– Думаете, отец ребенка оставит жену и приедет сюда?
Нэнси следила взглядом за одиноким пеликаном, скользящим по водной глади.
– Если бы я знала… – пробормотала она.
Глава 18
– Вы уверены?
Агата завернула яйца в салфетку и положила в корзинку рядом с лепешками и баночкой сливового джема.
– Да. – Нэнси добавила в корзину четыре персика. – Сперва я боялась, что не осилю поездку, но сейчас стало гораздо прохладнее, и в вагоне будет полегче.
– Надеюсь – все-таки путь предстоит долгий. Если удастся, часть проспим.
– А вы взяли тот порошок, что дал Макс?
– С собой. – Агата похлопала по карману жакета.
До вокзала доехали на тележке, запряженной мулами. По пути остановились в медном ряду. Агата поторговалась с продавцом и через несколько минут вернулась с мальчиком, несущим большую деревянную коробку.
– У меня получается все лучше, – с улыбкой сказала она. – Надеюсь, Кэтрин понравится.
Она сняла крышку и продемонстрировала кофейный набор, уложенный в солому: чайник с лебединым носиком и причудливым узором из серебра на меди; тот же узор повторялся на чашках и блюдцах.
– Наверняка понравится, – кивнула Нэнси. – Ей будет приятно иметь что-нибудь изящное в повседневной жизни. Судя по письмам, быт на раскопках довольно примитивен.
– Да, трудно представить Кэтрин в подобной атмосфере. Глядя на нее, никак не подумаешь, что она добровольно захочет торчать в какой-нибудь могиле под палящим солнцем.
– Причем после мира моды!.. Интересно, как это получилось?
– Вроде бы она приехала сюда работать медсестрой после смерти мужа – так она сказала в поезде. Может, начала зарисовывать находки на раскопке, археологи увидели, какая она талантливая, и предложили работу.
– Сильная женщина, правда? После того, что случилось в Египте, многие поджали бы хвост и уехали домой.
Агата кивнула.
– Наверное, ей проще вдали от Англии: должно быть, она поняла, что за нее возьмутся газеты. Невыносимо сознавать, что полстраны со смаком поглощает мельчайшие подробности твоей личной жизни за утренним чаем с тостами.
– Не представляю, как вы через это прошли! – Нэнси сочувственно поцокала языком. – А ведь и меня газетчики разорвут на клочки, если что…
– Будем надеяться, что они не узнают. По крайней мере, здесь вы в безопасности.
Наконец тележка подъехала к вокзалу, возница спрыгнул и принялся разгружать багаж. Десять минут спустя женщины сидели в удобном пульмановском вагоне, напоминающем «Восточный экспресс».
– Гораздо лучше, чем я ожидала, – призналась Нэнси, пока укладывали багаж. – Даже не верится, что здесь могут быть клопы.
– На всякий случай лучше обработать. – Агата открыла баночку с порошком и принялась рассыпать на обитые плюшем сиденья. – Фу, ну и вонь!
– Давайте проветрим.
Нэнси с трудом приоткрыла окно. Поезд тронулся.
– Так уже лучше. Я… Ой, что это?! – воскликнула Агата: в купе ворвалась туча насекомых.
Нэнси вскочила на ноги.
– Кажется, это шершни!
Женщины испуганно жались друг к другу, пока насекомые с жужжанием облетали купе, словно стая крошечных истребителей.
– Быстрей!
Агата схватилась за ручку двери и вытолкнула Нэнси в коридор. По счастью, соседнее купе оказалось незанятым. Опустившись на сиденье, Агата вспомнила про жестянку, которую все еще держала в руках.
– Если подумать, клопы куда менее опасны, правда же?
– Верно, – хихикнула Нэнси. – «Смерть от укуса» – похоже на название вашего романа. Или, допустим, «Жало смерти»!
– Вы точно не хотите вернуться со мной в Англию? – улыбнулась Агата.
Полчаса спустя за окном потянулся унылый пейзаж: пустыня и редкий кустарник. Когда солнце склонилось за горизонт, вошел проводник с чаем и тарелкой жесткого, несъедобного печенья. Агата объяснила ему, что багаж остался в купе, захваченном шершнями, и он пошел за чемоданами. Вернулся через пять минут, целый и невредимый, и принялся застилать полки.
Нэнси не предполагала, что в поезде можно будет спать лежа, и теперь стеснялась раздеваться перед Агатой – ведь она нарочно приуменьшила срок беременности. Насколько именно, она и сама не знала: цикл никогда не отличался регулярностью. Ребенок был зачат либо в последние дни отдыха в Венеции, либо полтора месяца спустя, когда он привел ее на квартиру в Пимлико, где жил его армейский друг, служивший за границей. Значит, семь или восемь месяцев. Если рассказать Агате, та, возможно, запаникует; к тому же это расстроит ее планы. Нэнси изо всех сил убеждала подругу, что прекрасно справится в одиночку и к появлению ребенка все наладится.
Вчера, когда она навещала могилу Делии на цветущем кладбище, произошло чудо. Пока Нэнси стряхивала красный песок с надгробного камня, из-за миндальных деревьев появился какой-то пожилой джентльмен и окликнул ее по имени. Он представился бывшим коллегой Делии и рассказал, что знал о смерти кузины: скорее всего, ее убил наемник, подосланный одним из местных племен, за которыми она держала наблюдение.
– Почему вы решили меня найти? – спросила Нэнси.
– Потому что Делия оставила вам это. – Мужчина вытащил из кармана конверт и протянул ей. – Ваша кузина была очень храброй женщиной и прекрасно отдавала себе отчет в том, что занимается опасной работой. Местным банкам она не доверяла, вот и попросила меня сохранить. Не открывайте здесь, подождите до дома.
В конверте оказалось три сотни фунтов. Когда деньги выпали ей на колени, Нэнси с Агатой в изумлении уставились друг на друга. Целый вечер был посвящен планированию будущего. Решили по возвращении из Ура снять тот же домик. Оставалось достаточно, чтобы взять няню и прожить еще три-четыре месяца, а там Нэнси надеялась устроиться на работу.
– Есть не хотите? – вернул ее в реальность голос Агаты. – Или оставим на завтрак?
– Можно мне яичко? И немножко хлеба с джемом?
Нэнси была голодна до того, что охотно сожрала бы всю корзинку разом. Оставалось надеяться, что на раскопках их накормят.
– Пожалуй, буду укладываться, – сказала Агата, когда с едой было покончено. – Я лягу на верхней полке, ладно?
– Вы не против? – Нэнси благодарно улыбнулась.
– Нисколько. Мне даже нравится идея забираться в кровать по лестнице – напоминает о детстве. У нас с братом и сестрой была своя берлога в амбаре, порой нам разрешали там спать.
– Здорово…
Нэнси покосилась на свой живот. Интересно, будет ли у ее малыша когда-нибудь братик или сестричка? Не хотелось бы, чтобы он рос единственным ребенком, как она сама. Незаметно мысли потекли в сторону Лондона… Сколько там сейчас времени? Что он делает? Суббота. Наверное, пошел за рождественскими покупками с дочерью или гулять в парк. А потом вернется домой, почитает ей сказку после ужина. А потом… Ей была ненавистна мысль о том, что он ляжет в постель со своей женой – только теперь, представляя его жену, она почему-то видела лицо Агаты.
На рассвете поезд прибыл на узловую станцию Ур. Их разбудил проводник, постучав в дверь. Агата осторожно поставила ногу на лестницу и спустилась. Нэнси лежала на боку спиной к ней, укрывшись простыней. Бедняжка, даже не разделась – до того устала.
– Который… час? – пробормотала Нэнси, натягивая шаль на голову.
– Десять минут седьмого.
Агата выглянула из окна. Рядом со станцией стояла небольшая церковь – наверное, сюда ходит Макс.
В это время дверь церкви открылась, и оттуда вышли две монахини в черных одеяниях и колышущихся белых покрывалах. Обе юные, хрупкие, темнокожие – скорее индианки, чем арабки. В Багдаде ей доводилось видеть индийских христиан, посещающих англиканскую церковь; в некоторых из них Агата распознала лавочников с медного базара, но сейчас никак не ожидала встретить индийское сообщество в такой глуши.
Она попыталась представить себе Макса, пыльного, разгоряченного после перехода через пустыню. Вспомнилось его умиротворенное, почти блаженное лицо в храме езидов. Да, среди людей, чья духовность приправлена ноткой Востока, он наверняка чувствует себя как дома.
– Мы уже приехали? – Нэнси села на постели, потирая глаза. – Ужасно хочется пить. Как вы думаете, нам принесут чаю?
– Вряд ли, – улыбнулась Агата. – Надеюсь, нас кто-нибудь встретит и долго ждать не придется.
Действительно, на станции их уже поджидал транспорт. Грузовик напоминал вагон, разрезанный пополам и поставленный на резиновые колеса. Веселенького голубого цвета кузов был покрыт вмятинами и пылью. Навстречу им спрыгнул Майкл Крафт-Дикон, чертежник – тот самый, что вел Кэтрин к алтарю.
– Доброе утро, леди! – Он широко улыбнулся и закинул их сумки назад. – Извините за «старушку»! Прежний владелец наверняка подобрал ее в канаве после Первой мировой. Пришлось поднять шасси, чтобы приспособить машину к пустыне – зато вид стал величественный, правда?
Майкл открыл дверь, жестом приглашая их усаживаться.
– Мы прозвали ее «Королева Мэри», хоть это и непочтительно с нашей стороны.
Неровная дорога оказалась вся изрезана колеями.
– Вам еще повезло, – объяснил Майкл, когда грузовик подпрыгнул на очередной кочке. – В конце прошлого месяца зарядили дожди, и вади[37] разлились – мы целую неделю не могли выбраться!
– Что же вы делали? – полюбопытствовала Агата, стараясь перекричать шум мотора. – Насчет еды, я имею в виду?
– А, продержались на запасах! Под конец нам поднадоело каждый вечер ужинать фасолью и рисом, но тут на помощь пришел местный шейх и принес нам пару коз.
Агата с Нэнси обменялись взглядом.
– В этом сезоне повар у нас неплохой, – продолжал Майкл. – Правда, пудинги у него так себе, зато он готовит превосходное жаркое и соус карри. Наверное, состряпает вам немудреный завтрак. Все остальные на раскопках, так что располагайтесь самостоятельно. Я попрошу кого-нибудь привезти вас на раскопки.