По такому случаю Москву ожидали великие торжества. Но счастливый Петр I узнал о том, что Екатерина родила ему дочь, и отложил на некоторое время празднества, дав в селе Коломенском, где жила семья, богатый пир. Девочка родилась здоровая, живая. Царь на радостях не поскупился, много было выпито, съедено, многих Петр в те дни обласкал, даже шведских пленников.
Елизавета была на диво хороша. Ее вместе с Анной Петровной обучали танцам, языкам, этикету. А что еще нужно царевнам для полного счастья? Девочкам нравилась такая жизнь. Младшая, Елизавета, легко осваивала французский язык, отец радовался, мечтая отдать ее замуж за малолетнего Людовика XV. Часто царевнам устраивали прогулки: летом – по Неве, на лодках, зимою – в санях. Публику девочки приводили в восторг. За спиной у них трепетали крылышки, так одевали в те времена девочек до совершеннолетия.
Время, однако, летело быстро. В 1722 году Елизавета была объявлена совершеннолетней, крылышки легкого детства ей обрезали. Еще раньше, во времена Северной войны, Петр I заявлял через князя Куракина французским дипломатам о своем желании отдать дочь за короля Франции. Опытные французские дипломаты ловко увильнули от прямого ответа, сославшись на сложность международной ситуации в Европе. Война кончилась в 1721 году Ништадским миром, российский монарх, человек хоть и великий, но очень наивный, попытался было продолжить переговоры с французами, но королю этой страны уже нашли невесту в Испании.
Петр Великий, желая породниться с французами, предложил поискать Елизавете мужа рангом пониже, например герцога Шартрского, сына герцога Орлеанского, или герцога Бургундского Кондэ… И эта затея не удалась. Упрямый император Всероссийский занимался проблемой замужества Елизаветы до своей смерти. Некоторые люди считают, что поживи он подольше, французско-русская свадьба состоялась бы обязательно. Но мы так не считаем!
Петр I умер в 1725 году. На престол вступила Екатерина I. С помощью Меншикова она продолжила дело Петра Великого, пыталась довести его до конца. Трудно себе представить состояние породистого французского короля, доверенным людям которого отличившийся при Петре I сын конюха предлагает в качестве невесты дочь прачки Марты, причем весьма сомнительного происхождения даже для ливонского крестьянина, по случаю оказавшейся на тропе богатой евразийской державы!
Родословные линии тех же Бурбонов, представителей знаменитого французского рода уходят в IX–X века. В 1589 году Генрих IV основал династию французских королей Бурбонов. И тут какие-то прачки, конюхи, незаконнорожденные дети. Полноте, господа! Да ни один уважающий себя знаменитый европейский царствующий род не согласился бы по доброй воле породниться с Елизаветой-красавицей!
Да, Петру кое-как удалось выдать замуж Анну за герцога Гольштейн-Готторпского, но следует помнить, что Германия после Тридцатилетней войны 1618–1638 годов представляла собой лоскутное одеяло, а муж Анны Петровны владел небольшим, хотя и не бедным совсем уж и хорошо расположенным на севере страны между Северным и Балтийским морями имением. Только в раздробленной Германии Петр I мог найти женишка для Анны Петровны. Но Екатерина I со своим верным другом Меншиковым не могли сделать и этого.
Елизавета Петровна сразу после смерти отца счастливой считать себя не могла, а внешний лоск, блестящие маскарады, балы, торжества, в которых она представала перед людьми безукоризненно веселой, красивой, здоровой, счастливой, говорят лишь об огромной внутренней силе этой женщины, наверняка быстро понявшей, что хорошего жениха ей не найдут, а за плохонького выйти замуж не дадут.
Мы не будем перечислять всех женихов Елизаветы Петровны и перипетии всех неудачных сватовских дел. Это утомительное занятие, которое тем не менее может навести читателя на почти сенсационное умозаключение: если самые разные потенциальные женихи красивейшей, «счастливейшей» Елизаветы Петровны по разным мотивам отказывали русским сватьям, то вполне возможно, что у всех у них (даже у персидского Надир-шаха!) была одна и та же причина, отталкивающая их от невесты. Какая? Мы не навязываем читателям своего мнения, но высказываем свою точку зрения: потому что никто не хотел породниться с незаконнорожденной дочкой прачки сомнительного происхождения.
Между прочим, никого винить в этом не стоит, потому что данное качество высокопородных особ свойственно подавляющему большинству людей всех времен и стран, причем всех социальных слоев: от незаконнорожденных нищих до представителей царствующих особ, родословные дерева которых прописаны на многие десятки поколений. Удивительно! Даже глубоко верующие в Господа Бога – создателя, творца всего и всех, в том числе Адама и Евы – никак не хотят понять, что родословные всех нищих и королей исходят из одного корня, и уже поэтому родовитое чванство, казалось бы, не должно иметь основы и столь заметного влияния на жизнь людей. Основы-то оно не имеет, зато оказывает на жизнь даже таких замечательных женщин, какой безусловно являлась Елизавета Петровна, огромное влияние.
Грубо говоря, каждый безродный сын кухарки мечтает заполучить родословную монархов, а получив ее, думает о том, как бы не запачкать эту родословную кухаркиными фамилиями. И ни законы, обычаи, ни вера, ни другие условности жития не в состоянии справиться с этим «слишком человеческим» в людях.
В мае 1727 года умерла Екатерина I. Согласно ее завещанию, Елизавета должна была сочетаться браком с епископом Любским. И если бы это случилось, то все разглагольствования автора по поводу несчастной участи дочери российского царя и лифляндской прачки могли бы показаться ненужными в данной работе. Но! «В жизни великих людей много логичного»! В июне 1727 года принц епископ Любский умер в Петербурге. А еще через год умерла Анна Петровна. Восемнадцатилетняя Елизавета осталась одна.
Очередное сватовство (Мориц, принц Саксонский) не состоялось. Некоторые ученые считают, что виною тому была Елизавета, отказавшая принцу, у которого, кстати, тоже было не все в порядке с рождением. Следующим просил руку красавицы герцог курляндский Фердинанд, такой старый, что российская царевна напрочь отказалась от сделанного ей предложения.
К этому времени, по рассказам очевидцев, Петр II привязался к Елизавете Петровне, своей тетке. Могла ли у них получиться семья, сказать непросто, но высокопоставленные придворные, князь Алексей Долгорукий и сын его Иван не могли допустить этого. Они уже знали, что Елизавете одного мужика не хватает, что она, то ли обидевшись на мужчин – законодателей нашей жизни, то ли почувствовав в себе яростный огонь желаний, то ли поддавшись моде времени (оно было, мягко говоря, сексуально неспокойным), стала приближать к себе молодого камергера Бутурлина, понятно с какими целями. Бутурлину с ней было неплохо, но в дело опять вмешался мужчина, по-мальчишески ревнивый и по-царски сердитый Петр II. Он охладел к прекрасной тетке, чуть не сорвал ей именин, затем без ее ведома сорвал еще одно сватовство (мы уж не будем перечислять всех претендентов Елизаветы, так много их было!) и в довершение ко всему отослал молодого камергера на Украину с войсками.
В это время, то есть в последний год жизни Петра II, Елизавета жила в селе Покровском. Она часто собирала сельских девушек, они пели песни, водили хороводы, и царевна со своими фрейлинами кружилась в хороводах вместе с крестьянками. Зимою санки да коньки, а летом еще и охота – любила охотиться за зайцами Елизавета Петровна! И нечто совсем уж древнее, даже дорюриковское, было в этом опрощении, в этой приземленности. Политолог ХХ – XXI веков назвал бы поведение дочери Петра Великого популистским, но вряд ли она думала, хороводя о политике. Она подолгу жила в Александровской слободе, где для нее построили зимний и летний дворцы и церковь во имя Захария и Елизаветы. В окрестностях Александровской слободы царевна «занималась соколиною охотой и ездила в пригородное село Кручаниху, где был большой лет; там производили ей в забаву травлю волков» (Н.И. Костомаров). И здесь были хороводы, и песни девичьи, и грусть девичья. «У некоторых жителей она воспринимала детей от св. купели, и были такие, что ей в угоду переменяли свои родовые прозвища». Люди до глубокой старости вспоминали о том, как жила в российской глубинке царевна Елизавета Петровна.
Некоторые, с позволения сказать, историки в своих опусах пытаются представить россиянина, обитавшего в глубинках великорусской земли, этаким ленивым, спившимся, оязыченным, сексуально несдержанным человеком. Но это не так. Достаточно вспомнить русский фольклор, сказки, былины, обычаи, российские законы, чтобы убедиться в моральной опрятности русской деревни во все времена и при всех правителях. Об отклонениях как о болезненном состоянии души, ума, сердца, тела мы не говорим. Болезни – это дело врачей. А мы в данной работе рассказываем о людях здоровых. Мы уверены, что если бы Елизавета Петровна вела себя в Покровском, в Александровской слободе, в пригородном селе Курганихе так же, как вела она себя позже (да и раньше, до размолвки с Петром II) во дворцах да в стольных градах, то народная память сохранила бы в своем крепком генофонде совершенно иной образ дочери Великого преобразователя. И вряд ли она была жданной на троне! А народ ее ждал.
Сразу после смерти Петра II ее придворный врач Лесток, уроженец Ганновера, советовал Елизавете заявить о своих правах на престол. Она этого не сделала, уступила дорогу Анне Ивановне. Ход крупного государственного деятеля, просчитавшего события на 10 лет вперед? Либо трусость девчонки, испугавшейся борьбы за власть? Логика дальнейших событий говорит о том, что Елизавета Петровна будто бы все учла, провидела и вела себя так, как может вести себя беспечная красавица, хоть и обиженная судьбой, но все-таки монаршьего рода.
В 1730 году, когда в среде российской знати, да и в среде простолюдинов было немало людей, натерпевшихся от крутых дел Великого преобразователя, когда экономика страны переживала не лучшие времена и далеко не всем хотелось жить по петровым меркам, даже одна только фраза Елизаветы «Хочу на трон!» погубила бы ее как политика, а то и сгубила бы вовсе.