Когда книга вышла, мама приходила в каждое утреннее шоу, чтобы ее прорекламировать. Я включала телевизор, на экране мелькали кадры из моих клипов и моя бритая голова. Мама расказывала Мередит Виере из шоу 'Today', что много часов провела в размышлениях о том, почему у меня всё так плохо сложилось. На другом шоу зрители начали аплодировать, когда мама сказала, что моя сестра забеременела в шестнадцать. По-видимому, это было чертовски круто, ведь она осталась с отцом ребенка! Да, чудесно - она вышла замуж и родила в семнадцать. Они до сих пор вместе! Великолепно! Неважно, что она - ребенок, у которого - ребенок!
Я переживала один из самых темных периодов в жизни, а мама рассказывала зрителям: 'Да, а вот...Бритни'.
И в каждом шоу на экране появлялась моя фотография с бритой головой.
Книга принесла ей огромный успех, и всё - за мой счет. Невероятно подходящий она выбрала момент.
Вынуждена признать: после мук жесточайшей послеродовой депрессии, после того, как меня бросил муж и у меня отняли двоих маленьких детей, после того, как умерла моя обожаемая тетя Сара и меня постоянно преследовали папарацци, я начала мыслить в некотором смысле как ребенок.
Но я вспоминаю наихудшие свои поступки в то время и всё равно не верю, что в общей сумме они хотя бы приблизительно столь же жестоки, как поступок моей мамы, когда она написала и начала рекламировать свою книгу.
Она ходила по утренним шоу и пыталась продать свою книгу, а я в это время лежала в больницах и сходила с ума, потому что меня на несколько недель разлучили с детьми. На этих темных временах она зарабатывала.
В то время я действительно не сияла, как новогодняя елка. Это правда. Но что множество людей почерпнули из маминой книги: 'О, Бритни - такая плохая'. И-за ее книги я действительно поверила, что я - плохая! И она это сделала в то время, когда меня мучил стыд.
Клянусь богом, мне хочется плакать, когда я думаю, что мои дети могут пройти через то, через что я прошла, когда они были маленькими. Если один из моих сыновей пройдет через такие испытания, думаете, я напишу об этом книгу?
Я на колени встану, что угодно сделаю, чтобы ему помочь, поддержать, улучшить его положение.
Последнее, что я сделаю, это приду на утренее шоу в изысканном брючном костюме и с короткой стрижкой, буду сидеть там перед чертовой Мередит Виерой и зарабатывать на беде своего ребенка.
Иногда я говорю гадости в Инстаграме. Люди не понимают, почему я так зла на родителей. Но, думаю, если бы они оказались на моем месте, поняли бы.
31
Опеку учредили якобы из-за того, что я не могла делать вообще ничего - не могла себя прокормить, не могла тратить свои собственные деньги, не могла быть матерью - ничего. Так почему через несколько недель после учреждения опеки я снялась в серии сериала 'Как я встретил вашу маму', а потом отправилась в изматывающее мировое турне?
После учреждения опеки мама и подружка моего брата сделали короткие стрижки и устроили обед с вином - папарацци были тут как тут и всё сфотографировали. Такое чувство, что всё в порядке. Папа увез моего бойфренда, а я вести машину не могла. Мама с папой отняли мою женскую сущность. Им это было очень выгодно.
Я была в шоке от того, что такому человеку, как мой отец - алкоголику, который объявил себя банкротом, провалился в бизнесе, пугал меня, когда я была маленькой - штат Калифорния позволил контролировать все мои поступки и достижения.
Я вспоминала советы, которые отец давал мне все те годы, пока я сопротивлялась, и спросила себя, смогла ли бы я сопротивляться дальше? Опеку отец представил так, словно это - промежуточный этап на пути к моему 'возвращению'. За несколько месяцев до того я выпустила самый лучший альбом в своей карьере, но ладно. Что я услышала в словах отца: 'Она сейчас великолепна! Она работает на нас! Это - идеальная ситуация для нашей семьи'.
Было ли это прекрасно для меня? Или только для него?
Я подумала: 'Весело! Я могу вернуться к работе, словно ничего не случилось! Я слишком больна для того, чтобы встречаться с мужчиной, но достаточно здорова, чтобы сниматься в ситкомах и утренних шоу, и каждую неделю выступать для тысяч людей по всему миру!'.
С этого момента я начала думать, что он смешал меня с грязью только для того, чтобы я непрерывно приносила доход.
В моем доме отец занял мою маленькую студию и мой бар, переоборудовав их под свой офис. Там стояла миска с горой квитанций.
Да, признаю: я - такой ботан, что все свои квитанции хранила в миске. Каждую неделю я по-старомодному суммировала расходы, чтобы отслеживать налоговые отчисления. Даже во времена дикого помутнения базовые черты моей личности оставались при мне. Для меня эта миска с квитанциями была доказательством того, что я по-прежнему могу управлять своими делами. Знаю музыкантов, которые принимают героин, устраивают рукопашные драки и выбрасывают телевизоры из окон номеров. Я не только ничего не украла, никого не поранила и не принимала тяжелые наркотики - я даже продолжала отслеживать свои налоговые отчисления.
Больше нет. Отец выбросил мою миску с квитанциями и разложил на барной стойке свои вещи.
- Просто хочу тебе сообщить, - сказал он. - Теперь я - главный. Ты будешь сидеть на вот этом стуле, а я буду тебе рассказывать, что происходит.
Я смотрела на него с возрастающим чувством ужаса.
- Теперь я - Бритни Спирс, - сказал он.
32
В тех редких случаях, когда я выходила из дома - например, когда пошла на обед к своей подружке Кэйд - служба безопасности прочесывала дом до моего прибытия, чтобы убедиться, что там нет алкоголя или наркотиков, даже тайленола. Никому на вечеринке не разрешалось пить, пока я не уйду. Гости относились к этому с понимаением, но я чувствовала, что, когда уеду, начнется настоящее веселье.
Если кто-то хотел со мной встречаться, служба безопасности, подчинявшаяся моему отцу, изучала всю подноготную этого человека, заставляла его подписать Договор о неразглашении и даже сдать анализ крови. (Кроме того, отец сказал, что я больше никогда не увижу фотографа, с которым я встречалась).
Перед свиданием Робин рассказывал мужчине мою медицинскую и сексуальную историю. Уточню: перед первым свиданием. Всё это было очень унизительно, и я понимала, что безумие этой системы не позволяет мне наладить товарищеские отношения, приятно провести ночь или завести новых друзей, не говоря уж о том, чтобы влюбиться.
Учитывая, как моего отца воспитывал Джун и как отец воспитывал меня, я с самого начала знала, что его опека станет сущим кошмаром. Мне становилось страшно при мысли о том, что отец будет контролировать хотя бы какой-то один аспект моей жизни. Но чтобы все? Это - самое ужасное, что могло когда-либо произойти с моей музыкой, моей карьерой и моим психическим здоровьем.
Довольно скоро я вызвала этого странного адвоката, которого назначил мне суд, и попросила его о помощи. Невероятно, но он - это всё, что у меня было, хотя я его даже не выбирала. Мне сказали, что я не могу нанять нового адвоката, потому что его кандидатуру должен одобрить суд. Гораздо позже я узнала, что это всё - чушь собачья. Тринадцать лет я не знала, что могу нанять своего собственного адвоката. А тогда я чувствовала, что адвокат, которого назначил суд, не очень-то жаждет помочь мне понять, что происходит, или бороться за мои права.
Моя мать, которая была лучшей подругой губернатора Луизианы, могла бы дать мне поговорить с ним по телефону, и он бы мне сказал, что я могу нанять своего адвоката. Но она это скрывала, а вместо этого наняла адвоката для себя, чтобы снова воевать с отцом, как во времена моей юности.
Не раз я давала отпор, особенно - когда отец лишил меня доступа к мобильному телефону. Я тайно принесла телефон и попыталась сбежать. Но меня всегда ловили.
Такова печальная правда: после всего, что мне пришлось пережить, у меня оставалось не так-то много сил на борьбу. Я устала и мне было страшно. После того, как меня привязали к каталке, я знала, что мое тело могут поработить в любой момент, когда захотят. Я думала, что меня даже могут попытаться убить. Задавала себе вопрос, не хотят ли они меня убить.
Так что, когда отец сказал: 'Теперь я - главный', я подумала: 'Это для меня - слишком'. Но я не видела выхода. Так что я сдалась и жила на автопилоте. 'Если я буду поддакивать, конечно же, они увидят, какая я хорошая, и отпустят меня'.
Этой линии поведения я и придерживалась.
После того, как я вышла замуж за Кевина и родила детей, Фелиция некоторое время оставалась рядом, я всегда ее обожала, но когда я перестала ездить в турне и стала меньше работать, мы с ней перестали общаться. Обсуждалось возвращение Фелиции в команду во время турне 'Circus', но почему-то она больше так и не стала моей ассистенткой. Потом я узнала, что папа сказал ей, что я больше не хочу, чтобы она на меня работала. Но я такого никогда не говорила. Если бы я знала, что она хочет что-то для меня сделать, никогда бы ей не отказала. Втайне от меня отец держал ее от меня подальше.
Я больше никогда не видела своих по-настоящему близких друзей, до сих пор. Из-за этого я закрылась психологически даже еще больше, чем прежде.
Мои родители пригласили моих старых друзей из дома, чтобы они пришли и меня развеселили.
- Нет, спасибо, - ответила я.
Я их обожала, но у них уже были дети и своя жизнь. Если они придут, это будет, скорее, визит вежливости, чем проявление симпатии. Помощь - это хорошо, но не тогда, когда о ней не просили. Это должен быть осознанный выбор.
Мне тяжело вспоминать эту мрачнейшую главу своей жизни и думать, что, возможно, всё могло бы быть иначе, если бы я сильнее сопротивлялась. Вообще не люблю об этом думать, ни капельки. Честно говоря, у меня нет на это сил. Я слишком многое пережила.
Когда надо мной учредили опеку, я действительно веселилась на вечеринках. Мое тело физически больше не могло это выносить. Пришло время успокоиться. Но от множества вечеринок я перешла к полному монашеству. Под опекой я не делала ничего.