Пока ждали оглашения результатов, ведущий Эд Макмагон задавал нам вопросы на сцене.
- На прошлой неделе я заметил, что у тебя прелестные глазки, - сказал он мне. - У тебя есть бойфренд?
- Нет, сэр, - ответила я.
- Почему?
- Они подлые.
- Бойфренды? - спросил Эд. - Ты хочешь сказать, что все мальчики - подлые? Я - не подлый. Как насчет меня?
- Поживем-увидим, - ответила я.
- Мне так часто говорят, - сказал ведущий.
Я снова получила 3,75 балла. Марти получил идеальные 4 балла. Я улыбнулась и вежливо его обняла, а когда спускалась со сцены, Эд пожелал мне удачи. Я держалась, пока не скрылась за кулисами, но там - расплакалась. Потом мама купила мне мороженое с горячим шоколадом.
Мы с мамой продолжали летать в Нью-Йорк и обратно. Интенсивность работы маленькой девочки в большом городе будоражила, но в то же время - пугала.
Мне предложили работу: роль во втором составе небродвейского мюзикла 'Безжалостный', вдохновленного творчеством 'The Bad Seed', 'All About Eve', 'Mame' и 'Gypsy'. Я играла маленькую звезду-социопатку по имени Тина Денмарк. Первая песня Тины называлась 'Рождена, чтобы развлекать'. Это было близко к истине. Также роль во втором составе получила талантливая юная актриса, которую звали Натали Портман.
Пока я участвовала в шоу, мы сняли маленькую квартиру для мамы, крошки Джейми Линн и для меня возле моей школы, Профессиональной школы исполнительских видов искусств, а я занималась неподалеку, в Танцевальном центре Бродвея. Но большую часть времени я проводила в 'Театре игроков' в деловом центре города.
Опыт стал неким подтверждением, доказательством того, что у меня достаточно таланта, чтобы добиться успеха в театральном мире. Но график был изматывающий. Совсем не оставалось времени на то, чтобы быть обычным ребенком или по-настоящему с кем-то дружить, потому что работать приходилось почти каждый день. По субботам шло два представления.
Кроме того, мне не нравилось выступать во втором составе. Мне приходилось сидеть в театре каждый вечер до полуночи, на случай, если надо будет заменить главную исполнительницу роли Тины Лору Белл Банди. Через несколько месяцев она ушла, и я получила главную роль, но я была полностью вымотана.
Приближалось Рождество, мне отчаянно хотелось поехать домой, а потом я узнала, что, вероятно, буду выступать на Рождество. В слезах я спросила у мамы: 'Неужели я правда буду это делать на Рождество?'. Я смотрела на крошечную елочку в нашей квартире и думала о солидной ели, которая была бы в нашей гостиной в Кентвуде.
Своим детским умом я не понимала, почему мне должно хотеться выступать на праздники. Так что я бросила шоу и поехала домой.
График театра Нью-Йорка был слишком напряженным для меня в том возрасте. Но кое-что хорошее всё равно я оттуда вынесла: научилась петь в театре с плохой акустикой. Зрители прямо перед тобой - всего двести человек в зале. Честно говоря, как ни странно, пение в таком зале дарит более волнующее чувство. Чувство единения со зрителями - это что-то особенное. Их энергия придавала мне силы.
С таким опытом за плечами я снова прошла прослушивание в 'Клуб Микки-Мауса'.
В ожидании результатов прослушивания в 'Клуб Микки-Мауса' я жила в Кентвуде, посещала 'Академию Парклейн' и стала разыгрывающим защитником в баскетболе. Я была низкорослой для одиннадцати лет, но могла пасовать мяч. Люди думают, что я была чирлидершей, но я никогда ею не была. Немного танцевала сбоку, но в школе мне хотелось играть в баскетбол, что я и делала, несмотря на свой рост. У меня был этот огромный свитер из джерси, 25-й номер, определенно слишком большой для меня. Я была крохотной мышкой, шустро бегавшей по залу.
Я ненадолго влюбилась в игрока в баскетбол, ему было пятнадцать или шестнадцать лет. Он делал трехочковые броски, кажется, не прилагая к этому никаких усилий. Люди приезжали издалека посмотреть на его игру, так же, как когда-то приезжали посмотреть на моего папу. Он был хорош - не так хорош, как мой папа когда-то, но всё равно - гений мяча.
Я восхищалась им и моими друзьями, которые были выше меня. Моя задача заключалась в том, чтобы отобрать мяч у противостоящего мне игрока, выполнить дриблинг, пробежать с мячом и сделать бросок из-под кольца.
Мне нравилось волнение, которое я испытывала, когда бежала сквозь толпу игроков команды соперников. Просто быстро бежишь, никакого сценария, игра становится непредсказуемой, абсолютно неизвестно, что будет дальше, благодаря этому я чувствовала себя такой живой. Я была такой маленькой и милой, что никто не замечал, как я приближаюсь. Это было не то, что стоять на сцене в Нью-Йорке, но стоять под яркими огнгями в зале и ждать аплодисментов - это было почти столь же прекрасно.
7
После второго прослушивания в 'Клуб Микки Мауса' я получила контракт. Мэтт, прекрасный кастинг-директор, который познакомил маму с агентом, решил, что я готова.
Участие в шоу - как тренировочный лагерь в индустрии развлечений: изнурительные танцевальные репетиции, уроки пения, уроки актерского мастерства, время в студии звукозаписи, а в перерывах - школа. Мушкетеры быстро разделились на клики в зависимости от гримерок: мы с Кристиной Агилерой были младше, и делили гримерку с другой девочкой, Никки де Лоуч. Мы пытались равняться на старших детей - Кэри Расселл, Райана Гослинга и Тони Лукка, они казались мне такими красивыми. И я быстро подружилась с мальчиком по имени Джастин Тимберлейк.
Съемки проходили в 'Диснейуорлде' в Орландо, мама и Джейми Линн, которой было всего два года, поехали со мной. Когда у нас бывали перерывы в течение дня, актеры катались на аттракционах и били баклуши. Честно говоря, это - детская мечта, невероятная радость, особенно - для такого ребенка, как я. Но, кроме того, это была исключительно тяжелая работа: мы репетировали хореографию тридцать раз в день, пытаясь сделать идеальное па.
Вскоре после начала съемок их омрачила скорбь - по телефону нам сказали. что моя бабушка Лили умерла. Возможно из-за инфаркта или удара она утонула, когда плавала в бассейне. Мы не могли себе позволить полететь домой на похороны, но добрая мама Джастина Линн Харлесс одолжила нам деньги на билеты. Так поступает семья, а дети и родители в этом шоу стали одной семьей.
Однажды Тони искал шляпу, которую гример оставил в комнате девочек, и зашел в нашу гримерку. Он зашел, и мое сердце замерло в груди. Я была в него влюблена. И не могла поверить, что этот мальчик вот так просто зашел в мою гримерку! Мое маленькое сердечко просто упало на пол.
В другой раз, на вечеринке с ночевкой, мы играли в игру 'Правда или расплата', и кто-то загадал, чтобы Джастин меня поцеловал. Фоном играла песня Дженет Джексон, он наклонился и поцеловал меня.
Вспоминаю то мгновение в библиотеке, когда я была в третьем классе и впервые держалась за руку с мальчиком. Это было для меня важнейшим событием, таким настоящим, таким мощным. Впервые кто-то подарил мне какое-то романтическое внимание, я воспринимала это, как прекрасный бунт. Свет был выключен, мы смотрели фильм, наши руки были под партой, так что учителя ничего не видели.
'Клуб Микки Мауса' стал потрясающим опытом: благодаря ему я начала чувствовать себя на телевидении как дома. Участие в шоу дало мне стимул. Теперь я знала, что хочу делать то, что делала там - петь и танцевать.
Когда через полтора года шоу закрыли, многие из тех, кто выступал со мной, полетели в Нью-Йорк или в Лос-Анджелес, чтобы продолжить погоню за мечтой. А я решила вернуться в Кентвуд. Я словно раздвоилась: одна часть меня хотела воплощать мечту, а другая - жить обычной жизнью в Луизиане. На мгновение я позволила обычной жизни победить.
Дома я вернулась в 'Парклейн' и начала жить обычной жизнью подростка - или жизнью, ближайшей к 'обычной', насколько это было возможно в нашей семье.
Чтобы развлечься, с восьмого класса мы с мамой начали ездить из Кентвуда в Билокси, штат Миссисипи, поездка занимала два часа, там мы пили дайкири. Свои коктейли мы называли 'тодди'. Мне нравилось, что я могу то и дело пить с мамой. Мы пили вовсе не так, как мой отец. Напившись, он становился более угнетенным и замкнутым. Мы становились счастливее, оживлялись и жаждали приключений.
Среди самых прекрасных воспоминаний о времени, проведенном с мамой - поездки на пляж с моей сестрой. Пока мы ехали, я потягивала маленький коктейль 'Белый русский'. Вкус этого напитка напоминал мне мороженое. Если там было идеальное количество льда, сливок и сахара, и не очень много алкоголя, я блаженствовала, словно в раю.
У нас с сестрой были одинаковые купальники и одинаковая завивка. Сейчас делать маленькому ребенку химическую завивку - незаконно, а в девяностых это было просто 'чертовски круто'. В три года Джейми Линн была куколкой - самый умопомрачительный и обожаемый ребенок в мире.
Так мы проводили время. Ехали в Билокси, пили, шли на пляж, возвращались домой счастливыми. Мы веселились. Много веселились. Даже посреди всей этой тьмы в моем детстве всё равно было много радости.
К тринадцати годам я пила с мамой и курила с друзьями. Первую сигарету я выкурила в доме одной моей 'плохой' подружки. Все остальные мои подружки были гиками, а эта подружка была популярной: ее сестра училась в выпускном классе, у нее всегда был самый лучший макияж, и вокруг нее крутились парни.
Она отвела меня в гараж и вручила мне мою первую сигарету. Это был просто табак, но я почувствовала, что улетаю. Помню, я думала: 'Неужели я умру? Это чувство перед уходом?'. Первую свою сигарету я пережила, и сразу же захотела вторую.
Мне хорошо удавалось скрывать дурную привычку от матери, но в один прекрасный день она усадила меня за руль, когда мы ехали из магазина по длинной дороге, ведущей к нашему дому - водить я начала тоже в тринадцать - и вдруг начала нюхать воздух.
- Слышу запах дыма! - сказала мама. - Ты куришь?