– Ну я… – Агату бросило в жар. – Я немного пишу… для журналов. Планирую цикл дорожных зарисовок.
Губы Кэтрин сложились в улыбку Моны Лизы.
– Как интересно! А в какие журналы вы пишете? Может, я…
Ее прервал пронзительный визг паровозного гудка.
– Ой, что это? – Кэтрин подошла к окну, вглядываясь в сереющий предрассветный пейзаж. – Что-то виднеется… Похоже, пригнали дополнительный локомотив, чтобы вытащить нас отсюда.
Раздался еще один гудок, более отдаленный.
– Мне пора. – Нэнси поспешно вскочила на ноги, плотнее запахиваясь в халат. – Спасибо, вы очень добры!
На рассвете поезд тронулся. Завтрак подали, когда они уже пересекали границу с Турцией, а к обеду на горизонте показался Стамбул.
Нэнси не появилась ни к завтраку, ни к обеду; не видно было и Жана-Клода, французского знакомого Кэтрин.
– Мне удалось от него избавиться, – ответила Кэтрин на вопрос Агаты, как прошел вечер. – Ужасный зануда! Как можно быть настолько помешанным на всяких технических штуках, не представляю!
Агате стало жаль француза с грустными глазами, отставленного всего лишь за страсть к своей работе. Зачем же тогда Кэтрин сидела с ним в салоне, ведь она легко могла уйти пораньше?
– Ой, смотрите! – Кэтрин указала в окно вилкой, полной семги.
Поезд миновал странного вида домики с дощатыми стенами и шел вдоль серых каменных бастионов – остатков кровавого прошлого, – за которыми мелькало море.
– Здесь ничего особенного не разглядишь, – прокомментировала Кэтрин, потягивая шабли. – Вот пересечем Босфор, оттуда и увидите настоящий Стамбул.
– Очень жаль, что мы проезжаем мимо, – покачала головой Агата.
– Ничего не поделаешь – слишком много времени потеряли прошлой ночью. Не переживайте – все посмотрите на обратном пути. Вы надолго в Багдад?
– Пока не знаю. – Агата намазала маслом кусочек тоста. – Как понравится. На Рождество, конечно же, вернусь домой.
– Рождество… – криво улыбнулась Кэтрин. – Я уж и не помню, какое в Англии Рождество.
– А как вы празднуете в Месопотамии?
– Берем выходной – единственный за весь сезон.
– Сурово!
Кэтрин кивнула.
– Леонард – настоящий рабовладелец. У него все просто: приехали работать – значит, надо работать, днем и ночью. Помню, один случай, когда к нам приехал Макс: однажды вечером он достал колоду карт и уселся играть в джин с Майклом, нашим чертежником. В это время Леонард трудился в комнате древностей – он каждый вечер там сидит до двух, до трех ночи, – а когда вышел и застал их, то устроил такой скандал! Если, говорит, не можешь работать, иди лучше спать!
Пересказывая эпизод, Кэтрин веселилась от души. Агата была озадачена. Судя по обмолвке Макса, свадьба должна состояться через три дня. Кэтрин то и дело упоминала Леонарда Вулли, но ни словом не заикнулась о столь серьезном событии – почему? С ее стороны вроде бы нет повода для утайки: вдова выходит замуж второй раз, ничего постыдного. Может, с его стороны имеется какая-нибудь скандальная история? В газетах вроде бы не упоминалась тема личной жизни археолога, однако это не значит, что все безупречно. Неужели Кэтрин удалось превратить надменного сына викария в дрожащее желе, охваченное страстью? После вчерашнего представления в салоне вовсе не трудно представить ее в роли соблазнительницы.
Поезд замедлил ход, приближаясь к последней станции на территории Европы. В голове вновь зазвучал голос Макса: «…не говорите, пожалуйста, миссис Килинг, что видели меня в поезде… я предпочел бы ее избегать до начала работы». Интересно, что все это значит? Неужели Макс пал жертвой ее обаяния, подобно Жан-Клоду? Похоже, Кэтрин нравится заманивать мужчин, а потом безжалостно бросать, наигравшись. Если так, то Леонард Вулли, должно быть, исключительный человек, раз ему удалось заманить ее в ловушку.
Глава 10
Переход из Европы в Азию выдался суматошным. По ту сторону узкой полоски воды, разделяющей два континента, ждал поезд, так что пассажиров и багаж спешно выгружали на паром. В безумном хаосе людей и чемоданов Агата потеряла Кэтрин из вида.
На пароме главной задачей было избежать приступов морской болезни, которые измучили ее на Ла-Манше. Агата решила, что лучше остаться на воздухе, и, поднявшись на верхнюю палубу, нашла свободное местечко у самого борта. Сходни уже убрали; пронзительный гудок сирены – и паром отошел от причала.
По счастью, Босфор был спокойным, как зеркало. Словно зачарованная, она уставилась на мечети и минареты на фоне лазурного неба.
– Красиво, правда?
Сзади подошла Нэнси.
– В жизни не видела ничего подобного. – Агата подвинулась, чтобы Нэнси могла встать рядом. – Трудно представить, что через несколько минут мы ступим на другой континент.
– Жду не дождусь, – улыбнулась Нэнси. – Кстати, я наконец-то свободна: служба синьорины Тедальди официально завершилась. Я толком не поняла, что она сказала, но суть уловила: железнодорожная компания не обладает полномочиями в Азии.
– Вас ждет потрясающий новый мир! – Агата повела рукой в сторону противоположного берега, вдоль которого покачивались бесчисленные рыбацкие лодки. До нее внезапно дошло, что эти слова можно с таким же успехом адресовать себе самой.
– До вчерашней ночи я ужасно боялась… – Нэнси поежилась. – Вы серьезно насчет секретаря?
Агата кивнула. При свете дня идея показалась еще более безрассудной: пригласить к себе совершенную незнакомку на целых два месяца! Однако отступать некуда: взять свои слова назад было бы жестоко.
– Да, серьезно – если вы уверены, что сами хотите. Не нужно соглашаться только из вежливости. Если в Багдаде подвернется что-нибудь получше, не стесняйтесь отказать.
– Нет-нет, мне все подходит – я даже и мечтать не смела! Только вы должны кое-что пообещать.
– Что?
– Вы приехали сюда развлекаться, открывать новые места, и я вовсе не хочу вам мешать. Как только я обрету крышу над головой, то буду счастлива посидеть дома, пока вы путешествуете, а потом, когда вернетесь, займусь вашими набросками.
– А вам не будет скучно?
Нэнси хмуро улыбнулась.
– Поверьте, после всего, что мне пришлось вынести…
Она оглянулась через плечо, словно боялась, что муж вот-вот появится из-за угла.
– А вот и миссис Килинг! Выглядит потрясающе!
В лучах ослепляющего солнца к ним навстречу пробиралась Кэтрин. Выглядела она и вправду шикарно в льняном костюме белого цвета в синий горошек. Широкие брюки, в которых Агата смотрелась бы бесформенно, на Кэтрин сидели безупречно; блузка в тон отделана синим у горловины и лентой того же цвета под грудью. Завершал ансамбль кардиган с короткими рукавами, наброшенный на плечи.
– А я думала, вы отстали!
Она втиснулась между Агатой и Нэнси.
– Мы восхищались пейзажем, – ответила Нэнси. – Хотя вы наверняка уже сто раз видели…
– Зовите меня просто Кэтрин. Да, видела, но до сих пор производит впечатление. Последний раз я пересекала пролив рано утром: небо такое бледное, цвета незабудок, туман над водой, купола и минареты выглядят призрачно, как миражи… – Кэтрин оглянулась на приближающуюся линию берега. – Мой вам совет: запаситесь провизией на рынке – еда в поезде будет отвратительная.
– А долго еще до Дамаска? – спросила Нэнси.
– Ну если никаких приключений больше не предвидится, должны успеть к завтрашнему обеду. У нас будет пара часов на посещение базара, а дальше только пустыня. – Кэтрин задрала рукав блузки и выгнула шею, изучая локти. – Черт! Так и думала: противные клопы!
Агата заметила на бледной коже ряд красных точек.
– Наверное, прошлой ночью покусали. – Кэтрин сморщилась, потирая кожу.
– Не расчесывайте, – посоветовала Агата. – Там может быть инфекция.
– Да, похоже, распухает. – Она выставила обе руки на всеобщее обозрение.
– У меня есть мазь против зуда, – предложила Агата. – Правда, в чемодане…
– Спасибо. Обычно я сама беру – ума не приложу, как могла забыть?
Кэтрин покачнулась и сделала слабую попытку ухватиться за перила.
– Вам плохо? – Нэнси поймала ее за локоть.
– Я… мне… – Кэтрин сильно побледнела.
– Вам надо присесть. – Агата взяла ее под вторую руку. – Обопритесь на нас, вот так…
Когда паром причалил к другому берегу, Кэтрин заявила, что ей полегчало, и даже отказалась от помощи турецкого матроса, предложившего ей руку на сходнях, но все еще выглядела бледной. Агата убедила ее не ждать автобуса на солнцепеке, а вызвать такси.
На вокзале Хайдар-паша царил полный хаос. «Таврский экспресс» стоял наготове, однако никто не мог сесть, пока таможенники не проверят каждый чемодан, отправляющийся в Сирию. В воздухе стоял крик, пассажиры негодующе стучали баулами, пытаясь привлечь внимание.
– Их нужно подкупить, – прошептала Агате на ухо Кэтрин. – У вас есть фунтовая банкнота?
– Вроде была… – Агата принялась шарить в сумочке.
– Помашите ею в воздухе.
Агата усомнилась, но все же сделала, как велено. Таможенник в золотых позументах подхватился и начертил мелом загадочные знаки на их чемоданах. От него исходил мощный запах пота – настоящий мужской запах. Ей вспомнился Арчи. Как они бежали со станции наперегонки в день свадьбы; как упали на кровать, снимая друг с друга одежду; смеялись, как дети, когда его рубашка застряла… А потом лежали без сна, слушая, как колокол церкви Всех Святых отсчитывает драгоценные часы ночи, и она вдыхала его запах…
– У вас есть еще фунт? – вернул ее в реальность голос Кэтрин. Она уже отправила Нэнси к прилавкам в дальнем конце вокзала закупаться провизией и теперь объясняла Агате, как подкупить носильщика, чтобы тот выбрал вагон получше. Царственно восседая на самом большом чемодане, Кэтрин в изнеможении обмахивалась журналом.
– Вы уверены, что сможете ехать дальше? – с тревогой спросила Агата.
Кэтрин кивнула, и струйка пота скатилась по щеке.