а себе.– У меня еще есть дом матери в Провиденсе...»
Вслед за первым экипажем появился следующий, запряженный четверкой очень знакомых вороных лошадей. Дверца открылась, появился Джонас Уилкс, такой красивый в своем элегантном костюме, и с улыбкой взглянул вверх, на ее окно.
Импульсивно, не задумываясь о последствиях, Рэйчел принялась дергать раму, пока та не поддалась и со скрипом не поднялась вверх.
– Привет! – закричала девушка, радуясь знакомому человеку, на чье дружелюбное отношение она могла рассчитывать.
Джонас с комичным видом поклонился.
– Ежик! – рассмеялся он. – Ты сейчас упадешь и сломаешь свою прекрасную шейку!
Довольная тем, что ее слез наверняка не видно с такого расстояния, Рэйчел улыбнулась:
– Я не упаду – кажется, я умею летать! Джонас склонил голову набок:
– Летать? А ты умеешь танцевать, ежик? Залившись краской, Рэйчел отрицательно помотала головой.
Джонас решил эту проблему моментально.
– В таком случае я научу тебя, – пообещал он. Не успела Рэйчел ответить, как в поле ее зрения появился Гриффин, мрачный как грозовая туча, с упертыми в бока руками. Очевидно, садовая интрижка ему уже наскучила.
– Что это такое? – резко поинтересовался он. – Сцена на балконе из «Ромео и Джульетты»?
Стоявшая за спиной Гриффина Афина впилась ногтями в ладони. Что же такое было в этом маленьком ничтожестве, из-за чего взрослые мужчины начинали вести себя как последние идиоты? Боже милостивый, у Гриффина такой вид, будто он сейчас полезет драться, а на лице Джонаса застыло выражение глупого обожания. Когда-то причиной их яростной вражды была она сама, с горечью подумала Афина.
Гордо вскинув подбородок, Афина прошла мимо Гриффина, подчеркнуто игнорируя его.
– Привет, Джонас,– поздоровалась она, призвав себе на помощь самую обворожительную улыбку, на какую была способна.
В топазовых глазах Джонаса отразилось лишь признание ее красоты, но ничего более.
– Афина,– произнес он, коснувшись края полей шляпы кончиками пальцев.
Украдкой бросив взгляд в сторону Гриффина, Афина обнаружила, что тот не обращает внимания ни на нее, ни на Джонаса. Подняв глаза, он пристально смотрел на Рэйчел.
– Спускайся сюда! – прокричал он так внезапно, что и Афина и Джонас вздрогнули.
Рэйчел упрямо выставила вперед подбородок и громко ответила:
– И не подумаю, Гриффин Флетчер!
Афина продолжала улыбаться, но губы ее дрожали. Самообладание почти покинуло ее. Она и Джонас могли бы кататься прямо здесь, на траве, в чем мать родила, но Гриффин бы и не заметил.
Зато Джонас, похоже, улавливал каждую деталь происходящего; его тонкие губы были поджаты, а странные золотистые глаза сверлили взглядом широкую спину Гриффина.
Боль охватила Афину с новой силой. Значит, это все-таки правда – Джонас Уилкс наконец попал в сети любви.
– Рэйчел,– начал Гриффин таким голосом, что, будь он обращен к Афине, у нее бы тут же сердце ушло в пятки. – Сейчас же!
Рэйчел высунула голову из окна, но только на мгновение.
– Не смей указывать, что мне делать! – завопила она. И тут же, сверкая лакированным носком, в неподвижном, напоенном ароматом сирени воздухе пронеслась туфелька и со свистом пролетела рядом с головой Гриффина. За нею немедленно последовала вторая.
На мгновение Афина невольно почувствовала восхищение этой дочерью лесоруба. Жаль только, что она не прицелилась получше. Афина прикрыла глаза, удивляясь, почему мысль о том, что влюбленные явно в ссоре, не приносит ей облегчения.
Услышав грохот сапог Гриффина по лестнице, Рэйчел замерла. Надо немедленно запереть дверь, решила она; но не успела она заставить себя выйти из столбняка, как в дверях возникла высокая фигура Гриффина. Его лицо было напряжено и побелело от ярости, темные глаза сверкали. Рэйчел уже начала серьезно опасаться за свою жизнь и не поверила собственным ушам, когда Гриффин неожиданно расхохотался. Это был громкий, искренний, раскатистый смех, и едва он стих, сменившись кривой полуулыбкой, Рэйчел с изумлением осознала, что он каким-то образом разрядил атмосферу.
– Я люблю тебя,– сказал он. И тут же, с галантным поклоном, достал из-за спины туфли и протянул ей.– Слава Богу, что ты не смогла поднять бюро.
Мысли вихрем кружились в голове у Рэйчел.
– Если ты любишь меня, Гриффин, – бесстрашно, с достоинством сказала она,– что же вы делали все это время в саду с Афиной?
– Я выяснял, действительно ли люблю тебя. Какое-то время я не был уверен, что чувствую – возможно, просто страсть. Или желание отомстить. Поэтому решил, что мне следует встретиться с Афиной один на один и поговорить с ней спокойно, просто для того, чтобы понять, способен ли я на это.
Сердце Рэйчел лихорадочно билось, она задыхалась от волнения.
– И?
– И единственное, что я испытал к ней,– это жалость.
Рэйчел потянулась и взяла туфли, которые Гриффин все еще держал в руке; потом с великим тщанием надела одну из них. Щеки ее мучительно горели от стыда.
– Я не должна была спрашивать тебя, Гриффин. Я не имела права.
Гриффин легонько сжал ее запястья, не давая им двигаться. Рэйчел застыла в неловкой позе: одну туфельку она уже надела, а другую продолжала держать в руке.
– Ты имела на это полное право, – возразил он. – А теперь ответь мне, Рэйчел Маккиннон: любишь ты меня или нет? Ты никогда не говорила мне этого.
Рэйчел засмеялась и, раскинув руки, с размаху бросилась ему на шею и прижалась лицом к его широкой и такой надежной груди:
– Да, да!
Гриффин мягко приподнял ее подбородок указательным пальцем. Изогнувшая его губы кривая усмешка резко контрастировала с темной глубиной желания в глазах.
– Мне надо было сразу согласиться на предложение Бекки, – сказал он.
Рэйчел насупилась:
– Какое еще предложение?
– Она собиралась дать мне тысячу долларов и впридачу свой публичный дом, если я женюсь на тебе. А теперь, если я попрошу тебя выйти за меня замуж и ты согласишься, мне не достанется такой отличный бордель.
Рэйчел снова рассмеялась, хотя у нее тряслись поджилки, а зрение слегка затуманилось.
– Тебе следовало потребовать что-нибудь еще – например, пару лошадей и повозку.
Гриффин нежно заглянул ей в лицо:
– Это что, своего рода завуалированное согласие? Сжатая в его объятьях, она слегка подалась назад:
– А это было своего рода завуалированное предложение?
Он кивнул с важным и серьезным видом, хотя в глубине его глаз играла улыбка.
– Я принимаю его. Только... «Только что»? – нахмурился он.
– Я хочу, чтобы ты был уверен в своих чувствах, Гриффин.
– Я уверен.
Но Рэйчел покачала головой и опустила глаза, хотя тут же их подняла: его лицо, как магнит, притягивало ее взгляд.
– До последних дней Афина была далеко – вне твоей досягаемости. Теперь она вернулась, и я хочу через месяц услышать от тебя, что ты будешь чувствовать, зная, что она снова рядом и что ты мог бы уйти к ней, если бы захотел.
Его руки двигались по ее телу, под самой грудью – и ей было так трудно придерживаться принятого решения. Если он еще сильней прижмет ее к себе...
Но Гриффин опустил руки и сделал шаг назад:
– Если ты этого хочешь, Рэйчел, я подожду. Но мне нужно знать одну вещь.
– Что?
– Как ты относишься к Джонасу Уилксу?
Заданный столь прямолинейно вопрос слегка ошарашил девушку; к тому же выражение глаз Гриффина говорило о том, что ее ответ для него чрезвычайно важен. Поэтому Рэйчел постаралась быть честной.
– Иногда Джонас мне нравится,– призналась она.– Он может быть очень добрым, если захочет. Но обычно он ведет себя слишком развязно.
Она не сознавала, что плечи Гриффина окаменели от напряжения, пока он не расслабился.
– Но ты не считаешь, что могла бы полюбить его?
– Гриффин, я люблю тебя.
Губы Гриффина дрогнули, в глазах мелькнула тень, но прежде чем он успел добавить что-то еще, в комнату вошла Джоанна с лицом, выражающим добродушный упрек и обеспокоенность.
– Гриффин Флетчер, бесстыдник! Выйди из этой комнаты немедленно, пока я не приказала тебя выпороть. А что касается вас, мисс Рэйчел Маккиннон,– не пора ли вам надеть ваше прекрасное новое платье?
Гриффин ухмыльнулся, с комичным видом скосил глаза в сторону Рэйчел, подыгрывая Джоанне, и послушно покинул комнату.
Через час, когда Рэйчел спустилась вниз, он ожидал ее у подножья лестницы и выглядел так великолепно, что она была просто ошеломлена. Неужели он действительно сказал, что любит ее, сделал ей предложение? Это казалось ей совершенно невероятным. Но, пока она спускалась по лестнице, он не сводил с нее восхищенного взгляда и протянул ей руку.
– Русалочка, – прошептал он с неподвижной улыбкой, придававшей ему забавный вид.– Боюсь, месяц может показаться мне целой вечностью.
Рэйчел покраснела, но ее взгляд скользил по его черному торжественному костюму с искренним восхищением.
– Ты похож на героя-любовника или на игрока из казино, – с восторгом заключила она.
Гриффин громко расхохотался:
– Филд оценит твое замечание. Это же его свадебный наряд – ты разве не узнала?
Рэйчел уставилась на него:
– Гриффин Флетчер, ты не...
Из столовой, превращенной на один вечер в танцевальный зал, донеслись первые звуки оркестра, и Гриффин вкрадчиво улыбнулся:
– Увы, мне пришлось это сделать. Я постучал в дверь его комнаты в гостинице и потребовал свадебный костюм. Филду так не терпелось поскорее от меня отделаться, что он просто вышвырнул его в коридор.
– Тебе повезло, что он не застрелил тебя.
– Застрелит завтра, – с блаженным видом произнес Гриффин.
Смех замер в горле у Рэйчел. Завтра действительно что-то случится – она это чувствовала. Тень набежала на лицо девушки. Она все еще продолжала хмуриться, когда в сопровождении Гриффина оказалась в самом центре огромного празднества, устроенного в честь дня рождения Афины.