У меня никогда не было проблем с алкоголем. Мне нравилось выпить, но всё это никогда не выходило из-под контроля. Хотите знать, какой у меня наркотик выбора? Единственное, что я когда-либо принимала, кроме алкоголя? Аддерол, амфетамин, который дают детям со СДВГ. Да, аддерол повышал мое настроение, но что мне нравилось намного больше - так это то, что благодаря ему я на несколько часов избавлялась от чувства подавленности. Только он действовал на меня как антидепрессант, а я действительно чувствовала, что мне антидепресант нужен.
Меня никогда не интересовали тяжелые наркотики. Я видела множество людей в шоу-бизнесе, которые всё это принимали, но это - не для меня. Там, где я росла, мы в основном пили пиво, до сего дня я не люблю пить дорогое вино, потому что оно обжигает мне горло. И мне даже никогда не нравилась трава, кроме той ночи в Нью-Йорке, когда я сломала каблук. Даже если от травы у меня улучшится настроение, я стану заторможенной и поглупею. Ненавижу это.
Знаете, что мы с Пэрис делали в ту предполагаемо безумную ночь, из-за которой все так всполошились, в ночь, когда мы тусовались с Линдси Лохан? Мы напились. Вот и всё!
Мы жили в пляжном домике, мама присматривала за детьми, так что я тусила с Пэрис. Мы куролесили, пили и дурачились. Было приятно расслабиться с подружками. Я не видела в этом ничего плохого.
Однажды я пришла в пляжный домик под утро, радовалась приключению и была еше немного пьяна.
Мама меня ждала. Она начала ругаться, и мы с ней сильно поругались.
Она сказала, это из-за того, что я пьяна в стельку.
Она не ошиблась. Я была полностью пьяна. Но это не разрушало базовый порядок в нашей семье. И в тот вечер мама сидела с детьми, так что я могла пойти потусоваться без зазрений совести, не волнуясь, что дети могут увидеть мать в пьяном виде.
Я просто сгорала от стыда. Стояла там, шатаясь, и думала: 'О'кей, кажется, мне запрещено ходить на вечеринки'.
Мама всегда внушала мне чувство вины, хотя я так старалась быть хорошей. Вот что всегда делала моя семья - обращалась со мной так, словно я - плохая. Перепалка стала поворотным моментом в моих отношениях с мамой. Я не могла вернуть всё и сделать так, как раньше. Мы пытались, но на самом деле не получилось.
Неважно, сколько фанатов у меня было по всему миру -- мои родители, кажется, никогда не считали, что я чего-то стою. Как можно так обращаться со своей дочерью, когда она переживает развод, когда она одинока и потеряна?
Жестоко - не подарить человеку милосердие в тяжелые времена, особенно, если ты даришь добро и не получаешь его в ответ. Когда я начала высказываться и немного давать им отпор - видит Бог, они были далеко не идеальны - им это не очень-то понравилось. Но у них всё равно была огромная эмоциональная власть надо мной.
25
Всё, что говорят о материстве, для меня оказалось правдой. Благодаря моим мальчикам в жизни появился смысл. Я была поражена тем, как много чистой истинной любви испытываю к этим крохотным созданиям.
Но материнство под таким давлением дома и в мире оказалось намного тяжелее, чем я ожидала.
Я была отрезана от своих друзей, и стала странной. Знаю, вы думаете, что в то время я сосредоточилась исключительно на материнстве, но мне тяжело было сидеть целыми днями и играть с ними, тяжело было поставить материнство на первое место. Я была в замешательстве. Всю жизнь я была на виду. Сейчас я не знала, куда пойти и что делать. Предполагается, что я вернусь домой в Луизиану, куплю дом за высокой стеной и спрячусь?
Вот что я понимаю сейчас, но не понимала тогда: я была лишена всех аспектов нормальной жизни - я не могла выйти в свет без того, чтобы не попасть в заголовки, не могла совершать обычные ошибки молодой мамы двоих младенцев, не могла доверять окружающим. У меня не было свободы и не было безопасности. Кроме того, как я сейчас понимаю, я страдала от жесточайшей послеродовой депрессии. Признаюсь, чувство было такое, что я просто не выживу, если ситуация не улучшится.
Все эти люди делали, что захотят, а за мной следили из-за каждого угла. Джастин и Кевин могли переспать со всеми на свете и выкурить всю на свете траву, и никто им слова не сказал бы. А я вернулась ночью домой из клуба, и родная мать на меня набросилась. Теперь мне было страшно что-либо делать. Моя семья вогнала меня в ступор.
Меня тянуло к любому, кто пришел бы и стал амортизатором между мной и ими, особенно - к людям, которые брали меня с собой на вечеринки и позволяли на время отвлечься от всего этого надзора, под которым я находилась. Не все эти люди оказались прекрасными в долгосрочной перспективе, но в то время я отчаянно нуждалась в ком-нибудь, кто захотел бы мне помочь каким угодно образом и кто держал бы моих родителей на расстоянии.
Пытаясь добиться полной опеки над детьми, Кевин начал убеждать всех, что я абсолютно потеряла контроль над собой. Начал утверждать, что мне вообще никогда не следует доверять детей.
Помню, когда он это заявил, я подумала: 'Конечно же, это - шутка. Это просто заявление для таблоидов'. Когда читаешь про сражения семейных пар знаменитостей, никогда не знаешь, где там правда. Я всегда предполагала, что многое из того, что мы слышим - это истории, которые скармливают газетам в качестве уловки, чтобы победить в битве за опеку. Так что, когда Кевин забрал детей, я ждала, что он их привезет обратно. Он не только их не привез, но даже несколько недель запрещал мне с ними видеться.
В январе 2007 года тетя Сандра умерла после долгой и тяжелой борьбы с раком яичников. Она была мне второй матерью. У могилы тети Сандры я рыдала сильнее всего в жизни.
О работе я и подумать не могла. Популярный режиссер позвонил мне, чтобы обсудить проект, над которым как раз работал. 'У меня для вас есть роль, - сказал он. - Это по-настоящему мрачная роль'.
Я отказалась, потому что сочла это предложение эмоционально неприемлемым для себя. Но мне было интересно, что за за роль, подсознательно я прокручивала это в голове - представляла, как это было бы - стать ею?
У меня внутри очень долго была тьма. Но снаружи я пыталась выглядеть так, как от меня требовалось, делать то, чего от меня ждали, всегда быть милой и очаровательной. Но внешний лоск к тому времени сошел, ничего не осталось. Я превратилась в обнаженный нерв.
В феврале, когда я не видела мальчиков уже несколько недель и была вне себя от горя, я поехала к Кевину умолять вернуть их. Он не позволил мне войти в дом. Я умоляла его. Джейдену Джеймсу было пять месяцев, Шону Престону - семнадцать месяцев, я представляла, что они не знают, где их мать, не понимают, почему она не хочет быть с ними. Мне хотелось достать таран, чтобы попасть к ним. Я не знала, что делать.
Папарацци за всем этим наблюдали. Не могу описать, какой униженной я себя чувствовала. Меня загнали в угол. Я вышла из дома, и меня, как всегда, начали преследовать эти мужчины, они ждали, когда я сделаю что-то, что можно будет сфотографировать.
В тот вечер я им предоставила кое-какой материал.
Я пошла в парикмахерский салон, взяла машинку для стрижки волос и побрила голову.
Все это сочли уморительным. 'Смотрите, она с ума сошла!'. Даже мои родители были в замешательстве. Но, кажется, никто не понял, что я просто обезумела от горя. У меня забрали детей.
Когда я побрила голову, всех начал пугать мой внешний вид, даже маму. Никто со мной больше не разговаривал, потому что я была слишком уродлива.
Я нравилась людям во многом благодаря длинным волосам - я это понимала. Я знала многих парней, которые считают, что длинные волосы - это секси.
Я сбрила волосы, потому что это был способ сказать: 'Идите к черту. Хотите, чтобы я была очаровательной для вас? Идите к черту. Хотите, чтобы я была хорошей для вас? Идите к черту. Хотите, чтобы я была девушкой вашей мечты? Идите к черту'. Я много лет была хорошей девочкой. Я вежливо улыбалась, когда телеведущие пялились на мою грудь. Вежливо улыбалась, пока американские родители обвиняли меня в том, что я гублю их детей тем, что ношу короткий топик. Вежливо улыбалась, пока топ-менеджеры снисходительно поглаживали мою руку и предсказывали, что мне светит карьера только на вторых ролязх, хотя я продала миллионы копий. Вежливо улыбалась, пока мои родственники вели себя так, словно я - воплощение зла. И вот я устала.
Вечером мне уже стало всё равно. Всё, чего я хотела - это увидеть своих мальчиков. Мне становилось плохо при мысли о всех этих часах, днях и неделях, в течение которых я их не видела. В моей жизни были особые моменты, когда я дремала с ними. Тогда я чувствовала себя ближе всего к Богу - я дремала рядом с моими драгоценными мальчиками, вдыхала запах их волос, держала их крохотные ручки.
Я стала невероятно злой. Думаю, многие женщины меня поймут. Моя подруга как-то сказала: 'Если бы кто-то забрал у меня ребенка, я сделала бы намного большее, чем стрижку. Я сожгла бы город дотла'.
26
Несколько недель я бродила без своих детей и всё больше сходила с ума. Я даже не знала, как о себе позаботиться. После развода мне пришлось покинуть дом, который я любила, и поселиться в случайном коттедже в английском стиле в Беверли-Хиллз. Папарацци теперь вертелись вокруг с еще большим энтузиазмом, словно акулы, почуявшие в воде кровь.
Когда я впервые побрила голову, это воспринималось почти как религиозный акт. Я жила на уровне чистого бытия. .
На случай, если мне захочется куда-то пойти, я купила семь париков, все - короткий «боб». Но если я не могла увидеть сыновей, мне не хотелось видеть никого.
Через несколько дней после того, как я побрила голову, моя кузина Элли снова отвезла меня в дом Кевина. Я думала, что там, по крайней мере, не будет в это время никаких папарацци. Но, должно быть, кто-то сообщил одному из фотографов, а тот вызвал напарника.
Когда мы остановились на заправке, ко мне подошла парочка папарацци. Они непрерывно фотографировали огромными камерами со вспышкой и снимали на видео через окно, как я сижу с разбитым сердцем на пассажирском сиденьи и жду возвращения Элли. Один из них задавал вопросы: 'Как ваши дела? У вас всё в порядке? Я о вас беспокоюсь'.