мнения о монахинях (черницах) на Руси как наиболее социально пассивном слое русского общества[717].
В 1983 г. журнал «Русская история» (США — Канада) выпустил специальный номер, все статьи которого посвящены изучению социального статуса женщины в древней и средневековой Руси и России. Помимо названных Е. Левиной, М. Томас, С. Леви на его страницах выступил со статьей «Женщины и холопство в Московии» Р. Хелли, автор известной книги «Холопство в России» (1982 г.). Доказывая, что в XVI–XVII вв. женщина в России и как производительница материальных благ, и как холоповладелица «занимала второстепенное положение», он объяснял это тем, что с ростом роли дворянства как служилого сословия женщины, исключенные из него, получали все меньше возможностей для обретения холопов. Объяснение Р. Хелли справедливо отчасти, ибо он не учел сравнительно широкие возможности покупки женщинами недвижимой собственности с проживающими на ней крестьянами и холопами, реальность дарений, наследства и приданого. Но вызывает недоумение его вывод о том, почему женщина-холопка занимала второстепенное по сравнению с холопом положение в русском обществе. По мнению Р. Хелли, причина крылась, с одной стороны, в том, что на Руси были «запрещены проституция и конкубинат (сожительство. — Н. П.)», а с другой — в том, что «московиты не использовали холопов в производственной деятельности», ориентированной на рынок. Вряд ли правомерно утверждать, что западноевропейские современницы русских холопок доказывали свою нужность обществу ввиду большей распространенности проституции и конкубината, и уж вовсе неверно отрицать участие холопок в производственной деятельности, ориентированной на рынок[718].
Заслуживают внимания совместная статья X. В. Дуи, А. М. Клеймолы и работа Н. Колльман. X. В. Дуи уже был известен как составитель сборника документов с собственными комментариями, в которых содержатся интересные наблюдения об имущественном статусе женщин различных классов средневековой Руси. Его совместная с А, М. Клеймолой статья посвящена вопросу о том, в какой степени женщины древней и средневековой Руси и России (в. кн. Ольга, Евфросинья полоцкая, Феврония муромская, боярыня Морозова, К. Годунова) влияли на события общественно-политической жизни или воздействовали на них через своих мужей или мужчин вообще, «воодушевляя их». Сравнивая древнерусские тексты о выдающихся русских женщинах с произведениями западноевропейской литературы, отразившими «культ прекрасной дамы», X. В. Дуи и А. М. Клеймола пришли к выводу, что в памятниках литературы Древней Руси нашли отражение реальные черты женщин — «ярких индивидуальностей, деяния которых их авторы хотели оставить в памяти потомков»[719].
Н. Колльман избрала в качестве предмета изучения быт верхушки привилегированных слоев русского общества. Описывая затворничество русских княгинь и боярынь в «эпоху Московской Руси», она приводит много интересных фактов, но интерпретация их не всегда ясна. Трудно согласиться с утверждением о том, что женщины элитарного социального слоя не обладали в то время правом фиска в своих вотчинах и административными правами.
Нуждается в дополнительной аргументации и объяснение Н. Колльман причин проявления «теремной системы» на Руси, истоки которой она видит в XIV в. По ее мнению, затворничество было следствием «укрепления царской автократии и боярской элиты», так как позволяло им «осуществлять контроль за политическими связями крупных родов и семей» (ограничивать круг знакомств, выдавать замуж в соответствии с задачами династических и политических связей и т. п.). При этом она подчеркивает, что говорить о «затворнической жизни» по отношению к женщинам из других слоев русского общества едва ли верно, хотя оценки теремной жизни нередко распространяют и на быт дворянок того времени. Н. Колльман уделила особое внимание положению вдов из привилегированного сословия и справедливо подвергла критике высказанное ранее в американской литературе мнение о том, что высокий статус знатных вдов в средневековых обществах объяснялся их неспособностью к выполнению прокреативных функций и утратой сексуальности (мнение М. Дуглас)[720]. Прочное социальное положение знатных вдов объяснялось, несомненно, их стабильным имущественным статусом.
Рассмотрению прав вдовствующих княгинь и боярынь был посвящен доклад швейцарского исследователя К. Гёрке на V Международной конференции по истории Московского царства (Австрия) в 1984 г. К. Гёрке аргументированно доказал неизменность имущественно-правового статуса вдовы вплоть до XV — начала XVI в. По его мнению, в основе всех «изменений лежали интересы формирующегося самодержавия, его стремление препятствовать существованию наследственных владений, передаваемых женщинам», а также утверждение в качестве основной формы земельной собственности поместья — условного держания, которым женщины, естественно, не обладали, так как не могли нести воинской службы. К. Гёрке считает безосновательными утверждения о том, что западноевропейская женщина имела более высокое положение, чем «затворница-московитка», и предлагает свою интерпретацию причин неверного представления о древнерусской женщине как о забитом, бесправном, униженном существе. По его мнению, большую роль здесь сыграло влияние предвзятых взглядов иностранных путешественников, посетивших Россию в XV–XVII вв. и имевших «заданную цель противопоставить свою «развитую» и «культурную» страну варварской Руси»[721].
Результаты новейших исследований по проблеме Н. Колльман, А. Клеймола, Е. Левина, Д. Кайзер и другие исследователи-руссисты представили на очередную конференцию «Женщины в истории Российского государства», которая состоялась в августе 1988 г. в г. Кенте (США, штат Огайо). Аспекты темы, предложенные авторами для обсуждения, отличались нетрадиционностью и разнообразием. Это, например, источниковедение «истории русских женщин», некоторые проблемы истории канонического права XIII–XVII вв. в связи с морально-психологическими и сексопатологическими сторонами межличностных отношений между полами, частноправовые аспекты истории имущественных отношений в русских семьях эпохи позднего феодализма и многие другие.
В 1989 г. в рамках регулярно созываемой в г. Прато (Италия) Международной конференции по социально-экономической истории предполагается работа специальной секции, участники которой обсудят вопросы имущественного статуса женщин в эпоху средневековья в европейских странах, и в частности в России.
Итак, изучение социального положения женщин в древней и средневековой Руси и России ведется в зарубежной историографии уже более полутора столетий. Наибольшее внимание к проблеме проявилось в 60–90-е годы XIX в., когда на повестку дня встал так называемый женский вопрос, и в современный период (особенно в американской историографии), когда становятся все более актуальными вопросы исторической демографии, истории общественного сознания, социальной психологии. В США, во Франции, в Австрии и других западноевропейских странах в последнее десятилетие проводились конференции, прямо и непосредственно посвященные или косвенно затрагивающие отдельные аспекты проблемы. Такие ее стороны, как быт княгинь и боярынь, деятельность некоторых из них на административно-управленческом поприще, в области дипломатии, освещены в зарубежной историографии довольно полно. Зарубежному читателю в определенной степени представлен имущественно-правовой статус древнерусских женщин господствующего класса. Несомненно плодотворным является направление, требующее пересмотра укоренившихся представлений о положении женщин в русском средневековье, их абсолютном бесправии, несамостоятельности и темноте.
Большинство зарубежных ученых, изучавших социальный статус древнерусских женщин, выделяют в его эволюции два периода: «прогрессивный» (до XV в.) и «регрессивный» (с конца XV — начала XVI и до XVIII в.). В числе причин понижения социального статуса они называют негативное влияние византийской церковной доктрины и ордынского ига; «изживание первобытной матриархальной свободы» и усиление «автократических тенденций» в период складывания единого Русского государства; окончательное закрепощение крестьян, появление дворянства и условных держаний; необходимость сохранения в целостности имущества и «чистоты крови» бояр и князей и в связи с этим образование «системы затворничества».
Зарубежная литература по истории древнерусской семьи и социального статуса женщин в целом представляет сложное историографическое явление, поскольку представлена она главным образом работами буржуазных авторов позитивистского толка, которым чужда четкая классовая оценка исторических явлений, личностей. Помимо методологической ограниченности для многих работ характерна сравнительно узкая источниковая база, оставшаяся в основном на уровне дореволюционных русских исследований, ибо, как правило, не привлекается археологический, эпиграфический, агиографический, епитимийный материал. Поэтому целостной картины социальных прав и возможностей древнерусских женщин, четких представлений о их роли и месте в средневековом обществе в зарубежной историографии нет.
Некоторые итоги и перспективы исследования
Попытка представить семейное, социально-правовое, имущественное положение русских женщин, их внешний облик, уровень грамотности и образованности в X–XV вв., реконструировать биографии отдельных, в том числе наиболее известных, представительниц древнерусского общества предпринята автором с целью восполнить пробел, возникший в советской историографии. Проблема, которой посвящена книга, специально не изучалась и до сих пор не была известна широкому читателю.
Но это не означает, что автор сумел подвергнуть равному анализу под углом зрения исследуемой проблемы все исторические события и факты X–XV вв. Причина тому — неравномерная обеспеченность различных периодов и аспектов темы письменными историческими источниками.