Мне было обидно, но не из-за того, что он с другой, которой решил цинично выгнать меня из своей жизни, – причиной являлась горечь. Дама, которую он повстречал, начала губить всё то, что я в нём оберегала и сохраняла. Я старалась не дать угаснуть слабому огоньку, который светился во тьме его жёсткого сердца, забитого болью. Но произошло так, как произошло. Его падение было результатом его выбора. Всё то важное, что было написано до пошлятины и мерзости в нашем чате, закончилось скабрёзными шутками, видео с голыми женскими грудями, гениталиями всех полов, фаллоимитаторами и вибраторами, откровенными картинками порнографического характера, когда я попросила его остановиться.
Прошла ещё одна неделя. Случившийся треш на работе приумножил подавляемое желание увидеть его, несмотря на подозрения и длительный перерыв в общении для наших отношений.
– Пожалуйста, купи по дороге бутылку красного сухого вина.
В мои планы не входило рассказывать подробности экстрима без его желания узнать произошедшее, я уже давно научилась защищаться и решать свои ситуации сама. На самом деле мужской мир не так уж и сложен для восприятия, если уметь держать своё слово и язык за зубами, не капризничать, не истерить и при каждом удобном и неудобном случае не вставлять пустую и бездарную фразу «Ну я же девочка!». Женщинам есть чему поучиться у мужчин, и проституция помогла мне это понять. Мне нужно было лишь его присутствие. Просто чтобы он был рядом. Мне была так необходима его поддержка. Не защитник, не советчик, не жилетка, а поддержка. Он знал, что у меня мрачное настроение, я не скрывала этого при телефонном разговоре.
Максим приехал без вина, сказав, что алкомаркета по дороге не встретил, и сообщил мне нечто важное. Он выложил все карты на стол о новой пассии и новых отношениях. Не умеющий переваривать собственную боль, он не был способен поддержать другого человека, но, утопая в боли, он был способен добить нуждающегося в поддержке.
– Возможно, мы ещё увидимся.
– Что ты подразумеваешь? Я думаю, нам лучше остаться друзьями.
– Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Зачем мне дружить с женщиной, если я не планирую с ней спать?
– То есть, по-твоему, женщина только для того, чтобы с ней спать?
– Мне кажется, да.
– Я не одна из твоей коллекции, поэтому если мы и будем общаться после всего, что между нами было, и того, что произошло, то только в формате словесного общения. У меня нет желания заниматься прошлым в будущем, поэтому спасибо за предложение, но я предлагаю нам попрощаться по-человечески, а не интимными местами.
Не давая самой себе упасть в страдания, я сохранила самообладание.
В глазах Максима читалась надежда на отмщение и ожидание моей болезненной реакции на его поступок. Он полагал, что своим деянием сделает мне настолько больно, что от лживого ощущения победы станет легче ему. Он устроил нашим отношениям соревнования в духе «кто кого?», тем самым обманув и предав самого себя.
Когда-то, ещё в начале отношений, мы договорились, что, если в нашей паре появится кто-то третий, мы скажем об этом друг другу сразу, не будем плести интриги и пытаться усидеть на двух стульях. С учётом того, что он, влепив третью персону, рассказал об этом не вовремя, неуместно, с опозданием и при обстоятельствах, где я изначально была подавлена, всё это говорило само за себя и выглядело смазанным, бесформенным и отвратительным. Он оказался бесчестным в поступках.
Месть, спровоцированная болью, оказалась сильнее данного слова, здравого смысла и хладнокровного решения ситуации. Ощущая свою беспомощность из-за нежелания взглянуть на мир иначе и в то же время жгучего желания досадить мне за это, он сошёл с дистанции некрасиво и подло. Согласившись на условия игры, он сам же ими пренебрёг, сознавшись своими действиями в слабости и безволии.
Я не ставила перед ним рамок в виде телесной верности, но я не думала, что его боль сделает его настолько всеядным. Я видела, что уродство алчности и неестественность выбранной им особы сделали с ним. Его внешность, речь и улыбка изменились до неузнаваемости. Красота ушла из его жизни.
Ему было нелегко со мной от тяжести чувства собственной значимости, привычки существовать в манипуляциях, разыгранных страданиях на ровном месте и искусственно созданной трагедии ввиду постоянной неудовлетворённости в отсутствие чувства благодарности. Бегством за своими желаниями, как капризный ребёнок, занимал он свою жизнь, не понимая, что жизнь дана человеку не для того, чтобы исполнять капризы неблагодарности. Всё это я видела и чувствовала, что, скорее всего, чуда не случится, не в его случае.
Измены
Я до конца не могла понять, моя ли это правда или кривое зеркало проституции.
В начале пути смирение с изменами действовало как защитный механизм, и, чтобы не винить себя и мужчин, мне пришлось принять ту реальность, в которую я давным-давно погрузилась. Измены стали оправданием в условиях выживания, которое, как спасательный круг, позволяло удерживаться на плаву. Моя похоть подсказывала решение задач, чтобы моё собственное неприятие всего происходящего не поглотило меня в пучине осуждения.
В процессе механизм закрепился и стал устойчивым к внешним факторам и моему личному отношению.
Понятие «измена», касающееся отношений между мужчиной и женщиной, являлось программой-паразитом. Максим помог мне это увидеть. Именно тогда я убедилась, что измены для меня перестали быть нормой, и именно тогда я поняла, что необходимо что-то кардинально менять в своей жизни. Я не хотела принимать то, что начало вызывать у меня отторжение. Необходимый опыт был пережит и пройдён. Проституция стала тупиковым вариантом дальнейшего развития сюжета. Я это чувствовала, но, куда двигаться дальше, не знала.
Для того чтобы убрать блок, не нужно сопротивляться; нужно вынести его из себя и отпустить в свободное плавание. Понять, что сознание существует отдельно от тела, и тогда тело не влияет на сознание, а сознание не влияет на тело. И все естественные процессы в организме начинают функционировать без насильственного давления со стороны сознания бесконечными хотелками и желаниями, которые давят на тело, и тело своими животными инстинктами не влияет на сознание, но при этом они функционируют вместе.
Мой разум и похоть учились договариваться.
Стыдно мне перестало быть тогда, когда уродство ушло из моей жизни.
Зелёный свет
– Почему я должна уезжать? Я хочу остаться в России. Судьба и родина – едины.
– Кажется, кто-то пересмотрел фильмов о противостоянии. Мир един. Не будь капризной. Неожиданный, дерзкий и кардинально меняющий жизнь план для любительницы прыгать в неизвестность. Свободной станешь ты от вражды и от молвы, от предсказанной судьбы, от зла и от добра. Уходим, наступят времена почище, и ты знаешь, всё ещё будет. Поехали. Ты же всегда хотела научиться шпрехать на английском языке.
– Хотела, но проституция обленила меня.
– Обленила? Нет. Показала жизненные грани. Нью-Йорк, Хьюстон или Сан-Франциско?
– Москва.
– Опять ты за старое? Всему своё время.
– Я подумаю над твоим предложением.
– Попробуй стать женщиной мира. Космополитизм предлагает взглянуть на мир шире, чем цвет кожи, язык и прочие атрибуты. Страны перешёптываются друг с другом по ночам, но не все слышат, о чём их беседы. Россия-матушка отправляет своё прекрасное дитя на каникулы к дяде Сэму. Невыносимо гудящие в ушах и ноющие в сердце стоны от страданий, хрипы от удушающей удавки на шее и лязг гремящих кандалов с чугунным грузом, которые тянут вниз и насильно заставляют поклониться, – всё это результат женщины, поставленной на колени. Страдания – для рабынь. Ты – женщина, а не рабыня.
– Для чего это было?
– Что именно?
– Проституция. Зачем возникла проституция в моей жизни? Это был сбой программы? Я совершила ошибку?
– Жизнь не даёт сбоев. Жизнь права. Ошибок не существует. Порой путь к прекрасному и светлому лежит через грязь, но различия в том, что одни умываются по утрам и вечерам, а другие так и ходят нечистыми трубочистами, грязнулями с душами, напоминающими ворох хлама или ком глистов. Ты не хотела быть жертвой, рабыней, алкоголичкой, наркоманкой и проституткой. Ты не стала ни одной из них. Ты всеми силами сопротивлялась предложенной объезженной тысячами женщин банальной дороге и искала свою лесную чащу, прекрасную, загадочную, живую.
– В чём тогда смысл?
– Продолжаешь искать смысл жизни? Смысл жизни – в самой жизни. Хватит искать предназначение. Просто живи.
– Кто я?
– Вцепившийся клещ.
– Я серьёзно!
– И я серьёзно… Хорошо, не обижайся. Про супругу шестнадцатого президента написано много бредятины, потому что люди и представить себе не могут, каково это – выстраивать новые взаимосвязи и отношения, чувствовать свою жизнь параллельно с судьбой нации. Именно она – та, которая сумела избавить страну от рабства и подарить ей свободу. Ты думаешь, её уникальное знание облегчило или отяготило ей жизнь? Это факт, который может произойти, а может и не произойти. У жизни на нас свои планы.
– Ты говоришь о Мэри Тодд?
– Слишком диаметрально противоположный мир нынче на дворе. Как бы не треснул по швам от одного неудачного приседа. Жизнь на стороне женщины, но мир часто её насилует. Насилуют мужчины, прикрываясь идеей бога, пытаясь подчинить себе жизнь и, как следствие, порабощая женщин, создавая власть насилия. Любая власть от бога – этим тезисом мужской мир обеспечил свою недосягаемость, прикидываясь представителями бога, при этом устраивая делёж мира. Ни одну женщину не допускают в высшие эшелоны религий. Далай-лама, папа римский, Русская православная церковь – везде только мужчины. Если в политику и финансовую сфер у женщины умудрились просочиться, то в религии женщин нет. Это сексизми одновременно защита. «Ты – шлюха, блудница, и значит, тебя можно бить и насиловать», – это оправдание религией и предложение мужской цивилизации. Феминизм также, как и все религиозные конфессии, есть крайность одного начала – борьбы. У кого-то борьба – это беготня с транспарантом, а у кого-то – мелкие бытовые манипуляции. Но что толку от концепции феминизма или концепций разных религий, если люди от этого счастливее не становятся? Мужчина к жизни приходит через женщину. Женщина по природе своей – источник жизни и не несёт в себе борьбы. Женская алчность, похоть, жестокость и вульгарность – это сопротивление, ответная реакция на насилие. Плата за насилие над жизнью перерождается в уродство. Ведь как часто женщины монетизируют насилие над собой, превращаясь в проституток и кукол, но не по профессии, а по внутреннему содержанию.