спрячу ее в песок, чтобы предупредить Вас. Когда мы будем говорить с Вами про тайну Вашего жестокого мужа в следующий раз, мы должны встретиться с Вами в надежном месте или не встречаться вовсе. Имейте терпение. Я обещаю Вам, что Вы меня увидите снова, и скоро. А. К.
Упоминание о «высоком толстом старике» (Лора была уверена, что повторила эти слова в точности) не оставляло никаких сомнений в том, кто именно оказался незваным гостем у лодочного сарая. Я вспомнила, как сказала вчера сэру Персивалю в присутствии графа, что Лора пошла к озеру искать свою брошь. По всей вероятности, граф отправился туда следом за Лорой из простой услужливости, дабы успокоить ее относительно подписи, и, очевидно, случилось это сразу после того, как он сообщил мне в гостиной весть о перемене, происшедшей в планах сэра Персиваля. В таком случае он мог подойти к лодочному сараю именно в ту самую минуту, когда его и заметила Анна Кэтерик. Подозрительная поспешность, с которой девушка покинула Лору, очевидно, и побудила его предпринять неудачную попытку догнать ее. Граф не мог слышать разговора, происходившего между Лорой и Анной Кэтерик до его появления. Прикинув расстояние между домом и озером и сопоставив время, когда граф покинул меня в гостиной, со временем беседы Лоры с Анной Кэтерик, у меня в этом отношении не осталось никаких сомнений.
Придя к этому умозаключению, следующее, о чем я стала расспрашивать Лору, сделал ли сэр Персиваль какие-то еще открытия после того, как граф сообщил сэру Персивалю об увиденном.
– Каким образом ты лишилась записки? – спросила я. – Что ты с ней сделала, когда нашла ее в песке?
– Прочитав ее, – отвечала она, – я направилась в лодочный сарай, чтобы сесть и еще раз просмотреть ее. Только я начала читать, как на нее упала тень. Я подняла голову и увидела сэра Персиваля, стоящего у входа и наблюдающего за мной.
– Ты попыталась спрятать записку?
– Да, но он остановил меня. «Вам незачем прятать записку, – сказал он. – Я уже прочел ее». Не в силах вымолвить ни слова, я лишь беспомощно смотрела на него. «Вы понимаете? – продолжил он. – Я уже прочел ее. Я вырыл ее из песка два часа назад, а затем закопал и снова написал слово „посмотри“, чтобы она попала в ваши руки. Теперь никакая ложь не поможет вам выбраться сухой из воды в этой столь неприятной ситуации. Вчера втайне от всех вы виделись с Анной Кэтерик, а сейчас вы держите в руках записку от нее. Я еще не поймал ее, но зато поймал вас. Дайте мне записку». Он подошел ко мне – я была с ним одна, Мэриан, что мне оставалось делать? – я отдала ему записку.