Иван III приказал Холмскому подойти к Шелони, и 14 июля здесь состоялась решительная битва. С криком «Москва» бросились в бой воины великого князя. Они выиграли сражение, беспощадно расправились с побежденными.
Дружина Холмского и Верейского несколько дней грабила новгородскую землю, Иван III распоряжался судьбой пленников: кому-то из них, в том числе и сыну Борецкой Дмитрию, отрубили головы, кого-то посадили в темницы, кого-то отпустили в Новгород.
В те же дни Московское войско овладело Двинской землей, жители которой присягнули Ивану III. Одержанная в войне против Новгорода победа не вскружила великому князю голову. Договор, отраженный в нескольких грамотах, не соответствовал военным успехам Москвы. Иван III не упомянул в нем ни словом Марфу Борецкую, как бы простив слабой женщине ее проступок. Но в этом рыцарстве таилось нечто большее, чем мягкотелость сына Василия Темного: его уверенность в том, что дни новгородской вольницы сочтены, что сила Москвы уже неодолима.
Похоже, что ни Марфа Борецкая, ни ее сторонники не чувствовали великой угрозы со стороны Москвы и мудрейшего политика – Ивана III Васильевича.
В 1475 году он начал новый, на этот раз мирный поход на Новгород. Великий князь, а по сути уже царь всея Руси, воспользовался древним правом княжеского суда, прибыл в город, объявил о цели приезда, и к нему тут же потянулись жалобщики, которые, как этого и стоило ожидать, предъявили обвинения на тех, кто являлся организатором прошлой кровавой смуты. В суде участвовали посадники, представлявшие народ Господина Великого Новгорода, но рядил суд великий князь. Он вынес строгий приговор. Шесть человек были арестованы и вскоре отправлены в Муром и Коломну, в темницы. Все попытки смягчить приговор грозного повелителя успехом не увенчались. Других обвиненных Иван III отпустил на поруки, взяв с них в пользу истцов, в государственную казну по полторы тысячи рублей.
Затем Иван III попировал, не отказываясь от многочисленных подношений, и вернулся в Москву. Вслед за ним явились послы из Новгорода с богатыми подарками и просьбой смягчить приговор. Иван подарки принял, просьбу не выполнил. В Москву, нарушая древний закон о том, что все суды новгородцев должны происходить в городе, стали прибывать другие истцы. Иван III выслушивал их и отправлял своих московских слуг за ответчиками, что являлось грубейшим нарушением прав Господина Великого Новгорода.
И город взбунтовался. Вече казнило троих приставов Ивана III. Ответ последовал незамедлительно. Осенью 1476 года в Новгородскую землю, сильно пострадавшую шесть лет назад, ринулись войско великого князя, дружины других князей. Задача перед ними стояла простая: грабить поселения, убивать всех, кто окажет хоть малейшее неповиновение. Господин Великий Новгород, вечевая республика, скалой стоявшая на северо-западных рубежах Руси более 600 лет, был обречен на гибель. Он выслал к великому князю послов, и после некоторых, очень вялых со стороны Господина попыток отстоять хоть толику свободы, новгородцы согласились на все, и «15 января они были приведены к присяге на полное повиновение великому князю. На этой присяге каждый новгородец был обязан доносить на своего брата новгородца, если услышит от него что-нибудь о великом князе хорошего или худого. В этот день быт снят вечевой колокол и отвезен в Московский стан».
А без вечевого колокола Господина Великого Новгорода быть не могло – только Новгород стоял теперь беззвучный, бессловесный, но все же русский.
Шесть бояр, которые пировали несколько лет назад вместе с игуменом Соловецкого монастыря у Марфы Борецкой, были обезглавлены. Ее сын умер в Муромской темнице, а сама она, закованная, была отправлена с внуком в Москву. Конечно же, не пиры пировать, а горе мыкать и погибать. Злое пророчество Зосимы сбылось. Узнав об этом, он жил недолго, несколько месяцев, и умер 17 апреля 1478 года в печали. Он будто бы предчувствовал, что беды Новгорода, уже не Господина самому себе, еще не прошли.
Город вновь взбунтовался, рассчитывая на помощь Казимира. Тот, напуганный усилением Москвы, отправил в Орду послов с предложением напасть на Русь с юга и с запада.
Иван III собрал войско и объявил поход на немцев, осуществивших несколько дерзких налетов на Псковскую землю. Новгородцы расхрабрились, восстановили вече, изгнали наместников Москвы. Войско Ивана шло к Пскову и вдруг неожиданно даже для самых верных людей князя повернуло к Новгороду, плотным кольцом окружило город, по стенам и домам которого били из пушек меткие снаряды.
Новгородцы выслали к Ивану людей. Он даже слушать их не стал, сказал грубо: «Я государь вам. Я помилую лишь невинных. Отворяйте ворота. Войду – никого невиновного не оскорблю!»
Город открыл ворота. И начались следствие, пытки, казни. Сто пятьдесят человек лишились жизни! Архиепископ попал в заточение в Чудов монастырь. Его имущество досталось казне, как и имения казненных. Из Новгорода по другим городам было расселено более тысячи детей купеческих и боярских. Через несколько дней в Москву отправилось победоносное войско с семью тысячами семей, переселяемых в Московскую землю. Их имущество тоже оказалось в казне, и это обстоятельство сыграло не последнюю роль в строительстве московского Кремля и других сооружений в стольном граде.
О смерти Марфы Борецкой точных свидетельств пока нет, но, возвращаясь к началу разговора о ней, пришло время в одном-двух словах, во-первых, дать характеристику сильной женщины, во-вторых, определить ее роль и место в русской истории.
В этом вопросе существуют разногласия, впрочем, легко объяснимые и понятные.
Кто-то, например, считает Борецкую патриоткой, кто-то – первой русской демократкой, кто-то – первой русской диссиденткой, кто-то – чуть ли не революционеркой; а еще ее называют мудрой хозяйкой Новгорода (хозяйкой Господина быть, конечно же, неплохо!) и так далее. Некоторые писательницы посчитали возможным предположить, что Сильвестру, создавшему «Домострой», помогала, мол, какая-то книга о ведении домашнего хозяйства, написанная очень образованной и подкованной в этом деле новгородкой, а так как, по мнению этих исследовательниц, самой образованной и мудрой в тот век новгородкой была, несомненно, Марфа Борецкая, то сам Бог велел ей написать сборник, ставший, по их мнению, основой для «Домостроя»… Понятное дело – Сильвестру без женщин такую работу невозможно было написать. А значит, и Марфа ему могла пригодиться со своими знаниями и опытом. Но такие радостные предположения могут привести любительниц женских дел в истории к совсем уж абсурдным выводам и формулировкам даже по такой, абсолютно прозрачной и ясной теме судьбы Марфы Борецкой, которая прежде всего была первой русской олигархиней.
Софья Палеолог (Зоя Палеолог) и Иван III
Византийская империя пала в 1453 году, когда турки взяли Константинополь. Победители овладели всей территорией поверженной державы. Но свято место пусто не бывает. Планете Земля нужна была на стыке двух континентов, в непосредственной близости третьего континента, Африки, крупная держава, и еще со времен персидских царей Кира Великого и Дария этот «заказ» исполнялся с удивительной точностью.
Константин Палеолог погиб. Его братья, Дмитрий и Фома, некоторое время правили Пелопоннесом, не имея никакой надежды закрепиться на полуострове. Братья воевали друг с другом, слабели. Турки без труда разрешили их спор между собой и взяли Пелопоннес. Султан Магомет II предложил братьям Константина Палеолога служить у него. Дмитрий согласился, отдал дочь в жены Магомету II, получил в награду небольшой доходный городок и жил там не то чтобы припеваючи, но спокойно.
Фома со всей семьей, со свитой, с драгоценностями и последними богатствами империи, а также со святынями Православной церкви явился к папе римскому Пию II, получил от него ежемесячное жалованье, жил безбедно.
Умер Фома в Риме, оставив сыновей Андрея, Мануила и дочь Зою на попечении нового папы римского Павла II. Сыновья, получая стабильное жалованье, жили в свое удовольствие.
Горевала в Риме лишь Зоя. Ей пора было выходить замуж, но достойного супруга в Европе найти она не могла. Упрямая была невеста. Православная. Не пошла она замуж за короля французского, отказала герцогу миланскому, проявив удивительную для ее положения неприязнь к католикам.
Павел II, озадаченный поведением Софии, продолжал поиск женихов. От католических мужей пришлось отказаться, но среди православных претендентов было не так много правителей столь высокого ранга. Все-таки племянница последнего императора знаменитой державы!
Кардинал Виссарион, родом из Греции, посоветовал папе римскому обратить внимание на великого князя всея Руси Ивана III Васильевича. Павел II понял, какую выгоду может получить Римская церковь, и предложил царевне нового жениха.
Зоя быстро согласилась, чем несказанно удивила многих. О далекой Руси, более двухсот лет платившей дань Орде, в Западной Европе стали забывать как о державе, представляющей собой интерес для европейцев, переживающих во второй половине XV века подъем в культурной жизни, в экономике. Но мудрые люди, каким, несомненно, являлся Павел II, никогда не забывали о несметных богатствах, о великой силе духа восточноевропейских народов. Римский папа надеялся с помощью Зои воздействовать на русских, убедить их подчиниться Римской церкви.
Сватовство состоялось, и 24 июня 1472 года невеста с огромной свитой отправилась из Рима в Любек, оттуда морем добралась до Ревеля. Встречали Зою все очень хорошо. Ливонские рыцари десять дней угощали ее разными яствами, а уж в псковской земле готовились к встрече невесты, как к великому празднику.
Павел II послал с Зоей легата Антония, гордого человека. Перед ним всегда носили латинский крыж, крест. В Пскове этот священнослужитель, войдя в Соборную церковь, даже не удосужился поклониться святым иконам! Лишь после того, как его одернула Зоя, он приложился к иконе Богоматери.
Ропот пошел среди русского народа. Кого везут великому князю? Как поступит он с римским легатом? Иван III ждал невесту с нетерпением. Несколько месяцев назад римские послы показали ему изображение Зои, и он хотел увидеть воочию эту красивую женщину, свою не