— Покажи мне, пожалуйста, как вы качаете вот эти мышцы, — указал на бицепс Макс, чувствуя, что он уже начинает «сдуваться».
— Конечно мастер! — Кивнула Селеста и помчалась к тренажёром.
Взахлёб и запинаясь, она чеканила о том, как и куда садиться, как регулировать степень нагрузки. Ошибалась, извинялась, краснела и волновалась. Вскоре Макс разобрался что к чему и мог уже сам ориентироваться по другим тренажёрам. Он и не рассчитывал на халяву, как было на кораблях в стимуляторах мышц. На Радуге будущие воины и даже воины достигали совершенства своим трудом.
— Спасибо, Селеста, — прервал землянин мягко. — Если ты не против, я приступлю.
Кадетка смирно встала в сторонке наблюдать за его тренировками.
— Если ты куда — то спешишь, то я не держу, — произнес Макс, сделав один подход.
— Не велено уходить, — выдала Селеста с довольной мордахой.
Ей очень понравилось, как выглядели мышцы мужчины в напряжении. И хорошо, что мастер Мираида приказала быть с ним до конца тренировки.
— Тогда давай тоже занимайся, — пожал плечами Рябой, чувствуя, что такая навязчивость доставляет ему некоторую неловкость.
— Что мне делать, мастер? — Едва ли не в рот заглянула ученица.
— Покачай ягодицы, ноги, я не знаю, что вы обычно тут качаете.
— Здесь нам нельзя заниматься, мастер. Этот зал только для воинов второго круга и выше. Мы обычно бегаем, прыгаем и лазим по деревьям. Если госпожа узнает, что я здесь занималась, меня накажут.
Селеста сама не ожидала, что так разоткровенничается перед мужчиной. Макс пожал плечами и начал свою программу занятий, ориентированную на имеющиеся агрегаты.
Вскоре он привык к тому, что за ним смотрит девчушка во все глаза, скромно посиживая на скамейке одного из агрегатов. Сейчас у её группы занятия по истории и следом по математике, которые она не любила и к которым не подготовила домашнего задания из — за карцера, в котором просидела сутки. Учителей не волновали причины дисциплинарного характера, ей бы влетело вдвойне. Поэтому ученице очень повезло, что мастер дала именно ей это поручение.
В зале появилась посторонняя. Кто бы сомневался, что Пятьдесят пятая не упустит возможности вновь подействовать на нервы землянину.
Сунув свой курносый нос прямо под тренажёр, она поздоровалась, как ни в чём не бывало. У землянина возникло желание прямо здесь взять её за неубранные чёрные волосы и оттрепать, как следует. Эта сука здесь сияла, тогда как Сара гнила в темнице по её наговорам. Но Макс сдержался, нельзя было вестись на провокации.
— Решила задницу покачать? — Произнёс Макс, напрягая бицепс до выступающих вен. — Тебе бы не мешало.
— И зачем? — Скривилась Рахена.
— Действительно, не за чем, — подколол Рябой. — Чего припёрлась?
Рахена жестом отогнала Селесту подальше, чтобы та не подслушивала.
— Ты почему такой невежливый? Думаешь Пятнадцатая тебя защитит? — Прошипела угрожающе. — Вряд ли она что — то сможет противопоставить всему Совету.
— Тогда чего ты ядом плещешь ходишь? — Усмехнулся Макс, расшатывая женщину ещё больше. — Как будет, так будет, не тебе решать.
— Считаешь, из — под крыла Тринадцатой можешь тявкать? — Не унималась Рахена. — Чтобы ты знал, её считают в Совете старой ополоумевшей старухой. Если она хочет семя, она его получит от тебя. Половина Совета склонна, что пора тебе прекратить разгуливать тут, как у себя дома. Тебе отрежут конечности и поместят в маленькую капсулу тело, чтобы ты не подох раньше времени. Для семени руки и ноги не нужны. Поэтому не стоит ничего качать, напрасная трата времени.
Поднялся, борясь с желанием придушить прямо тут, встал в полный рост, нависая над курносой гиеной.
Рахена поймала себя на мысли, что ей вдруг стало страшно, оставшись с ним здесь без охраны.
— Если вы нас так ненавидите, зачем было прилетать и устраивать грандиозные стройки в Солнечной системе? Почему не оставили нас в покое? Что вам от нас надо? — Рубанул прямой вопрос и пошёл к следующему тренажёру, выпускать пар.
— Идиот, мы хотели, чтобы вы не достались орбиталам, только и всего, — раздался ответ. — Если бы они заполучили столько людских ресурсов, то легко бы сумели нас победить.
— Ясно, ни себе, ни людям.
— Орбиталы давно уже не люди.
— Как и вы, просто фригидные бабы, — бросил землянин, усаживаясь для выполнения упражнений на трицепс. — У тебя есть хоть какие — то радости в жизни? Любовь в сердце? Стремления в мозгу? В чём твоё счастье, Рахена?
Пятьдесят пятая хотела выдать пару язвительных фраз, но с каждым мгновением её всё больше захватывала тоска. И что — то точило сердце. Она не хотела показывать врагу своих слабостей. Именно поэтому, выдержав паузу, она спокойным тоном ранила его прямо в сердце.
— Ты должно быть заметил, что в городе появилось больше подданных. Они съезжаются со всех провинций Радуги, чтобы посмотреть, как вершится наказание Сто третьей. Испытание Сафы — зрелище то ещё. Ты спросил в чём моё счастье? Так вот в том, чтобы смотреть, как сломленные враги корчатся, как их взгляды тускнеют от осознания омерзительного позора. Твоя возлюбленная даже не догадывается, сколько жителей Радуги собирается поглазеть на её унижение на Площади позора. Я позаботилась о том. Ты тоже будешь смотреть на её некрасивое, корчащееся лицо. А я буду получать свою порцию экстаза, о котором ты так любишь говорить.
Закончив с угрозами, Рахена удалилась, удовлетворённая реакцией землянина.
Макс сжал кулаки и потерял смысл в дальнейшей тренировке.
— Ты опечален, потянул что — то? — Поинтересовалась Селена, подойдя к мужчине, сидящему неподвижно на скамье. Она бы никогда не осмелилась спрашивать без спроса, никогда бы не равняла себя с мастером. Но ей так хотелось… узнать его лучше!
— Нет, всё хорошо. Просто я не знаю, как помочь другу, — признался Макс, улыбнувшись участливым глазкам. — Меня уверили, что я бессилен, что может помочь только Первая.
— Первая не может помочь, потому что её среди нас нет. И уже давно. О ком ты говоришь, мастер? Кто тот счастливец, что значится твоим другом?
— Сто третья, — ответил Рябой без утайки.
— Ох, — не нашла, что сказать Селеста, но брякнула искренне, не удержав в себе порыв. — Я бы тоже хотела стать твоим другом.
Макс протянул ей руку. Девочка даже дёрнулась в недоумении.
— Это предложение дружбы, — прокомментировал Рябой. — Пожми мою руку своей, если согласна стать мне другом.
С бешено бьющимся сердечком Селена протянула лапку в ответ и неуверенно пожала огромную лапу мужчины. Макс улыбнулся, хотя в глазах отражалась грусть.
Ведь через два дня на Площади позора накажут Сару.
Глава 17
Пусть вашей уздой будут лишь ваши наклонности, законами — лишь ваши желания, моралью — сама Природа.
День наказания. Радуга, Площадь позора.
Радужный день только начался, а площадь уже была заполнена зеваками до отказа. Со всех ближайших провинций прибыли девушки на зрелище. В истории Радуги ещё не было, чтобы подвергали такому наказанию воина второго круга. И не простого, а некогда самого прославенного и одного из лучших.
Макс тоже был здесь, прямо у постамента. Когда его вывели на площадь закованного наручниками в сопровождении десяти воительниц зеваки стали шарахаться в страхе, тем самым освобождая путь до самого центра.
В центр площади на специальный постамент вывели двух заключённых. Сару и Сейлор. Перед появлением на публике женщины были вымыты и одеты в чистые белоснежные туники наказуемых. Они выглядели послушными и смиренными, но это было лишь снаружи.
Сейлор тряслась от страха, ноги едва держали её. Сара же стояла мужественно, смотрела поверх толпы в сторону синего горизонта океана. Она чувствовала себя свободной в этот миг, будто что — то её отпустило. Но эта мимолётная сила исчезла, когда громко огласили приговор, когда их начали обривать наголо.
Машинка напоминала Максу обычную земную. Она ехала по голове Сары, оставляя лысую полоску. Русые волосы клоками падали на деревянный постамент, пропитанный кровью, потом и испражнениями. У Сары вот — вот были готовы брызнуть слёзы, будто они живут сами собой, как же она любила свои волосы! Но эта коварная машинка делала так, что волосы никогда больше не вырастут. По крайней мере, пока она будет в том проклятом Храме.
Она почувствовала искреннюю жалость к себе, ведь на глазах толпы превращалась из красавицы в урода. Но Сара давила это… отчаянно давила, глотая предательскую влагу. Ибо нельзя было показывать никому свою слабость. Никогда и ни при каких обстоятельствах, так её учили в Академии, так она видела мир, когда была сильной и независимой… одиночкой.
Четыре столба на постаменте были установлены быстро, ловко, со знанием дела за какие — то минуты. Они не были вертикально поставлены, наклон вперед составлял заметные градусы. Задумка была проста: чтобы кнут ложился лучше и грязное испытание не составило неудобств публике. К столбам подвели женщин и привязали сперва руки, а затем ноги. Механизм заработал и потянул веревки, растягивая осуждённых по рукам и ногам, подвешивая над поверхностью. Сейлор вскрикнула, Сара же не издала ни звука, стиснув зубы.
Сто третью обступили двое палачей, и только тогда она забилась, как пойманная птица. Что они делали Макс не понял, но напрягся так, что его мышцы вздулись, а наручники заскрипели от натуги. Конвой заметно занервничал. Сара вскрикнула и стала захлёбываться, тогда до Рябого дошло, что ей в горло насильно заливали воду! Полтора литра по испытанию ей должны были залить, с тем расчётом, что часть может пролиться. Это была обычная питьевая вода, но для девушки это был сущая адовая смесь, которая и есть то самое испытание Сафы.
Толпа уповала жалким звукам, которые Сара не могла контролировать. Сейлор миновала эта участь.
Когда в Сару залили воду, её оставили в покое на какое — то время. На постамент вышла огромная перекаченная коротко стриженная брюнетка в чёрной тунике, которая была ей явно не по размеру. Лицо было грубым, мужеподобным, и оно хорошо гармонировало с огромными ляжками, что блестели рельефом мышц, грудь размера седьмого выпирала, но не выглядела нелепо на фоне мощных рук, которые легко можно было бы перепутать с мужскими.