Этим утром Кэтрин выглядела совершенно иначе. Трудно поверить, что менее суток назад она проливала горькие слезы. Хватило ли ей духу поговорить с Леонардом? Удалось ли им прийти к общему мнению? Агата не отважилась спросить.
– Я сейчас.
Она нырнула под свисающие ветви дерева, сбросила туфли, сняла чулки, юбку и блузку. В сумке предусмотрительно лежала вторая пара белья. Агата натянула сорочку поверх уже имеющейся; ту же операцию проделала и с панталонами. Оставалось надеяться, что две пары окажутся эффективнее.
Когда она вышла из кустов, Нэнси усаживалась на одеяло, подкладывая себе подушки под спину.
– Побежали! – крикнула Кэтрин. – Кто последний – тот сухопутная крыса!
Она рванула к реке; длинные стройные ноги пружинисто сгибались, словно молодые побеги на ветру. Агата поспешила за ней. Она никогда не была спортсменкой (разве что плавание неплохо удавалось), даже зарядку давно забросила. Добежав до воды, Агата совершенно выдохлась. Кэтрин уже отплыла на приличное расстояние.
– Подождите меня!
Агата бросилась в холодную воду, ощущая прилив адреналина.
– Поплыли на ту сторону!
Кэтрин покачивалась на воде, поджидая ее. Когда расстояние сократилось, она нырнула и исчезла из вида.
– Я здесь!
Кэтрин вынырнула возле противоположного берега. Когда Агата ее нагнала, Кэтрин принялась немилосердно плескать в нее водой.
– Вот… вам… в наказание! – С каждым словом она поднимала тучу брызг.
В ответ Агата замолотила ногами по воде. Обе хохотали до изнеможения.
– Умираю с голоду, а вы? – сказала Кэтрин, когда они успокоились. – Ну что, пора перекусить?
Легко и грациозно она переплыла реку и вскарабкалась на берег. Захватив пару полотенец, Кэтрин швырнула одно Агате, которая пыталась не упасть в жидкой грязи.
Нэнси, дремавшая в тени, села, вытираясь ладонью – на лицо попали брызги воды.
– Простите… – Кэтрин порылась в сумке и достала фотоаппарат. – Снимите нас, пожалуйста.
И прежде чем Агата успела понять, что происходит, Кэтрин обняла ее за плечо.
– Улыбочку!
Щелкнул фотоаппарат.
– Ой! – Агата глянула на себя и пришла в ужас от того, что ее запечатлели в таком виде.
– Не волнуйтесь – ничего не видно! – захихикала Кэтрин. – Вот обсохнем, оденемся и сделаем еще один снимок. А потом Макс приедет, я попрошу его снять нас втроем.
Стоя за деревом, Агата пристегивала чулки, когда до нее донесся крик Нэнси.
– Что такое? Вас кто-то укусил? – раздался встревоженный голос Кэтрин.
Обе выскочили на берег, путаясь в ветвях. Нэнси держалась руками за живот, в глазах плескался ужас.
Агата прижала ладонь к губам. О нет, только не это…
– А-а-а-а! О боже! – Нэнси согнулась вдвое. – Я… я…
– Похоже, воды отошли. – Агата словно услышала себя со стороны и удивилась: то был профессиональный тон медсестры, давно забытый и вдруг вернувшийся в мгновение ока.
– Что будем делать? – спросила Кэтрин с испуганным лицом. Как и многие медсестры военного времени, она привыкла иметь дело с мужчинами. Роды же – территория новая, неизведанная. Определенно, Кэтрин ждала, что Агата примет командование на себя.
Агата и сама растерялась: все, что ей было известно о деторождении, ограничивалось ее собственным опытом, однако признаваться в этом сейчас не стоило. Надо успокоиться и сделать вид, что ничего страшного не происходит.
– Все хорошо, Нэнси, – произнесла она ровным тоном. – Не нужно паниковать.
Помогая девушке снять насквозь промокшую абу, Агата прикинула: шесть месяцев… По крайней мере, так сказала Нэнси неделю назад. Возникает вопрос: шесть месяцев со времени последних месячных или с того момента, как она узнала? В любом случае слишком рано. Если ребенок появится на свет сейчас, шансы выжить у него невелики.
– В котором часу возвращается Макс? – одними губами спросила она над головой у Нэнси.
Кэтрин показала ей три пальца.
Агата глянула на часы – через два с половиной часа. Смогут ли они продержаться так долго?
Нэнси издала протяжный стон и впилась ногтями в руку Агаты.
– П-простите…
– Ничего страшного, – отозвалась Агата, массируя ей поясницу. – Так, нужно устроить вас поудобнее. Ложитесь на спину, подушку под голову… а эти положим под колени. В корзинке осталась вода?
Кэтрин растерянно моргнула, словно уже успела отключиться от происходящего.
Очередной вопль сотряс воздух.
– Ей сейчас будет очень жарко, надо много пить, – пояснила Агата как можно более спокойным тоном. Она глянула на часы, чтобы засечь продолжительность схваток. Впрочем, она и так понимала, что все идет слишком быстро. Рождение Розалинды тянулось бесконечно, но ей приходилось слышать о женщинах, которые рожали буквально на полу в ванной.
Кэтрин метнулась за корзинкой, достала жестяную кружку и налила воды.
– У вас есть еще одно полотенце? – спросила Агата, забирая кружку. – Нам понадобится сухое.
– Да, есть одно у меня в сумке.
Агата приподняла голову Нэнси и помогла ей напиться. Кэтрин встревоженно наблюдала за ними.
– Что, уже?.. – Она довершила вопрос испуганным взглядом.
Агата кивнула.
– Нам понадобится сухая теплая ткань, чтобы завернуть ребенка.
Нагнувшись к Нэнси, она мягко произнесла:
– Я знаю, что это нарушение приличий, но мне нужно заглянуть туда. Похоже, малышу не терпится…
Нэнси в ужасе открыла рот.
– Я н-не могу… Я не…. – Ее лицо исказилось от боли.
– Все будет хорошо, – приговаривала Агата не столько для Нэнси, сколько для себя.
– Н-но… я… – Нэнси стиснула челюсти.
– Женщины созданы для того, чтобы рожать детей…
Тут Агата спохватилась – какая бестактность перед Кэтрин! Она бросила на нее виноватый взгляд, однако та еле заметно качнула головой: мол, не имеет значения.
– Помните, я это уже делала.
Про себя Агата вознесла горячую молитву: только бы Нэнси не догадалась, что ее опыт ограничивался ролью роженицы, а вовсе не акушерки. Надо держать себя в руках, заставить ее поверить, что все под контролем. Сейчас жизнь Нэнси и ребенка зависит от точного выполнения указаний – до тех пор, пока не приедет Макс.
– Чувствуете потуги?
Нэнси кивнула, зажмурившись от боли.
– Постарайтесь не тужиться, пока ребенок не готов. Дышите: три быстрых вдоха, один долгий выдох… И так каждый раз, когда почувствуете боль.
Агата перевела взгляд на Кэтрин.
– Попробуйте обхватить ее сзади: нужно чуть приподнять и держать за плечи.
Кэтрин уселась на одеяло позади роженицы и подняла ее в полусидячее положение.
– Вот, так уже лучше… Ой, я вижу головку!
Агата сглотнула, напуганная происходящим. Крохотная новая жизнь вот-вот появится в этот мир – и некому помочь, кроме нее. В голове зазвучал голос старшей медсестры из госпиталя в Торки: ну же, сестра Миллер, соберитесь!
Если б только она обращала больше внимания на то, что делала акушерка! Надо ли тужиться, когда головка едва показалась? Агата почти ничего не помнила сквозь туман боли, окутавший ее августовским днем девять лет назад. Надо вспомнить!
– Нэнси, все идет отлично… – подбадривала ее Агата срывающимся голосом. – Еще чуть-чуть осталось. По моей команде вы должны тужиться изо всех сил.
Господи, прошу тебя, пусть все будет хорошо!
Нэнси издала душераздирающий вопль, к лицу прилила кровь. Кэтрин промокнула ей лоб рукавом блузки.
– Давайте, тужьтесь! Еще! – кричала Агата.
Крошечное существо выскочило на свет с потрясающей скоростью – Агата едва успела поймать его в полотенце. Как зачарованная она уставилась на маленькое чудо. Мальчик… Почти такой же крупный, как Розалинда при рождении.
Но почему он не двигается? И кожа странного оттенка – голубовато-серая.
– Что там?.. – выдохнула Нэнси, в изнеможении падая Кэтрин на колени.
Агата вытерла крошечное тело полотенцем. Окровавленная пуповина свисала из животика, обвития не было – так почему же он не дышит?
– Что такое?
Внезапно рядом оказалась Кэтрин. Положив ребенка на одеяло, она низко склонилась над его личиком и накрыла нос и рот своим ртом. Подняв голову на секунду, она вдохнула и снова припала к ребенку.
– Кэтрин, не надо! – Агата в ужасе схватила ее за руку, но та оттолкнула ее, словно одержимая.
О господи, она не выдержала и сошла с ума…
Неожиданно воздух пронзил резкий вопль. Кэтрин запрокинула голову, пытаясь отдышаться.
– Смотрите! – прошептала она. – Жив!
Глава 26
Нэнси устроили в постели, обложив подушками; ребенок покоился у нее на сгибе локтя. Хотя после испытания в пустыне Нэнси была очень слаба, она все же смогла накормить малыша. Его назвали Джеймсом Фредериком – в честь отцов Агаты и Кэтрин. Если бы родилась девочка, ее назвали бы в честь них самих – так заявила Нэнси.
– Спит? – шепотом спросила Кэтрин.
– Похоже…
– Положить его в кроватку, как вы думаете?
Кэтрин покосилась на самодельную колыбельку – ящик, вынутый из комода в ее спальне, застланный полотенцем и самым мягким кашемиром, вырезанным из ее шали.
– Давайте, – прошептала в ответ Агата. – Только бы не разбудить…
Кэтрин осторожно забрала спящего ребенка из рук матери, словно Джеймс был сокровищем из чистого золота, выкопанным в песках Ура. Агата поразилась тому, как быстро Кэтрин взяла ситуацию под контроль. Откуда она знала, что делать?
Устроив ребенка, женщины на цыпочках вышли из спальни. Решено было выпить по заслуженной чашечке кофе во дворе.
Агата поинтересовалась, где Кэтрин научилась приему искусственного дыхания.
– Так делают бедуинки, – ответила та. – Помню, во втором сезоне я видела, как одна рожала прямо в пустыне. Это была жена рабочего: она пришла рассказать ему о том, что его отец умирает, и вдруг у нее начались схватки. Она нисколько не волновалась, отказалась от помощи и сама у себя приняла роды. Когда она увидела, что ребенок не дышит, то накрыла его лицо ртом. Я решила, что она убита горем и целует его на прощанье, а оказалось, она просто отсасывала жидкость, которая забилась в нос и в рот.