Шереметев отправился по дорогам и столицам Европы. Непросто ему было! Он проявил себя и как разведчик – вырвался из замка Радзивилла, и как тонкий дипломат, понимающий хитромудрости дворцовых интриг, способный, никого не обижая, но и не угождая никому, отстаивать интересы Отечества, и как щедрый вельможа. Встречали его и польский король Август II, и император Леопольд I, и папа Иннокентий XII. Последний оказал ему отличный прием (даже шпагу и шляпу у дверей аудиенц-зала не отобрали, согласно ритуалу, у посланника Петра I); допустил Шереметева к своей руке, сам поцеловал его в голову – почесть, которую оказывали только венценосцам. С неменьшим уважением он был принят и великим магистром Мальтийского ордена Раймундом-Переллос-Рокафуллом.
9 мая 1698 года на обеде великий магистр возложил алмазный Мальтийский командорский крест на грудь Шереметева, обнял его три раза и вверил русскому посланнику, согласно желанию, командование двумя галерами, которые должны были выступить против турок.
Затем Шереметев вновь взял курс на Европу. Неаполь, Флоренция, Венеция, Вена, приемы, восторги, обещания поддерживать русского царя в священной борьбе с иноверцами. Блистательная поездка русского боярина (графом он будет позже) закончилась 12 февраля 1699 года в кабинете Петра Великого. Царь был в восторге. Шереметев очаровал Европу, что было чрезвычайно важно накануне войны со шведами – изнурительной, долгой, кровопролитной, войны, которая в полной мере раскрыла военные таланты Бориса Петровича.
Высокий, с крупными, но приятными, мягкими чертами лица, крепко сложенный, но спокойный в движениях, мыслях и словах, он готов был в любую минуту отдать жизнь за царя и Отечество – и за обыкновенного русского солдатика.
Русские попали в западню, начали отступление. Шереметев находился в арьергарде – на главном в данной ситуации участке, следил за дисциплиной, поддерживал боевой дух солдат. Один из них раненый, изнемогший от усталости, отстал от войска. Турецкий всадник бросился с кривой саблей к нему. В этот миг генерал-фельдмаршал Шереметев оглянулся и, забыв об опасности, кинулся на помощь солдату, остановился, поднял пистолет и выстрелил. Турецкий всадник рухнул с коня.
Но до Молдавии было еще долгих одиннадцать военных лет.
Первая Нарва. Год 1700. Шереметев – еще не граф и не фельдмаршал, а начальник нерегулярной конницы в войске де Крои – известного в Европе полководца, которого Петр I назначил главнокомандующим.
У Шереметева был неплохой план. Он доложил о нем главнокомандующему, посоветовав обложить Нарву небольшим отрядом, а с основными войсками идти навстречу Карлу, выбрать удобное место и дать бой. Де Крои не внял мудрому совету, шведы разбили его армию, сам полководец попал в плен.
Петр понял свою ошибку, возвел Шереметева сначала в генерал-аншефы, затем в генерал-фельдмаршалы, приказал ему открыть боевые действия в Лифляндии. Борис Петрович оправдал надежды. 30 декабря 1701 года он атаковал отряд генерала Шлиппенбаха – неудачно! На следующий день, подперев кавалерию пехотой, словно рычагом подтолкнул, помог коннице, русский полководец повторил атаку и выиграл бой за деревню Эрестфер. Очень важная победа была одержана для всей компании, русские поверили в силу своих штыков, в счастливую звезду своего генерала, которого и царь наградил по-царски – орденом Святого Андрея Первозванного.
Война бурлила и на море. В июле шведская эскадра пыталась прорваться через озеро Пейпус в Псковскую и Новгородскую губернии. С треском провалился план врага. Чуть ли не полностью истребили корабли шведов войска Шереметева. Через несколько дней разведка донесла, что Шлиппенбах со свежими силами движется в расположение русских войск, мечтает о реванше за зимнее поражение. Шереметев действует на опережение. Неожиданно он появляется с крупным отрядом у селения Гуммельгоф, атакует противника, и вновь победа! Лифляндия в руках русских. Шведы в растерянности, а Шереметев, не давая покоя врагу, взял города Вольмар, Мариенбург, Нетебург – в 1702 году и Ниеншанц, Ям – в 1703 году. В 1704 году, правда, русские долго топтались у города Дерпта, но Петр I вовремя подправил действия Шереметева, овладел крепостью штурмом.
Летом следующего года была еще одна осечка – поражение от опытного Левенгаупта у деревни Муро-Мызи. Не хватило опыта у Шереметева, не сумел он организовать войска. Как лебедь, рак и щука, действовали пехота, кавалерия и артиллерия – в результате русские отступили, оставили на поле боя тринадцать пушек. Петр отнесся к осечке полководца великодушно, написал ему: «Не извольте о бывшем несчастии печальны быть (понеже всегдашняя удача много людей ввела в пагубу), но забывать, и паче людей одобрять». После чего отправил Шереметева в Астрахань усмирять мятеж стрельцов.
Сложное это дело – воевать против своих же, соотечественников. Но и с этим заданием Шереметев справился с присущей напористостью и добротой: свои ведь, русские были люди – стрельцы, поднявшие бунт в Приволжских степях, возмутившие калмыков и казаков. Решать задачу нужно было быстро. Отечество находилось в кольце врагов. Фельдмаршал предложил стрельцам достойные условия мира: всем помилование. Те бросились в бой. Десять тысяч вояк против трехтысячного отряда. Шереметев встретил атакующих залпом орудий, ряды мятежников расстроились. Повторный залп заставил стрельцов повернуть назад, броситься в бегство. Вслед за ними двинулось прекрасно организованное войско Шереметева.
Стрельцы сдались на милость победителя, выставили у ворот города плаху и топор: руби, генерал, головы мятежников, царь будет доволен. Шереметев отставил плаху в сторону и принял у безоружных бунтовщиков присягу верности царю и Отечеству. Своих на плаху нельзя, они России нужны живыми.
Петр I пожаловал фельдмаршала графом: первый человек в России получил это достоинство от российского монарха (до Шереметева Головину и Меншикову посчастливилось стать графами Римской империи).
Но шла упорная война с Карлом XII.
На военном совете Шереметев изложил план боевых действий. Не новинка то была в военном деле. Скифская царица Томирис так победила царя Кира, затем Дарий чуть не оставил войско в Причерноморье, воюя тех же скифов, оседлавших теплые берега Азовского и Черного морей. Фабий Максим успешно боролся с Ганнибалом. Знал об этом способе войны и Шереметев, начитанный был человек, мудрый. Он предложил не давать генерального сражения шведам в Польше, «ибо не везде полагаться можно на обывателей, а лучше противустать шведам на собственной границе и, не вступая с ними в главное сражение, стараться мало-помалу их обессиливать лишением всех способов получать в пути провиант через реки и во время похода».
Русский военный совет и сам Петр одобрили план Шереметева.
И потащили шведов во главе с непобедимым королем русские войска по Польше и южным окраинам Прибалтики, по Белоруссии и Украине к Полтаве. Измотали врага в стычках, поморозили его голодом, погубили лошадей, отбили много орудий, поморили голодом, а заодно и поучились воевать! И 27 июня 1709 года дали шведам такую трепку под Полтавой, что ни сам король, ни войско его, ни Шведское королевство так и не смогли восстановить свою былую мощь.
Проиграв рано утром начало битвы, шведы передислоцировали войска, подготовились к главному сражению. Петр I тоже не дремал, но вдруг, когда в девять часов утра армии сошлись на пушечный выстрел, осенил крестообразно войска русские своим мечом, передал управление армией Шереметеву, хотя под рукой у него было много прекрасных полководцев и его любимчик князь Меншиков. С ними он мог делать все: строить корабли, возводить города, руководить страной, пить и кутить на праздниках. Любил он их как талантливых, беззаветно преданных Отечеству детей своих. Шереметева он не просто любил – уважал! Фельдмаршал не любил шумные пирушки, которые часто устраивал царь, а тот, в свою очередь, никогда не заставлял его – участь всех, кто был близок Петру, – осушать кубок большого орла…
Петр Великий уважал и дорожил Шереметевым, всегда встречал и провожал его до двери своего кабинета, и в этот решительный для страны час он доверил армию Борису Петровичу, который командование принял, но попросил царя беречь себя.
Сам же Петр не отстранился от участия в битве, следил за ней зорко и в критическую минуту помог Новгородскому полку, на позиции которого шведы двинули лучшие батальоны. Царь видел, как сжимается пружина нервов, воли и физических сил русских солдат, понял, что не выдержит она, лопнет под неистовым напором врага, и во главе батальонов Преображенского полка пошел в бой, спас положение. В это время конница русских, поддержанная пехотой и артиллерией, окружала шведское войско, дробила его на части.
Враг не выдержал накала боя, удара полков Шереметева и побежал: всего два часа длилась битва. Лучшая армия Европы была повержена в прах. План Бориса Петровича Шереметева успешно завершили Меншиков, Голицын и Боур, пленив останки совсем еще недавно непобедимого войска у Переволочны.
После неудачи в прутском походе царь приказал Шереметеву двинуть войска в Польшу, Померанию и Мекленбургию, где тот одержал много побед. В конце 1717 года граф вернулся в Россию, здоровье его было заметно ослаблено.
Траурная процессия приблизилась к Александро-Невской лавре. Гроб опустили в могилу, грянул троекратный залп из ружей. Петр Великий приказал водрузить на могиле знамя с изображением фельдмаршала, обещал поставить герою монумент в Невском монастыре, но смерть помешала ему выполнить свое обещание.
Пришли на землю Русскую другие цари, вельможи, генералы, другие люди. Как-то очень скоро забыли они о желании Петра Великого увековечить память об одном из лучших полководцев российских, память о первом русском графе – Борисе Петровиче Шереметеве. Некогда им было, свои, куда более важные задачи решали они.
Борис Петрович Шереметев, потомственный боярин, оставил молодую вдову, шестерых детей, огромное богатство и нечто большее, чем богатства, чем непрочная память соотечественников! Он детям своим оставил то «шереметевское», что так ценил в нем самом Петр I Великий: преданность высшим идеалам справедливости, гражданскому долгу и долгу человеческому. Эти слова могут вызвать улыбку у скептиков, но судьбы потомков этого выдающегося в русской истории человека являются ярким подтверждением сказанного.