Он вынул пластиковый пакетик и положил на подсвеченную поверхность:
– Вот они, те кадры, о которых я говорю. Тут она стоит на ступенях Кристиансборга и разговаривает с каким-то мужчиной. – При этих словах Хесс ткнул в верхнюю фотографию. – Взгляни на этот снимок. Тут же сразу видно, что она взволнована. Что-то такое в глазах, отчего сразу понимаешь, что ее затронуло.
Он протянул Карлу лупу. И как можно что-то такое разобрать на негативе? Вместо глаз на нем два белых пятна.
– Она заметила меня, когда я ее снимал, так что я сразу смылся. По-моему, она даже меня не разглядела. Я потом попробовал сфотографировать мужчину, но не удалось поймать его спереди, так как он направился со двора другим путем, в сторону моста. Но это, похоже, была случайная встреча – просто он как-то ненароком ее затронул. Многие бы на его месте постарались сделать то же самое, если бы им это сошло.
– У тебя есть контактные копии этой серии?
Хесс снова чуть не рыгнул, но удержался. Наверное, в горле у него все горело.
– Контактные копии? С удовольствием сделаю для тебя прямо сейчас, а ты пока сбегай за пивом, а?
Карл кивнул:
– Только ответь мне сначала еще на один вопрос. Раз уж ты так мечтал заполучить снимок Мереты с каким-нибудь любовником, то, наверное, фотографировал ее и возле дома в Стевнсе?
Хесс, не отрываясь, внимательно рассматривал предыдущие кадры:
– Конечно. Сколько раз там бывал!
– В таком случае ты должен был ее видеть в обществе брата-инвалида Уффе.
– А как же! Много раз видел. – Хесс отметил крестиком один из кармашков с негативами. – Вот тут по-настоящему хороший снимок Мереты с этим мужчиной. Я могу дать тебе копию. Ты знаешь, кто он такой? Если да, то расскажи мне, когда придешь, ладно?
Карл снова кивнул:
– Но почему же ты тогда не сделал хороших снимков Мереты с братом, чтобы весь мир узнал, почему она всегда так спешит из Кристиансборга домой?
– Я так не сделал, потому что у меня в семье тоже есть инвалид. Моя сестра.
– Но ты же профессионал и зарабатываешь этим на жизнь.
Хесс тупо посмотрел на Карла. Если сейчас не принести ему пива, то не дождешься никаких копий.
– Знаешь что, – ответил фотограф, мутным взглядом уставившись в глаза Карлу. – Будь человек даже последним подонком, какие-то остатки самоуважения у него имеются. А ты что думал?
От станции «Аллерёд» Карл отправился пешком по пешеходной улице и с огорчением убедился, что окрестности принимают все более убогий вид. Бетонные коробки, закамуфлированные под здания типа люкс, уже выглядывали из-за Квикли, и скоро старинные низенькие домики на той стороне улицы тоже исчезнут. То, что раньше как магнитом притягивало взгляд, превратилось в туннель из разукрашенного бетона. Еще два-три года назад он бы поклялся, что этого никогда не случится, и вот уже это безобразие вплотную подступило к его городку. Чиновники везде постарались – бесценные городские пейзажи загублены.
Дóма, в Рённехольте, компания любителей гриля снова развернула бурную деятельность, – впрочем, погода этому способствовала. Сейчас было 18 часов 24 минуты 22 марта 2007 года – вот когда, оказывается, весна по-настоящему вступила в свои права!
Мортен Холланн в честь сегодняшнего торжества облачился в свободное одеяние, которым прибарахлился в Марокко. В таком парадном наряде можно в два счета основать какую-нибудь новую секту.
– Карл, ты как раз вовремя подоспел, – сказал он, щедро накладывая на тарелку жареные свиные ребрышки.
Его соседка Сюссер Петерсен, похоже, изрядно наклюкалась, однако не роняла достоинства.
– Все, скоро мое терпение кончится. Продаю все, к черту, и переезжаю отсюда. – И она как следует приложилась к своему бокалу с красным вином. – У нас в управлении мы тратим больше времени на заполнение идиотских формуляров, чем на помощь проживающим в городе гражданам. Карл, ты это знал? Пускай бы самодовольные господа из правительства сами так попробовали! Если бы им пришлось заполнять формуляры на каждый бесплатный обед, и шоферов, и на бесплатное жилье, и на всякие надбавки, и бесплатные поездки, и бесплатных секретарей, и вообще на каждый чох, у них не оставалось бы времени ни пожрать, ни поспать, ни на всякие там разъезды и вообще ни на что. Представляешь себе? Если бы премьер-министру пришлось пыхтеть над формулярами и ставить галочки, о чем он будет разговаривать с министрами, никакие бы совещания не могли состояться. В трех экземплярах, напечатанных на компьютере, который работает через день! Да если бы ему еще приходилось сначала посылать все на визирование какому-нибудь чиновнику, прежде чем выносить какой-то вопрос на обсуждение. Он вообще бы ноги протянул!
Она захохотала, запрокинув голову. Карл кивнул. Скоро разговор перейдет на то, имеет ли министр культуры право затыкать рот средствам массовой информации, да и вообще – по какому праву кто-то там позволяет себе разорять больницы, всю налоговую систему, если на то пошло! И эти разговоры будут тянуться до тех пор, пока не кончится вино и мясо.
Он приобнял Сюссер, потрепал по плечу Кенна и, забрав тарелку, удалился к себе наверх. В конечном счете они думают одинаково. Более половины населения мечтало, чтобы премьер-министр убрался куда подальше, и будет мечтать об этом завтра, и послезавтра, и до того самого дня, пока не минуют все беды, по его вине свалившиеся на страну. А на это уйдут десятки лет.
Но сегодня у Карла имелись другие заботы.
28
2007 год
Карл проснулся в кромешной тьме. Было три часа ночи. Где-то в глубине сознания маячили красные клетчатые рубашки и монтажные пистолеты, а на переднем плане стояла отчетливая мысль, что у одной из рубашек в Сорё был тот самый, нужный рисунок. Пульс колотился бешено, настроение – на нуле, на душе скверно. Имелась одна вещь, о которой он даже не решался думать, – но кто остановит кошмар, от которого простыни стали влажными и холодными?
А тут в придачу этот низкопробный писака Пелле Хюттестед! Неужели теперь еще и он начнет в этом ковыряться? Неужели в одном из ближайших выпусков «Госсипа» появится заголовок, где пойдет речь о работнике криминальной полиции, который попал в грязную историю?
Вот черт! При одной мысли об этом у Карла так свело живот, что до самого утра он так и не смог расслабиться.
– Что-то у тебя усталый вид, – встретил его начальник отдела убийств.
Карл только отмахнулся:
– Ты позвал Бака?
– Он будет здесь через пять минут, – ответил Маркус и, наклонившись вперед, продолжил: – Я смотрю, ты так и не подал заявление на курсы руководящего состава. Можешь не успеть к сроку!
– Ну и что! Значит, попаду в следующий раз.
– Карл, ты же знаешь, что у нас существуют определенные планы. Когда твой отдел сможет предъявить результат, тогда, естественно, в помощь тебе будут подключены твои прежние сослуживцы. Но какая от этого будет польза, если у тебя к тому времени не появится тех полномочий, которые дает звание комиссара полиции? Карл, тебе не приходится выбирать – ты обязан пройти курсы.
– Оттого что я буду протирать штаны на курсах, я не стану лучшим следователем.
– Ты начальник нового отдела, а к этой должности полагается звание. Либо ты идешь на курсы, либо будешь искать себе новую работу как следователь.
Карл устремил взгляд на Золотую башню в парке Тиволи, которую несколько рабочих подготавливали к новому сезону. Прокатить бы его разика четыре или пять вверх и вниз на этой штуке, и Маркус Якобсен запросил бы пощады.
– Я подумаю над этим, господин криминальный инспектор.
Когда в кабинет вошел Бёрге Бак в своей неизменной кожаной куртке, накаленная атмосфера уже несколько охладилась.
Карл не стал дожидаться, пока начальник отдела убийств произведет вступительные маневры.
– Ну, Бак, и напортачили же вы в деле Мереты Люнггор! У вас была куча косвенных улик, которые подсказывали, что не все там так гладко, как выглядит. Что же вы всей командой их проморгали?
Когда наконец их глаза волей-неволей встретились, Карл натолкнулся на стальной взгляд Бака. Нет, черт побери, на этот раз ты у меня так легко не отделаешься!
– А теперь я хотел бы узнать, какие еще жгучие тайны ты держишь в себе по поводу этого дела, – продолжал Карл. – Есть ли кто-нибудь или что-нибудь такое, что создавало препоны на пути твоего расследования, Бёрге?
В этот момент начальник отдела убийств явно подумал, а не надеть ли свои бифокальные очки, чтобы скрыться за ними, но нахмуренное лицо Бака заставило его вмешаться.
– Если отвлечься от нескольких замечаний того рода, на какие способен один только Карл, – бросил Маркус Якобсен, предостерегающе поведя бровью в сторону означенного сотрудника, – то его вполне можно понять, поскольку он сейчас сказал нам, что покойный Даниэль Хейл – не тот человек, с которым Мерета Люнггор встречалась в Кристиансборге. Что, кстати, как справедливо считает Карл, полагалось бы установить еще в ходе предыдущего расследования.
Куртка на плечах Бака пошла кожаными складками, но ничем другим он не показал своего напряжения.
Но Карл уже держал его за горло и не собирался отпускать:
– Это еще не все, Бёрге. Ты, к примеру, знал, что Даниэль Хейл был голубой и вдобавок находился за границей в то время, когда якобы мог состояться его предполагаемый контакт с Меретой Люнггор? Мне кажется, ты мог бы, по крайней мере, потрудиться показать фотографию Хейла секретарше Мереты Люнггор Сёс Норуп или руководителю делегации Билле Антворскоу и сразу бы выяснил, что тут что-то не сходится.
При этих словах Бак медленно опустился на стул. Видно было, что у него голова пошла кругом. Конечно, через него с тех пор прошла куча других дел и нагрузка у работников отдела всегда была огромная, но все равно Карл его дожмет и положит на обе лопатки!
– Ты и теперь еще считаешь, что в этом деле можно полностью исключить преступление? – спросил Карл, а затем обратился к начальнику: – А ты, Маркус, что на это скажешь?