сь, пока вы не нашли мне замену?
– Джейн, мне не хочется, чтобы вы уезжали. Я не хочу вас терять. Конечно, было бы кстати, если бы вы подождали, пока мы не найдем кого-то… подходящего.
– Мне не нужно немедленно возвращаться в Лондон. Финн приедет только через две или три недели. Значит, еще две недели я могу побыть в Чалфонте. У леди Октавии будет время привыкнуть к мысли о том, что я уезжаю.
Кристофер смотрел, как Джейн входит в теплицу. На ней было новое длинное платье цвета чернил, простое и элегантное. Цвет оттенял ее белую кожу и розовые губы. Волосы, забранные наверх, подчеркивали длинную, стройную шею. Кроме того, такая прическа открывала уши и жемчужные серьги. Ее брови вразлет и густые темные ресницы подчеркивали яркость фиалковых глаз. Скрытая за листьями великолепной пальмы в горшке, она не знала о его присутствии, пока он наблюдал за ней.
Она как будто что-то искала. Он решил, что она ищет книгу, которую он рассеянно взял с плетеного столика в углу.
Все это время он ее избегал. Две недели, которые последовали за их беседой в кабинете, он придумывал любой предлог, чтобы держаться от нее как можно дальше. Но он постоянно ощущал ее присутствие в доме. Вокруг Октавии установилась атмосфера благожелательности, спокойствия и порядка. Все исходило от самой Джейн Мортимер; она привнесла эти полезные качества в его дом. Настал миг, когда Кристофер понял: он не хочет, чтобы она покидала Чалфонт.
Но почему? Чего он добьется, если она останется? По правде говоря, после того, как дела пошли на лад, он и сам немного успокоился. Однако благодушия не было: в его жизни зияла дыра, пустота, которая усугубилась после того, как он решил не жениться на Лидии.
Он не в силах был выбросить из головы образ пылкой молодой женщины с фиалковыми глазами и лицом, раскрасневшимся от ярости и презрения, – такой она уходила из его лондонского дома. Во многом она казалась полной противоположностью Лидии Спеллинг… и совсем не походила на Лили. Джейн невозможно было сравнивать с ними. Лидия была искушенной, уверенной в себе и своем месте в жизни. Он надеялся, что ей хватит ума и тщеславия для того, чтобы быстро найти себе другого титулованного жениха. Лили, которая рано научилась пользоваться своей привлекательностью, была страстной, однако ее душа была мелка. А Джейн Мортимер отличалась незаурядным умом, была поразительно открытой, откровенной. Кроме того, ей, очевидно, свойственна подлинная чувственность; ее переполняют глубокие эмоции. Не мог он забыть и ее губы, сладость ее дыхания, пылкость ее ответа и податливость ее тела… Она была порядочной молодой женщиной и, как все порядочные молодые женщины, мечтала о замужестве. Но как раз этого он ей дать не мог.
Он граф, пэр Англии; он должен соответствовать своему высокому положению. Все его предки женились на женщинах из знатных семей, обычно с деньгами. Было бы безумием даже думать о том, чтобы взять в жены женщину, которая до того, как унаследовать состояние, вынуждена была трудиться, зарабатывать себе на жизнь.
Леди Ланзбури уехала навестить друзей и взяла с собой Октавию. В большом доме стало тихо и спокойно. Джейн пошла в теплицу в поисках книги. Она часто брала сюда Октавию и читала ей вслух.
После их вчерашнего визита сюда они забыли книгу, которую Октавия особенно любила. Если бы только она могла вспомнить, куда положила ее! Джейн в досаде отодвигала стулья, заглядывала под подушки и за цветочные горшки.
Она не обернулась, услышав шаги на плиточном полу, но вся напряглась.
– Вы не ее ищете?
Медленно обернувшись, Джейн посмотрела на него. Он протягивал ту самую книгу, которую она искала. Она молча протянула руку. С того дня, как он вызывал ее к себе в кабинет, Джейн ни разу не встречалась с ним лицом к лицу. Она иногда мельком замечала его в парке, слышала его голос в доме; копыта его коня цокали по дорожке. Каждый день он по нескольку часов работал в своем кабинете, часто совещался с арендаторами или управляющим имением.
Он стоял, прислонившись к двери, и Джейн заметила, что он всегда носит свою безупречно сшитую одежду с небрежной элегантностью. Он выглядел настоящим франтом в коричневом сюртуке и блестящих коричневых сапогах для верховой езды. И хотя поза его была расслабленной – он стоял, невозмутимо скрестив руки на груди, – его глаза горели огнем. В нем было что-то неотразимо привлекательное. Его мощная харизма не имела отношения ни к его атлетической фигуре, ни к насмешливой улыбке. Нечто другое таилось за его высокомерием, за его пронзительными серебристо-серыми глазами, которые говорили, что граф Ланзбури сделал, повидал и пережил все, что нужно было сделать, повидать и пережить. Узнать его ближе волнующе и опасно – и в том заключалось его обаяние. При нем Джейн чувствовала себя бодрой и живой. Его присутствие, как ни странно, стимулировало.
– Да, спасибо, – ответила она.
– Вам нужно собираться… – Мысль о том, что ему будет недоставать ее общества после того, как она уедет, поразила его. – Ну, раз Октавии нет, можно ли мне провести время с вами?
– Не хотите ли вы сказать, что находите мое общество приятным? – спросила она, неуверенно улыбнувшись.
– Когда вы не проявляете упрямства и вспыльчивости.
Тихо усмехнувшись, он шагнул к ней. Какой она стала красавицей! Влажные губы чуть разомкнулись. Грудь тихо поднималась и опускалась, и при мысли о нежной, теплой плоти под платьем мысли его побежали в опасном направлении. Джейн Мортимер – необычная женщина. Умная, своевольная и полная неожиданностей. Кроме того, она – олицетворение упрямой гордячки. Однако, несмотря на огонь и характер, в ней не было внутренней порочности. Она так отличалась от утонченных, искушенных красавиц, которых он укладывал в постель, опытных, чувственных женщин, которые преуспели в искусстве любви и знали, как ему угодить…
– Скажите, мисс Мортимер, неужели в вашей жизни не было молодого человека?
– Боюсь, что нет.
Его глаза весело сверкнули.
– Вы хотите сказать, что, хотя вас всю жизнь окружали археологи и ученые, ни один из них не привлек вашего интереса?
– Нет… то есть, моя работа всегда оставалась для меня главным.
– И вы ничему не позволяли вмешиваться в вашу работу? Даже любви? – еле слышно спросил он, не сводя с нее взгляда. – Вы боитесь любви, мисс Мортимер?
Она порозовела.
– Нет… просто я ее никогда не знала. Можете не верить, но я… не собираюсь признаваться вам в таких личных вещах.
– Мисс Мортимер, как женщина вы поистине уникальное явление.
Джейн смерила его настороженным взглядом.
– Вы ведь не пытаетесь меня соблазнить, граф Ланзбури?
– А вы бы позволили мне вас соблазнить, мисс Мортимер?
Несмотря на то что его глаза ласкали ее так, как никогда раньше, Джейн смотрела на него с вызовом.
– Теперь вы надо мной смеетесь.
– Что вы, и не думал! Вы слишком умны, чтобы смеяться над вами.
Как Джейн могла злиться на него, когда он улыбался своей обезоруживающей улыбкой? Больше она на него не сердилась. Ее губы тоже растянулись в улыбке.
– А вы в самом деле настоящий повеса, граф Ланзбури, высокомерный и властный!
– Да, признаюсь. Мне очень недостает симпатичной, выдержанной и в высшей степени терпимой молодой женщины, которая держала бы меня в руках, доказывала бы ошибочность моих поступков и наставляла на путь истинный.
– Что ж, желаю вам удачи. Несдержанность и нетерпимость всегда были моими недостатками. Но, наверное, где-то есть создание, которое очаруется вашими льстивыми речами и охотно посвятит энергию, время и силы такой незавидной задаче.
– Насколько я понимаю, вы не захотите сопровождать меня, если я приглашу вас покататься верхом? Помню, вы говорили, что раньше носились верхом, как ветер. Октавия не вернется еще несколько часов. Хотите прокатиться со мной? Спускайтесь в конюшню, как только будете готовы.
Что-то у него в сердце екнуло и смягчилось, когда он смотрел, как она поспешно уходит, исполненная детской радости. Он никак не мог понять, почему ему все приятнее бывать с ней наедине. Он думал, что она не похожа ни на одну из его прежних знакомых.
В ней было нечто нетронутое, о чем не ведала даже она сама, – глубоко зарытая страсть. Что произойдет, если Джейн выпустит страсть на волю?
Глава 8
Кристофер подтягивал подпругу на высоком вороном жеребце. Подняв голову, он заметил, что мисс Мортимер спустилась во двор и спешит к нему. Она надела твидовый жакет поверх шелковой юбки. На голове красовалась шляпка. Волосы она собрала на затылке и повязала зеленой лентой.
Конюхи занимались своими делами. Грум вывел ей красивую высокую буланую кобылу.
– Какая красавица! – ласково ворковала Джейн, когда к ней подошел граф Ланзбури. – Пожалуйста, скажите, что я могу прокатиться на ней!
– Если хотите.
Он окинул ее взглядом. Неожиданно она, словно собираясь сесть на лошадь верхом, подоткнула длинную, широкую юбку, и – о ужас! – под ней сверкнули желтовато-коричневые брюки и блестящие сапоги для верховой езды. Если вначале он просто оцепенел от изумления, то вскоре восхищенно заулыбался.
– Вижу, вы неплохо подготовились.
– Еще бы! Мне редко выпадает случай прокатиться верхом, и я не хотела портить его никакими ограничениями. Расскажите об этой лошади.
– Она очень нервная, управлять ею нелегко… а еще она любит кусаться. Кстати, ее зовут Герцогиня.
– Уверена, мы с ней хорошо поладим. – Джейн повернулась к груму. – Пожалуйста, оседлайте ее для меня! Только не дамское седло, я их не люблю, – поспешно добавила она. – Дамское седло лишает прогулки всякого удовольствия. Я считаю это серьезной помехой. Как можно общаться с лошадью при такой неудобной посадке? А мнение общества меня нисколько не заботит, – равнодушно закончила она, гладя лоснящийся бок лошади.
– Вижу. – Граф усмехнулся, восхищаясь тем, как она отрицает общепринятое и презирает условности. – Нисколько не сомневался! – Кристофер рассмеялся и кивнул. – Роберт, выполняйте желание леди. Уверен, нам не придется волноваться, что мисс Мортимер упадет.