— Дай я, — влезла Черепанова.
Чернова нехотя (с пятой попытки) уступила.
— Не вижу ничего. Где мои очки? — Черепанова цепляла на нос в экстренных случаях. — Дай мне… — потянулась за очками Черновой.
— Не дам, — Чернова отодвинулась.
— Эй, дай. — Черепок не поняла юмора.
— Не, — исподлобья глянула Чернова. — Мои очки я никому не даю.
— Тебе что, жалко? Высру я твои очки? — Черепанова нынче не курила. Она то курила, то не курила, организм на такие издевательства отвечал скачками настроения. Шли третьи сутки без никотина, Черепанова нервная.
Чернова схватила очки и убежала в столовую.
За стенкой раздавались вопли Черепановой. — Так? Каждый за себя? Мои очки, никому не даю? — Черепанова влетела к Черновой. — Один Череп — за всех. «Ты нас подставляешь», да. Ну и всё! Я не пойду… на выборы! — Топая, она вышла.
Чернова посмотрела ей вслед, страдая. Хорошие дорогие очки; еще ручка — паркер. Держала в футляре; прятала. Можете считать, пунктик.
Черепанова сидела победно. Здорово она придумала, ей казалось. Можно скрутить теперь покурить. Фу ты, она ж не курит.
В котельных всех всегда заставляли ходить на все выборы. Сходил — мастеру смс. Мастер потом начальству; а начальство по цепи до самого главного далекого начальства, не нужно употреблять всуе. Самому президенту: стопроцентная явка! На прошлой, предыдущей котельной, где Черепанова проработала два месяца после курсов, к тому ж в ремонтный период: ничему не нау(я)чилась, мыла дымосос стиральным порошком, зато угодила под раздачу — поправки к конституции. Сходила, кинула «старшему мастеру» — тоже бабе, которую она уважала почти так же сильно, как Чернову: «проголосовала против!» — никто и не поперхнулся. Черепанова сроду не читала конституцию; с хуя ли её поправлять — тоже не знала; рисуйте без меня, заставили — получайте. А не дружи с начальством.
Черновой сказал Виталик. Чернова донесла до коллектива. Своей смене, за которую она отвечала.
— Голосуем за кого надо, — скрипучим голосом, который применяла в делах, не подлежащих обсуждению. — Избирательный бюллетень с галочкой снимаем на смартфон. И отправляем в чат, с фамилией, свою фотографию рядом с бюллетенем. Всё будет проверено, специально обученными людьми.
Михайлыича, вместе с Хмызом казавшегося духом данной взятой котельной, неотъемлемым человеческим так сказать лицом «оборудования», — как не было никогда. Мало того: появлялся, уже в новом качестве, «представитель подрядчика»! — говорили, ему там посулили вдвое. Говорили, не поладил с Хмызом. Мало того — говорили, Хмызу пообещали, у которой, благодаря привычке бритвенно срезать любого оппонента, в свою очередь тлели долгоиграющие тёрки с вышестоящими, что поставленный взамен «старший мастер» — такой же молодой, но про данное взятое оборудование не знающий ровно ни черта (он сказал Черновой: «а бойлера?» — бойлера!.. остовы на четвертом этаже — у которых обрезаны даже трубы!), планируется на ее место. «Готовьте». Хмыз — говорили — сгоряча бухнула заявление; но, пораскинув карты, забрала. Начала «готовить» — с переадресации полномочий.
Ну, и-и..?
Не курящая первый день Черепанова: на выборы не ходец! (о спасовании перед конституцией забылось) — и убежала продувать, по 12 точек на четырех котлах, ее очередь. Чернова смолчала; но потом с нею тет-на-тет. Черепанова влезла с рабочего компьютера в интернет, омрачая операторскую клоунскими ужимками — «кого б пострашнее избрать» — и нашла: какую-то блогершу с вывороченными губами и ногтями по миллиону стоимостью: «Во! голосую». Тут же оказалось, что миллионщицу в окончательный список не допустили. Так, непонятная ситуация.
Но теперь, благодаря черновскому зрительному прибору, счастливо разрешилась.
Пришла Хмыз. Присела у компьютера. «Она не может. У нее нет смартфона», — вполголоса доложила Чернова. «Так ты ей дай», — посоветовала Хмыз. — Черепанова!
Черепанова кралась по стенке, как кошка: говорят про нее.
— Я!
— Что с компрессором для аквариума? Тебе было поручено купить!
— Так купили! — Черепок подбежал к лохани, испугав рыб, руку по локоть.
Хмыз скалила зубы. Черепанова, с недоверием к самой себе, покосилась: ей, может, нравится? Подставляют — не ее, Виталика: пусть попробует-ка, с коллективом. Хмыз обеспечила полный охват профсоюзом (Черепанова теперь тоже); а вот с прививками от «ковида» так гладко не прошло: двое убывших… Может, не уволят?
— Что теперь будет? — тонким голосом отнеслась Ляпина (две начальственных вышли).
— Ну, лишат, — легкомысленно отозвалась Череп. — Подумаешь, тридцать процентов. — Премию писали сразу на полгода, Хмыз, когда метала громы и молнии, расшвыривала угрозу направо и налево. Но Чернова утешила: снять не так просто. И начальник, за недогляд — тоже отвечает.
— Если премии только… — прошептала Ляпина. — Я тогда тоже… с тобой. Можно?
Черепанова оценила: два года не могла дождаться от Ляпиной полагающегося ей по возрасту сыновнего почтения.
Тихон не одобрял, не отрывался от смартфона, молча.
— Череп! — Тихон, входя в операторскую, гаркнул с порога. — Что у тебя! С бака-накопителя вода хлещет!
— Уже нет! — Филиппова, мастер другой смены, сегодня заменяла Чернову. Маленькая, похожая на мужичка, старше всех в котельной; к Хмызу обращалась «Наташа». От Тихоновского возгласа она содрогнулась.
— Что это! Как это. Почему он к тебе так. «Череп»…
— Так любя, — постаралась успокоить Черепанова. Но Филлипова всё качала головой; всё на Тихона глядела сердито.
Дневная, ночная.
Отсыпной, выходной.
Суббота выходной — у них рабочий.
В выходной без начальства, и «старшего мастера» тоже: у тех пятидневка, готовили в кухне обед на всю смену. У Филлиповой — никогда; а у Черновой — скрипучим голосом: выполняем пункт три двадцать четыре. (Инструкция. «3.24. Сменный мастер … обеспечивает надлежащее исполнение … и отдых … операторов».) Тихон поражает поварским мастерством, хек, тушенный по-гречески, — чему только не научат там, на флоте. «Я, на рыбалку? После того как резали тонны рыбы? Это, слышь, я когда в армии был, там. Ходили по грибы. Мешками! …Не-е. Я не рыбак. И не грибник». Тихон, вторя смартфону, ворчит под нос, Черепанова подслушала. «Рок-н-ролл мертв — а я еще не...»
Чернова и Черепок в ночной до полчетвертого, Черепанова вносит в компьютер, считает условное топливо. Бегает «прижать на пиздоволосинку». У Черновой муж, у Черепановой муж. Умер. Чернова! давай к тебе приду сивуху пить? — Чернова прячет мужа так же, как ручку «Паркер» в футляре. Про очки ни гу-гу — колеблется огонек дружбы.
Конец ночной смены выходил на утро понедельника. Когда отдохнувший Черепок вышел, причесанный и переодетый, на пульт, прибежала девчонка с третьего этажа — химичка.
— Кто Черепанова? В кабинет.
Чернова, уже сидевшая за столом в ожидании другого мастера — передавать смену — поднялась.
— Вы ж не Черепанова!
— Я профсоюз, — мрачно сказала Чернова.
Тихон, тоже уже одетый, сел. Расстегнул куртку.
Зашел Слава, в рамках новшеств переведенный к Филлипку — Хмыз потешилась напоследок, Филлипова, вообще предвзятая к мужикам, Славу ненавидела. Взаимно. Оля-ля вскочила. Бежать в кухню, со своим машерочкой — но остановилась, разинув рот на Черепанову.
— Но пасаран! — Черепанова отсалютовала.
Потащились с Черновой, снова по коридору мимо раздевалок. Чернова заглянула в кабинет, оттуда голос Хмыза: — Подождите.
Мялись в коридоре. — Я, может, домой пойду, — через пять минут спросила Черепанова.
— Стой, — мрачно сказала Чернова.
Черепанова успела сходить в туалет. Наконец их пригласили.
Рекогносцировка: сидит, растопырив ляжки, Хмыз, похмыкивая. Рядом суровый Виталик — мысленно уже в мундире. Приятная внешность, как у Михалыча, но худой.
— Что это?
— Где? — Черепанова потянулась поглядеть. — А, так это, ну. Объяснительная.
Она помнила наизусть. Как какие-нибудь хоть полторы страницы инструкции, если только не прошло больше суток с тех пор, как ее прочитала (умение, совершенно бессмысленное в котельной, где инструкцию вытаскивают только при проверке, еще — на экзаменах; но Чернова иногда пользовалась. Башкой Черепановой, как блокнотом). — Полночи щелкала по разным сайтам, переписывала от руки — с казенного интернета, между дринком и факом… эээ обходами и условным топливом. И подкинула на стол. С попустительства сменного мастера.
Исходя из Федерального закона в редакции от 25.12.2023 «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»:
«Участие гражданина Российской Федерации в выборах и референдуме является свободным и добровольным. Никто не вправе оказывать воздействие на гражданина Российской Федерации с целью принудить его к участию или неучастию в выборах и референдуме либо воспрепятствовать его свободному волеизъявлению» (статья 3, п. 1), —
считаю требование предоставить фотографию заполненного мной бюллетеня с выборов президента РФ незаконным и попадающим под действие статьи 141 Уголовного кодекса РФ:
«Воспрепятствование свободному осуществлению гражданином своих избирательных прав или права на участие в референдуме, общероссийском голосовании, нарушение тайны голосования…» (п. 1), «…совершенные лицом с использованием своего служебного положения» (п. 2, б).
Согласно законам Российской Федерации, 15 марта 2024 года я пойду на выборы, при этом фотографию заполненного бюллетеня, нарушающую тайну моего голосования, предоставлять не намереваюсь.
Хмыз; почему-то к Черновой:
— Что за текст?
— Я, это, — заторопилась Черепанова. — Понимаю, что вас. Накажут. Я не хочу подставлять. Я заранее. Напишу заявление…
— Кто тебя просил?.. Да скажи ты ей! — заорала Хмыз.
— Что я ей скажу! — заорала на нее Чернова. — Ты видишь —принципиальная! У меня своих дома двое таких: где сядешь, там соскочишь!