– Я куплю тебе машину. Я присмотрел нам квартиру. Я договорился о сделке. В конце месяца мы сможем в неё заехать. Я всё решу!
Оказалось, что там, где решал он, я не решала ничего, но он решал абсолютно всё.
Он гарцевал на вершине многоярусного торта тирании с посыпкой из денежных знаков, основным ингредиентом которого было слащавое, комфортное и обеспеченное статусное существование.
Я почувствовала высокую калорийность продукта наших отношений и поняла, что могу умереть от ожирения.
Всё происходило слишком поспешно и навязчиво, чтобы быть моей правдой.
Правда заключалась в том, что меня не хотели любить. Меня хотели купить, как красивую фарфоровую куклу, стоящую на витрине магазина и ждущую своего хозяина. Куклу, которую будут красиво одевать, обложат всякими дорогими штучками. Куклу, которая в скором времени забудет, что она когда-то была человеком, начнёт разговаривать на каком-то невнятном пискляво-капризном языке, периодически придыхая, побежит по пластическим хирургам и косметологам, в сумасшедшем желании накачать себя силиконом и ботоксом везде, где можно и где нельзя. Идя по пути деградации, она всё больше и больше будет терять человеческий облик, пополнив армию таких же несчастных кукол, как она, которые в своё время не сбежали из театра Карабаса-Барабаса, а продались. С ней делают всё, что хотят: муж, общество, мода, деньги, а она в своём бессилии пытается выдать всё это за наличие у неё какого-то мнения, из последних сил сопротивляясь миру и подспудно понимая, что стала одной из женщин, порождённых инкубатором системы. Она говорит, но на самом деле она нема, у неё есть уши, но она ничего не слышит, у неё есть глаза, но в них мир отражается ценниками.
Я увидела его стремление под маской напускной и лицемерной доброты. Тошнотворный рефлекс, который начали вызывать у меня наши отношения, заставил меня с ним расстаться.
– Нет, мне это не подходит.
– Ты дура! Дальше письки сосать – это, конечно, лучше, чем быть замужней женщиной с детьми, заниматься семьёй! Ты навсегда останешься здесь, сопьёшься, скурвишься, и никакого светлого будущего в твоей жизни не будет! Твоим светлым будущим был я! И ты его удачно просрала!
– Мне платят за время, а не за жизнь. Это честные отношения, без масок и вранья, каждый получает то, что хочет, делая при этом то, что считает нужным. Из проституции я могу уйти в любой момент, а ребёнка обратно не впихнёшь, и душу с учётом амортизации не выкупишь.
Он никогда раньше не позволял себе кричать на меня и сыпать оскорблениями, но стоило мне сказать «нет», как сразу пошла необратимая реакция.
Я решила остаться в проституции, чем податься в рабские отношения, ведь ещё неизвестно, чем это рабство закончится.
И, вместо того чтобы выбрать зажратую кукольную жизнь, я осталась на прежнем месте и продолжала копить деньги на квартиру.
Предновогодняя сказка
С ним я была знакома около трёх месяцев.
Он был большим и ласковым лесным мишкой, который не задавал глупых и ненужных вопросов, не жаловался, не бухал и не курил.
Чаще всего мы с ним молчали. Именно в молчании для нас двоих открывалась красота тишины. В безмолвном чарующем пространстве наши души отдыхали от тех, кто нас душил.
Мы не разговаривали о прошлом, настоящем или будущем. Мы не знали друг о друге ровным счётом ничего. Мы не плакались друг другу в жилетки, не травили анекдоты – всё это было лишним для того, что перед нами открылось. Мы ценили найденное друг в друге.
Мы встречались в моей обители, не покидая стен квартиры. Это не было обязательным условием, но так повелось изначально, не менялось и не обговаривалось, вплоть до Нового года, когда он пригласил меня в ресторан, а я приняла его приглашение.
Я была в этом заведении первый раз, но он был столь проницательным, что сумел угадать мой вкус, о котором я сама не подозревала. Именно этот ресторан стал впоследствии одним из моих любимых мест в городе. Каждый раз, перешагивая порог, я в первую очередь вспоминала о нём.
Мы заказали ужин, я выпила вина; он не пил алкоголь, так как был за рулём. Никогда раньше мы не говорили так много, как в тот вечер. Казалось, ему нужно было время, чтобы собраться и выложить всё как на духу. И время пришло. Это даже немного напоминало первое свидание между людьми, которые были знакомы давным-давно и встретились после вековой разлуки и обета молчания.
– Куда бы ты хотела поехать после ресторана?
– Поедем в стриптиз-клуб. Ты не против?
Стриптиз-клуб навеял на меня воспоминания о моей работе танцовщицей. Я не могла отказать себе в удовольствии. Мы заказали танец гостя, после чего девушки толпой ринулись за наш столик и начали расспрашивать, работала ли я раньше или просто училась танцевать, задавали мне вопросы о личной жизни. Часть облепила меня, часть облепила его. Я не ревновала, а он не скупился на чаевые, но очень быстро подобный напор со стороны девушек нам опротивел. Он первый предложил уйти.
На улице было безветренно и так тихо, что казалось: время остановилось. Ровными большими хлопьями падал снег.
– Домой? – спросил он.
– Я думаю, да, – ответила я блаженным голосом.
Мы ехали по заснеженной дороге, по ночному городу, в свете фонарей. Это была сказка, наша с ним сказка.
Он остановил автомобиль где-то на полпути.
– Я сейчас вернусь.
Я, расслабленная и умиротворённая, была в полудреме, как вдруг резко открылась дверь с моей стороны. Он стоял передо мной с огромным букетом роз. Я потеряла дар речи.
Всю обратную дорогу домой мы нежно держали друг друга за руки.
Наступил момент, когда мы стояли на парковке около моего дома.
– Знаешь, я хочу сделать тебе подарок, – робко сказал он, – Держи, это тебе на Новый год. Я хочу, чтобы твоя мечта сбылась.
Он достал пачку денег.
– Спасибо, но… но… но это ведь очень большая сумма! Мне приятно, спасибо, правда, но прости, я не могу её взять… прости… Это очень большие деньги!
Я была ошарашена. Он положил пачку на приборную панель напротив меня, а я взяла деньги и протянула ему их обратно. Он отрицательно покачал головой.
– Теперь они твои. Знаешь, мне хочется сделать тебе этот подарок, и деньги я обратно не приму. Я всё равно их потрачу на всякую ерунду, а ты ими распорядишься с умом. Это будет мой вклад в осуществление твоей мечты.
В тот момент, когда он это произнёс, на моем лице появились безмолвные слёзы благодарности.
Свой угол
Спустя ровно один год я смогла обеспечить себя жилплощадью, работая на износ ночью и днём, с пьяными и трезвыми, с большими и маленькими, с лысыми и волосатыми, с худыми и толстыми, с жадными и щедрыми, с порядочными и не очень.
Я тратила деньги лишь на самое необходимое. Смена гардероба бывала редко. Надевая одно и то же даже в тех случаях, когда встреча происходила не в первый раз, я не ощущала свою ущербность. Не посещая клубы, бары и рестораны во внерабочее время, я готовила дома, покупая продукты по строго регламентированному списку, составленному заранее, порой угощая результатами своих кулинарных способностей гостей. Я не путешествовала, не имела денежно-затратных хобби, а духи, косметика и украшения не были моими фетишами. Не позволяя себе ничего, что могло бы хоть как-то помешать осуществлению заветной мечты, я методично относила деньги в банк, оставляя себе небольшую часть от тех заработков, которые у меня были.
Между тем с появлением маленькой, но уютной квартиры из моей жизни исчезло что-то очень важное. У меня не возникло чувство счастья и полёта, на смену им пришли пустота и безысходность. Я не оценила своих трудов, у меня не было на это сил. Тезис «цель оправдывает средства» был уже не для меня. Причиной был не жёсткий самоконтроль. Корень состояния, в котором я пребывала, крылся в том, в кого я себя превратила.
Я не хотела застревать в проституции надолго, навсегда. Я не хотела потеряться, разбиться, уничтожить себя своими же руками, понимая, куда это может меня привести в отсутствие самодисциплины, если быть транжирой, пьяницей, нюхать и курить, если не задать себе направление. Но даже с учётом всех моих стараний внешнее и внутреннее истощение невозможно было изменить на изобилие. Я была выжата, как половая тряпка, и растаскана на кусочки каждым из тех, с кем имела половой контакт. Я сделала успешный бизнес-проект, став инструментом заработка для себя и заинтересованных лиц, постепенно превратившись в кусок мяса. Не зная, как собрать себя обратно, я начала заливать пустоту алкоголем.
Притча
Случай. Ресторан. Девушка, мужчина, столик.
Мужская комната. Добрый самаритянин подкрался незаметно.
– Ты знаешь, с кем ты сидишь рядом? Ты знаешь, кто она такая? – настойчиво спрашивает лживая добродетель.
– Вы о чём? – удивлённо спросил он.
– Она же проститутка! – как приговор произнёс он и был собой несказанно доволен и горд, спасая человечество от неминуемой гибели.
Притча о том, как наркоман уличил в наркомании других.
Часть 2Мнимые горизонты
Начало новой смерти
После года ежедневной многоразовой и бесперебойной проституции я беру недельную паузу и остаюсь один на один с собой.
К моему удивлению, в физическом восприятии жизни ничего не меняется. Либидо остаётся в норме, внешность сохраняется, я не постарела и не истаскалась. Зато внутри – скотобойня. Моё детское восприятие жизни начало борьбу с тем, что превращало меня в скотину.
В первый же выходной меня одолевает гамма неприятных и болезненных ощущений. Изнутри меня мучает какая-то невыносимая тоска. Такое ощущение, что я – никто и ничто. Я себя не вижу. Мне хочется куда-нибудь уйти из дома, убежать, хочется напиться, но я знаю наверняка, что мне это не поможет. Мне надо либо подождать и пережить это чувство, либо докопаться до истины, понять источник возникновения. Но как найти правду? Вместе с тем – полная апатия ко всему происходящему вокруг меня.