– Как же иначе? Ведь теперь мое положение изменилось; мне придется поехать в Чалфонт и объяснить леди Ланзбури, почему я больше не могу присматривать за леди Октавией, – заметила Джейн, надевая шляпку и напоминая себе о том, что после того, как она получит новые платья, ей нужно будет придумать себе и новые прически. – Она с самого начала была невероятно добра ко мне. Не собираюсь разочаровывать ее, уйдя без объяснений.
– Конечно, леди Ланзбури жаль будет расстаться с тобой, но теперь тебе не нужно работать, теперь ты стала богатой молодой леди. Скоро ты будешь гулять в Гайд-парке с лучшими из них.
Завязывая под подбородком ленты шляпки, Джейн рассмеялась.
– Не знаю, хочу ли я гулять с ними в Гайд-парке… Но я не намерена жить в праздности. Я привыкла чем-то себя занимать. Скоро в Лондон приедет коллега отца Финеас Уэйверли, чтобы готовиться к выставке.
– И ты по-прежнему собираешься ему помогать?
– Да, разумеется! Ему пригодится умелая помощница. – Заметив неодобрительный взгляд тетки, она улыбнулась. – Не волнуйтесь, тетя Кэролайн! Я знаю, что делаю. Мне нравятся такие занятия. В некотором смысле я как будто продолжаю папины труды. Кроме того, в моей жизни появится цель. По-моему, сейчас для меня самое лучшее – чем-то занять голову.
Джейн медленно шла по надушенному изящному салону миссис Эйнсуорт, заведению, которое порекомендовала одна из приятельниц тети Кэролайн. Миссис Эйнсуорт наняла несколько опытных портних и одевала состоятельных клиенток в платья собственных изысканных и продуманных фасонов.
Поскольку Джейн заказала целый гардероб, ей пришлось почти два часа вертеться и крутиться в роскошной примерочной. С нее снимали массу мерок: для простых утренних платьев, платьев на выход, нарядных платьев, надеваемых к чаю. К некоторым из них полагались длинные корсеты; ей пришлось выбирать из массы изысканных тканей всевозможных цветов. Все наряды призваны были выгодно подчеркивать ее фигуру и цвет лица. Со стороны фасоны казались простыми, но миссис Эйнсуорт, приспосабливая их к стройной фигуре новой клиентки, преображала платья в эффектные туалеты. Джейн радовалась, что турнюры вышли из моды; она считала их отвратительными и думала, что они никому не идут. Радуясь, как ребенок в лавке со сладостями, она заказывала широкие верхние юбки и гофрированные нижние юбки, тонкое белье, накидки и плащи, туфли и ботинки. Не удержавшись, она покупала нити красивых бус, веера, жемчужные гребни и прочие мелочи, которые привлекали ее внимание. Она даже заказала два бальных платья и бархатную амазонку той расцветки, которая шла к ее глазам… правда, она нисколько не верила в то, что бальные платья и амазонка ей когда-нибудь понадобятся. Она ни разу в жизни не была на балу, у нее не было лошади, и она не думала, что когда-нибудь снова сможет ездить верхом. Кроме того, она не усидела бы в нелепом дамском седле.
Миссис Эйнсуорт предлагала и готовые платья разных фасонов и размеров. Джейн купила для повседневной носки очень милое платье из зеленой тафты с более темным зеленым жакетом, кремовые сапожки на высоком каблуке и замшевые перчатки в тон. Теперь ее невозможно было отличить от любой другой благовоспитанной молодой леди, которые посещали ателье миссис Эйнсуорт. Более того, мисс Эйнсуорт объявила, что у мисс Мортимер есть свой стиль – нечто уникальное, чему невозможно подобрать название. Она находила стиль у очень немногих, что выделяло их из массы остальных, просто модных девиц.
Пока над ней суетились портнихи, Джейн спрашивала себя, зачем ей все это нужно. Она была словно во сне; дорогие ткани ласкали ее кожу. Когда она смотрелась в зеркало в своем новом великолепном зеленом наряде, с блестящими волосами, уложенными в элегантный пучок на затылке, она больше не видела молодую простушку, похожую на серую мышь. Все казалось сном, в котором она узнавала в неизвестной девушке себя. И все же ее отражение не имело ничего общего с настоящей Джейн Мортимер. Более того, молодая дама в зеркале казалась ей очень хорошенькой.
– Ты так чудесно выглядишь! – радовалась тетя Кэролайн, смотревшая на племянницу с восхищением. – И какая ты высокая… совсем как твой дорогой отец! К сожалению, я пошла в мать – она была маленькой и склонной к полноте. Когда я была в твоем возрасте, как мне хотелось быть такой высокой и стройной, как ты!
Джейн не могла поверить, что шелк и атлас, украшенный лентами и кружевами, способны вызвать такую перемену. Да, подумала она, при ее цвете лица, высоких скулах и фиалковых глазах она в самом деле выглядела чудесно. Она больше не была тусклой и неинтересной Джейн Мортимер.
Глава 7
Джейн заранее предупредила леди Ланзбури о своем приезде в Чалфонт, и к поезду прислали экипаж. Джейн приехала под вечер. В последние дни лета в Чалфонте царила особенная красота. Деревья в парке были еще покрыты листвой. Войдя в дом, Джейн узнала от дворецкого, что леди Ланзбури простудилась и не встает с постели.
Распорядившись отнести багаж к ней в комнату, Джейн пошла прямо в покои леди Ланзбури и негромко постучала в дверь. Ей открыла горничная.
– Как себя чувствует леди Ланзбури? – осведомилась Джейн, не скрывая озабоченности.
– Сейчас она отдыхает, но наверняка обрадуется, узнав, что вы вернулись. Я как раз собиралась принести чай, так что я ненадолго вас оставлю.
– Я только что приехала, но буду рада немного посидеть с ней.
Мягко ступая по толстому ковру, Джейн подошла к кровати. Полог со стороны окна был задернут, чтобы не пропускать в комнату яркий свет. Леди Ланзбури утопала в груде подушек; лицо у нее осунулось. Джейн поразило ее состояние. Глаза у нее были закрыты, лицо побледнело. Джейн не ожидала, что она окажется настолько больной. Открыв глаза, больная улыбнулась Джейн.
– Джейн! Не могу передать, как я рада снова видеть вас в Чалфонте – и как вы чудесно выглядите. Надеюсь, в Лондоне у вас все прошло хорошо.
– Д-да… хорошо.
Леди Ланзбури кашлянула и глубоко вздохнула; ее руки вздрогнули на кружевном покрывале, как лепестки цветка.
Джейн встревожили ее бледность и унылое выражение лица.
– Я и понятия не имела, что вы заболели. Знай я, приехала бы раньше. Давно ли вам неможется?
– Джейн, прошу вас, не тревожьтесь. Со мной все хорошо. Я простудилась три дня назад, после того, как попала под дождь. Мы с Октавией пошли прогуляться к озеру. Все утро собирался дождь. Надо было быть умнее и не выходить из дому без плаща.
– Вы вызывали врача?
– Да… да, вызывала. – Леди Ланзбури закрыла глаза. – Вчера меня осмотрел доктор Бойнтон, наш семейный врач. Он оставил лекарства и велел мне несколько дней оставаться в постели. Вы уже видели Октавию?
– Еще нет. Когда мне сказали, что вы плохо себя чувствуете, я сразу же поднялась к вам. Как она?
– Так же. В ваше отсутствие за ней присматривает Мэйзи. Представляю, как обрадуется Октавия, когда вас увидит! Кристофер еще не вернулся из Лондона, хотя мы ждем его со дня на день. Похоже, дела наконец-то идут на лад. Он встречался с юристами, бухгалтерами и всеми, кто занимается его финансами. В письме он сообщил, что, возможно, нам все-таки не придется продавать лондонский особняк.
– Рада это слышать. Должно быть, вы испытали огромное облегчение. – Не желая обсуждать графа Ланзбури, которого она день и ночь пыталась выкинуть из головы, Джейн отвернулась и быстро спросила: – Вам что-нибудь принести?
– Нет, Джейн, спасибо. Вам наверняка хочется отдохнуть с дороги. Идите к себе, мы увидимся позже, и приводите с собой Октавию. Ах, как она обрадуется вашему возвращению!
Идя в свою комнату, Джейн думала о том, что не скажет леди Ланзбури о своих планах покинуть Чалфонт, пока та не пойдет на поправку. Она не желала еще больше огорчать ее. К сожалению, с надеждой, что она уедет до того, как Кристофер вернется из Лондона, тоже пришлось расстаться.
Октавия очень обрадовалась, что Джейн вернулась в Чалфонт; их дни сразу же потекли в обычном режиме. Не в силах справиться с простудой, леди Ланзбури по-прежнему не покидала своих покоев. Джейн с Октавией навещали ее дважды в день.
Почти через неделю после возвращения Джейн приехал граф Ланзбури. Первым делом он отправился к матери, которая сообщила ему, что Джейн вернулась. Он вздохнул с облегчением. Хорошо, что мать не знает, что произошло у них с мисс Мортимер в Лондоне. По крайней мере, за это он испытывал благодарность к мисс Мортимер. Решив немедленно поговорить с ней, он отправился в комнаты, которые Джейн делила с Октавией, но Мэйзи ему сообщила, что они ушли гулять к озеру.
Час спустя он увидел в окно, как мисс Мортимер идет по лугу, а Октавия, пританцовывая, бежит рядом. За ними еле поспевала Поппи.
С теплотой посмотрев на сестренку, он обратил взгляд на Джейн. Он не мог оторвать взгляд от девушки, причинившей ему столько страданий.
Он невольно залюбовался ею. Какая она гордая, одухотворенная! От него не укрылось, что на ней новое платье. После их первой встречи она все больше расцветала. Теперь перед ним предстала высокая стильная богиня, одетая, похоже, по модной картинке.
На ней было повседневное платье цвета лаванды, прямое впереди и пышное сзади. Прическу она тоже изменила. Волосы, забранные наверх, подчеркивали ее длинную стройную шею. Вьющиеся пряди обрамляли лицо… Такой он ее еще не видел.
Ее милое улыбающееся лицо раскраснелось от прогулки; в движении ее стройная, но вполне женственная фигура была гибка и грациозна. Она словно плыла по свежескошенной лужайке. Оценив простое изящество ее платья, которое очень шло к мягким и теплым оттенкам ее кожи и волос, Кристофер затаил дыхание и неотрывно следил за ее полными губами, когда она смеялась чему-то вместе с Октавией. Он даже не предполагал, что когда-нибудь сочтет ее такой непринужденной, такой вызывающе красивой. Ему захотелось немедленно заключить ее в объятия, ощутить ее тепло, насладиться ароматом ее волос и тела.