Если это так больно, почему мы это делаем?
Эми не понимает, как оказывается в таких состояниях. Ее день может начаться идеально – она едет на работу в собственной машине по скоростной трассе. Эми работает в крупной юридической фирме, любит свою работу и любит даже адвокатов, с кем работает, – они всегда трудятся над важными делами, связанными с крупными суммами. Эми в красивой блузке и консервативной черной юбке входит в кабинет, берется за подготовленное с вечера задание и тут же видит посреди стола желтую бумажку: «Эми, пожалуйста, зайди ко мне в 10:00. Стюарт». Стюарт Уэймен, начальник, один из партнеров фирмы. Эми он нравится, она относится к нему с уважением, но от вызова в его большой мрачный кабинет холодок пробегает по спине. «Что происходит?» – спрашивает она себя. И начинается зацикленность. За час Эми успевает выдумать бог знает что.
Почему он не сказал, о чем хочет поговорить? Когда ему что-то нужно, он обычно присылает подробные инструкции по электронной почте. У меня свело желудок от страха. Если сообщит плохие новости, я точно разрыдаюсь. Ну и какую рекомендацию он даст после этого? А ведь мне понадобится искать новую работу! Как я расскажу семье? Сестра постоянно пилит меня, чтобы я поступила на юридический и стала настоящим юристом. Она просто не представляет, что это. Она никогда меня не слушала, даже в детстве. Голова кружится. Я вот-вот упаду в обморок и буду выглядеть полной идиоткой. Если бы у меня было здоровье получше, мне было бы проще справляться с такими стрессами. Но я слишком ленива, чтобы ходить в спортивный зал. Не могу заниматься в окружении стройных девушек в облегающих костюмах. Эта игра не для меня. Вот почему я никуда не хожу и ни с кем не встречаюсь.
В 10:00 Эми на цыпочках входит в кабинет Стюарта, вся дрожа от страха.
– Эми, мне нужно с тобой поговорить, – зловеще начинает Стюарт. Она так нервничает, что почти не слышит. А начальник продолжает: – В следующем месяце у нас будет большое дело в Чикаго, и мне придется задержаться. Ты лучшая помощница в нашей фирме, и мне нравится работать с тобой. Но неудобно просить тебя уехать из дома почти на месяц. Может, хочешь? Конечно, мы компенсируем расходы.
Тревога Эми достигла таких масштабов, что она просто не понимает, о чем говорит Стюарт. Ее точно не уволили. Похоже, предлагают поехать в Чикаго. Однако все детали ускользнули.
– Конечно, конечно, Стюарт. Я готова сделать все, что необходимо.
Он продолжает рассказывать, когда выезжать и какие документы взять с собой.
Вернувшись за стол, Эми вновь погружается в хаотичные мысли.
Что я за идиотка! Как я могла так испугаться безо всяких оснований? Мне никогда не стать адвокатом! Я неспособна справиться с малейшим стрессом! Почему Стюарт выбрал именно меня? По-моему, он сказал, что я – лучшая помощница в фирме, но, может быть, у него есть другие мотивы? Я слышала, у него проблемы с женой. А если у него есть на меня виды? Я точно не справлюсь! Как он может ставить меня в такое положение?! А я сама какова?! Почему я так к себе отношусь?!
Действительно, почему мы поддаемся саморазрушительной зацикленности? И почему женщины подвержены этому состоянию больше, чем мужчины? Недавние исследования показали, что у этих вопросов есть ряд ответов. И один связан с мозгом. Он склонен к зацикленности в силу собственной организации. У некоторых зацикленность со временем становится больше, чем просто привычкой. Кроме того, к ней нас подталкивают социальные обстоятельства. Произошедшие за последние десятилетия исторические изменения в самовосприятии, системе ценностей и образе жизни толкают и мужчин, и женщин к зацикленности. Женщины более склонны к ней в силу недостатка социальной силы и зависимости от других людей.
Ваш зацикленный мозг
Организация мозга подталкивает нас к зацикленности. Каждая мелкая мысль и воспоминание не хранятся изолированно и независимо от других. Напротив, все сплетены в сложную сеть ассоциаций. Одна сеть или узел связаны с семьей. Другая – с работой. Третья – с внешностью и весом.
Многие пересекаются друг с другом. Мысли о семье могут быть связаны с мыслями о весе, поскольку проблемы с весом в вашей семье наследственные, а мать вечно пилила вас за излишнюю пухлость. Мысли о работе могут быть связаны с мыслями о детях, ведь вы вечно терзаетесь чувством вины из-за того, что работа мешает уделять им достаточно внимания, или из-за того, что, проводя время с детьми, пренебрегаете служебными обязанностями.
Результатом становится ситуация, в которой мысли об одной жизненной проблеме запускают мысли о других. Иногда связи очевидны – мысли о весе сразу запускают мысли об уничижительных замечаниях матери. А порой мы их не осознаем. Например, мысли о весе могут быть связаны с мыслями о работе, поскольку обе сферы связаны с вашим самовосприятием. Поэтому, когда вашу работу оценивают ниже, чем ожидалось, вы можете внезапно погрузиться в тоскливые размышления о собственном лишнем весе.
Психолог Гордон Бауэр из Стэнфордского университета двадцать лет назад обнаружил: сеть мыслей о разных жизненных проблемах связана с нашим настроением и эмоциями[16]. Обычно происходящее с нами вызывает позитивные или негативные эмоции. Каждый раз, когда мать называла вас толстой, вы чувствовали себя униженной и печальной. Каждый раз, когда вашу работу высоко оценивали, вы были счастливы и горды. Ситуации, вызывающие негативное настроение, соединяются в одну сеть воспоминаний, позитивные – в другую. Когда вы в дурном настроении – подавлены, встревожены, обозлены или просто расстроены – настроение запускает каскад связанных с ним мыслей. Те, в свою очередь, никак не соединяются с причиной плохого настроения – и в результате плохая оценка вашей работы заставляет вспомнить об умершей в прошлом году тетушке.
Сложная организация взаимосвязанных сетей воспоминаний, мыслей и чувств значительно повышает эффективность мышления. Это помогает видеть сходства и связи между проблемами. Например, обратив внимание, что супруг расстроен по вторникам, когда встречается с начальником, и по субботам, когда навещает отца в доме престарелых, можно предположить, что начальник каким-то образом напоминает ему о проблемах с отцом.
Однако сеть мозга сама подталкивает нас к зацикленности. В частности, то, что негативное настроение связано с негативными мыслями и воспоминаниями, даже когда они никак не связаны, ведет к зацикленности. Когда вы по какой-либо причине находитесь в плохом настроении, оно активирует узлы мозга, где хранятся негативные воспоминания о прошлом и негативный образ мыслей. В результате они становятся легкодоступными: сознанию несложно переключиться именно на них. Вот почему негативно мыслить проще в дурном настроении, чем в хорошем: сразу видишь взаимосвязи между всем плохим в жизни.
Эми, о которой мы говорили выше, отмечает связи между страхом увольнения, поведением сестры в детстве, нежеланием ходить в спортивный зал и беспокойством от отсутствия общения. В ее зацикленности возникает логичная цепочка ассоциаций. Но способность так быстро переключаться с одного беспокойства или воспоминания на другое отчасти связана с дурным настроением, активировавшим все негативные узлы мозга, облегчив им возможность проникновения в сознательные мысли.
Зацикленность Эми, как и у всех, начинается с прилива негативных эмоций, связанных с недавним событием. Затем она задумывается, что происходит. Негативное настроение активирует негативные узлы мозга, и те подсказывают подходящие ответы: ее уволят, она не может справляться со стрессом, начальник может ее домогаться.
К сожалению, чем чаще мы зацикливаемся, тем легче нам это дается. Пребывая в плохом настроении, вы активируете сети негативных мыслей и воспоминаний, укрепляя связи между ними. Гадаете, почему вам плохо, а мозг подбрасывает массу убедительных причин: на прошлой неделе поссорились с мужем, недовольны работой, нервничаете из-за лишнего веса, вечно ссоритесь с матерью. Размышляете, что случится в будущем, и зацикленный мозг лишает последней надежды. Вы думаете, как разобраться с проблемами, а мозг подкидывает контраргументы «да, но…», основанные на прошлых ошибках. Вы зацикливаетесь и тем самым активируете сети негативного настроения, из-за чего сложные связи между всеми пессимистическими мыслями и воспоминаниями еще больше укрепляются. На передний план выходят мысли, связанные с чувствами печали, стыда, тревоги и гнева. Они буквально захлестывают, вы тонете в море сложностей, которые кажутся серьезными и реальными, а это лишь ухудшает настроение.
Тем временем взаимосвязи между негативными узлами укрепляются. И когда у вас в следующий раз испортится настроение, негативные узлы мозга и связи между ними активируются легче, чем в прошлый раз, – вы более осознанно двинетесь негативным путем.
Все это доказывает важное психологическое исследование Жанны Миранды из университета Джорджтауна и Жаклин Пирсонс из Центра когнитивной терапии в Сан-Франциско[17]. Они пригласили группу из 43 женщин. Половине, отобранной случайным образом, предложили читать грустные предложения: «Я грустна и утомлена», «Я подавлена». Обычно подобное чтение вызывает у людей умеренную депрессию, что и произошло в ходе эксперимента. Другая половина участниц читала предложения, вызывающие хорошее настроение. Затем все отвечали на вопросы анкеты, которая оценивала степень негативности настроения в данный момент. Женщины, пребывавшие в умеренно грустном настроении, мыслили негативнее, чем те, кто пребывал в хорошем. Более того, уныние значительно усиливало негативное мышление у тех, у кого в прошлом были случаи депрессии. Иными словами, у женщин, переживших депрессию в прошлом, имелась сеть негативных мыслей и чувств, и печальное настроение, вызванное экспериментом, мгновенно эту сеть активировало.
У большинства есть негативные воспоминания прошлого, тревоги о будущем или беспокойство о настоящем. Чаще всего мы просто не осознаем их. Но когда настроение портится – пусть и по незначительному поводу (плохой день, слишком много выпито накануне) – мы сразу же вызываем негативные воспоминания, беспокойства и тревоги. Возникает зацикленность. А чем чаще мы зацикливаемся на негативных узлах, тем легче они активируются в следующий раз, когда у нас испортится настроение.
Конечно, люди в разной степени подвержены зацикленности. Как же определить различия данной склонности? Неврологические исследования лишь начинают давать ответы. Психолог Ричард Дэвидсон из университета Висконсина исследовал так называемую аффективную неврологию, то есть процесс обработки эмоций мозгом[18]. Он использовал сложную технологию (в том числе позитронно-эмиссионную томографию, ПЭТ) и обнаружил: негативные эмоции сильнее активируют правую часть префронтальной коры головного мозга, чем левую. Префронтальная кора связана с управлением эмоциями – сознательными и автоматическими попытками адаптивно направлять и контролировать собственные эмоции. Ее повреждение или дисфункция ведут к тому, что человек теряет способность управлять эмоциями. Он становится более склонен к зацикленности и депрессии. В осознании и запоминании эмоциональных ситуаций и ключей участвуют также мозжечковая миндалина и гиппокамп. У тех, кто подвержен депрессии и зацикленности, эти два участка мозга также бывают повреждены. В частности, если мозжечковая миндалина чрезмерно активна, люди зацикливаются на негативной информации. В будущем работы таких ученых, как Дэвидсон, могут дать нам понимание неврологических истоков зацикленности.
Я много лет проводила серьезные исследования, которые в определенной степени давали ответ, почему одни более подвержены зацикленности, чем другие: склонность к ней – не просто результат работы мозга. На нее серьезно повлияли важные исторические сдвиги нашей цивилизации.
Зацикленное поколение
Зацикленность – это болезнь молодого и среднего возраста. В нашем исследовании приняли участие 1300 человек, выбранных случайным образом (я говорила об этом в главе 1). 73 % молодых и 52 % участников среднего возраста отмечали у себя зацикленность: они точно знали, что мы подразумеваем под этим, и могли живо описать данное состояние. Например, 26-летняя Кристи, голубоглазая успешная руководительница среднего звена в идеально отглаженном деловом костюме. В 2000 году она сделала головокружительную карьеру в интернет-бизнесе и разбогатела так, как и мечтать не могла во время учебы в колледже. У нее красивый дом в Кремниевой долине, она водит «Лексус» и почти каждый вечер ужинает в лучших ресторанах города. И все же, когда женщина не занята программированием или не участвует в совещании, пытаясь продвинуть новую программу, Кристи скатывается в зацикленность. Она рассказывала, как сидит, уставившись в экран монитора и делая вид, что работает, а на самом деле ее одолевают навязчивые мысли.
Парень, с которым я встречалась в прошлые выходные, был страшным занудой. Не могу поверить, что он действительно думал заинтересовать меня бесконечными историями про гольф. Почему я вечно выбираю для свиданий бестолковых типов? Может, со мной что-то не так – иначе почему большинство свиданий заканчиваются неудачей?
Постепенно мысли переключаются на работу.
Может, они просто видят во мне компьютерного ботана? Я заработала в этом бизнесе кучу денег, но это не компенсирует отсутствия активного общения. Меня работа особо не интересует. Похоже, ни в ней, ни в общении у меня ничего не получается.
Мысли крутятся в голове, на душе становится все тяжелее, а окружающий мир предстает все более тусклым. Поток мыслей не тормозит, пока Кристи не отвлекает кто-то из коллег. Порой становится так тошно, что она просто поднимается и идет домой, где снова предается зацикленности.
Надо сказать, что люди старшего возраста (65 лет) никак не могли понять, что мы называем «зацикленностью». Лишь около 20 % людей данной возрастной группы знакомы с такой проблемой. Когда мы спрашивали, случалось ли им долгое время размышлять над тем, как им грустно или тревожно, почему что-то складывается не так, как им хотелось бы, многие удивленно смотрели на нас и отвечали: «Ну, может, пару раз в жизни, но не постоянно. Да в этом и нет никакого смысла, верно?»
Другие сразу рассказывали рецепт борьбы с зацикленностью. Невысокая, крепкая 70-летняя Филлис с седыми волосами, уложенными в элегантную прическу, приняла нас в ярком домашнем платье в цветочек. Она предложила чаю и уселась в плюшевое кресло, ожидая вопросов. Муж ее умер много лет назад, оставив небольшой ветхий домик и совсем немного денег. В возрасте 60 лет Филлис пришлось идти работать, чтобы заработать на еду и лекарства. Однако в любой работе она видела возможность, а не тяжкий груз: можно выбираться из дома, знакомиться с новыми людьми, осваивать новые навыки. Когда мы спросили, случалось ли ей зацикливаться, она осторожно наклонилась вперед, предложила нам домашнее печенье и с теплой улыбкой сказала: «Дорогая, я расскажу, что делать в таком состоянии. Нужно просто помолиться и рассказать Богу о своих тревогах, а потом заняться чем-нибудь полезным в собственном доме».
Разговоры со зрелыми людьми убедили меня: лишь немногие зацикливались, несмотря на то что в их жизни случались тяжелые события. Во взрослой жизни они каждый день сталкивались с трудными ситуациями, которые большинство из нас, людей молодых, попросту раздавили бы. Им приходилось тяжело трудиться, чтобы прокормить семью, они теряли детей от страшных болезней и отправляли сыновей на войну. Некоторые не сумели справиться с подобным, зато большинство встречали трудности с достоинством и силой. Они делали все, на что способны, полагались на поддержку друзей, сохраняли ценности и веру. И это помогало.
Более поздние поколения захлестнула настоящая эпидемия зацикленности. Мы разучились справляться, погружаясь в бесплодные раздумья. Неудивительно, что в наше время отмечается взлет депрессии, тревожности и неконтролируемого гнева. Например, исследование психологов Колумбийского университета Джеральда Клермана и Мирны Вейсман показало: молодые поколения гораздо сильнее подвержены серьезным депрессиям, чем поколения предыдущие[19]. Менее 20 % рожденных до 1915 года пережили эпизод серьезной депрессии в течение жизни. А из тех, кто рожден после 1955 года, 40 % испытали настолько серьезную депрессию, что получили психиатрический диагноз. Еще больше людей переживали слабую и умеренную депрессию.
Остается надеяться, что, когда подрастут новые поколения, мы научимся справляться с трудностями и станем менее подвержены депрессии, чем в молодости. Мы надеемся, что наши дети не продолжат исторический тренд и позабудут о зацикленности. К сожалению, проведенные исследования детей в возрасте 12 лет показали: многие, особенно девочки, склонны к беспокойству и зацикленности буквально на всем. В ходе одного исследования мы предложили 615 детям в возрасте от 12 до 16 лет изучить список «тревог», которые могли у них быть, и рассказать, как часто они тревожились из-за каждой порблемы[20]. Эти дети не обращались за психологической помощью – мы выбрали самых обычных детей из средней и старшей школы. Девочки чаще мальчиков волновались почти по любой проблеме из списка. Их беспокоили внешность, отношения с друзьями, безопасность, личные проблемы, проблемы друзей и семьи. Они волновались, нравятся ли сверстникам, какими людьми предстают в их глазах. Мальчики чаще девочек волновались из-за спортивных достижений и успехов во внеклассных занятиях. Проблемы отношений, внешности, друзей и семьи, которые так тревожат девочек, решить нелегко, и они дают обильную пищу для зацикленности.
Причины зацикленности в настоящее время
Каковы причины исторического сдвига ко все более сильной зацикленности? Я считаю, виной всему, по меньшей мере, четыре культурные тенденции.
Во-первых, сегодня у нас огромные возможности выбора, но при этом существует вакуум ценностей, опираясь на которые можно было бы сделать верный выбор. Мы можем выбрать профессию, решить, вступать ли в брак и иметь ли детей. Такой выбор позволяет делать то, что мы считаем наилучшим для нас, а не подчиняться диктату родителей, религии или норм общественной жизни. Но как мы определяем, что для нас наилучшее?
Прежние поколения никогда не оспаривали системы ценностей, определявшие выбор. Мы же сомневаемся во всем: в религии, патриотизме, гуманизме. Поп-культура учит ценить богатство, успех, красоту и популярность. Мы стремимся во всем превзойти других. Однако сегодняшний успех – величина непостоянная. Нам кажется, будто мы достигли успеха, но нам тут же говорят, что этого недостаточно. Мы получаем повышение на работе и возвращаемся домой счастливыми, но тут же видим в газете статью о двадцатилетнем юноше, который создал собственную компанию, даже не окончив колледжа, стал миллиардером. И настроение портится. Мы перебираем возможности выбора, пытаясь определить, что для нас лучше, однако не можем понять смысла термина «лучше». Мы отчаянно хотим получить совет, но окончательно запутываемся в противоречивых мнениях. Мы сомневаемся в собственных мотивах, желаниях, здравых оценках и в сделанном выборе; спрашиваем себя, как можно было так ошибиться, и беспокоимся о неправильном выборе в будущем.
Скорее всего, мы никогда не вернемся к консенсусу убеждений, характерному для прежних поколений. Многие не хотят возвращаться к строгим правилам, определяющим поведение и выбор и навязанным другими членами общества. Однако вакуум ценностей – плодородная почва для зацикленности.
И все же надежда есть. Я уверена, в глубине мрачных размышлений скрываются системы ценностей, которые нам дороги, на основе которых мы с радостью будем принимать решения и делать выбор. Проблема лишь в том, что, когда они затуманены негативом и хаосом, порожденным зацикленностью, разглядеть их практически невозможно. А вот когда негатив и хаос рассеются, ценности засияют, осветив ответы на жизненно важные вопросы.
Кроме того, у нас развилась поразительная концепция права. Мы чувствуем себя вправе иметь много денег, работу мечты и гармоничные отношения. К нам должны прислушиваться, и нас должны уважать. По большей части мы должны чувствовать себя прекрасно. А когда ожидания не оправдываются (как это неизбежно случается), трудно согласиться, что это нормальная часть жизни. Вместо этого мы зацикливаемся, почему не получили то, чего заслуживаем. Иногда погружаемся в мрачные размышления, что не так в этом мире, который не дает нам желаемого, а порой зацикливаемся на том, что не так с нами, раз мы не можем достичь своих целей. «Почему начальник не повышает меня – ведь я это давно заслужила?» «Что я делаю не так – почему у моего бойфренда нет эрекции?» «Почему никому нет дела до моего мнения?» Результатом становятся злость, тревога, печаль, негатив и импульсивные поступки, которые вредят и другим, и нам самим.
Наша одержимость правом отражается в следующих убеждениях.
• Я заслуживаю всего, чего хочу.
• Никто не вправе вызывать у меня неприятные ощущения.
• Любой, кто заставляет меня чувствовать себя плохо, должен быть наказан – по возможности публично, чтобы все знали, что я прав.
Одержимость правом проявляется вспышками упреков и конфликтов, характерных для сегодняшних судов, популярных СМИ и простейших занятий повседневной жизни. Малейший конфликт между соседями часто заканчивается в суде, причем обе стороны чувствуют себя вправе требовать возмещения. В десятках телевизионных ток-шоу (например, «Шоу Джерри Спрингера») и тысячах радиошоу люди рассказывают о проступках других, выставляя себя в роли жертвы. Даже спорное решение судьи на детском футбольном матче может привести к настоящей драке между родителями, которые твердо уверены в своем праве на справедливость и успех.
Подобная одержимость способна повлечь серьезную зацикленность. Почему меня не повышают на работе? Почему я не богат? Почему ничего не получил от экономического бума последних десяти лет? На эти вопросы мы отвечаем, опираясь на чувство права, и это ведет к дальнейшей зацикленности. «Может, начальник саботирует мой карьерный рост из страха, что я займу его место». «Может, мне не хватает денег, поскольку родители не оплатили мою учебу в престижном университете». «Может, моему продвижению мешают семейные обязанности». «Может, я просто не так умен, как остальные».
В любом ответе есть элемент истины. Проблема гипертрофированного чувства права в том, что оно заставляет думать о неполучении заслуженного, а не об эффективном решении возникших проблем – и позитивном разрешении ситуации. Вторая проблема заключена в противостоянии с окружающими. А третья – в том, что многие начинают сомневаться, действительно ли заслуживают того, чего, как им кажется, они хотят.
Такова история Оливии. Взглянув на нее, никогда не подумаешь, что женщина страдает булимией. У нее прекрасное соотношение роста и веса, она всегда стильно одета, ее красивые длинные светлые волосы спадают на плечи. Но хотя бы раз в день она по-настоящему объедается сладостями (больше всего нравится сдобное печенье) и соленой пищей (особенно чипсами). Оливия продолжает есть, пока не начинает болеть желудок – или пока не кончится еда. А потом бежит в туалет, засовывает пальцы в рот и избавляется от съеденного. В этом деле она стала настоящим мастером.
Переедание и избавление от съеденного занимают два-три часа в день. Раньше она делала это по вечерам, но несколько месяцев назад начала есть и днем: объедается в обеденный перерыв и возвращается на рабочее место (секретарша в риелторской компании) около часа дня. А потом проводит сорок пять минут в туалете, избавляясь от съеденного и наводя порядок. Руководство заметило долгое отсутствие, и ее уволили, после чего она осела дома в полном одиночестве.
Весь день в квартире работает телевизор. Обычно Оливия смотрит какое-нибудь ток-шоу, где люди обвиняют в своих неудачах всех окружающих. Вдохновившись примером героев, женщина начала анализировать взаимосвязи с родными и друзьями. Она принялась сравнивать собственные отношения с отношениями других. Выявить событие или человека, который был бы виноват в ее положении, не удалось, но она, как и герои ток-шоу, совершенно уверена: проблемы настоящего уходят корнями в события прошлого. Может, в детстве она стала жертвой сексуального насилия? Оливия ничего такого не помнила, однако психотерапевты на ток-шоу говорили, что люди часто подавляют подобные воспоминания. Может, насилие было не сексуальным, а эмоциональным? Оливия снова и снова вспоминала все, что говорили родители. Казалось, они поддерживали, но какими были реальные чувства? Мать точно не понимала, почему дочь продолжает сидеть дома и ничего не делает, чтобы решить проблемы. Конечно, все трудности объясняются ее критическим отношением! На ток-шоу уверенно говорят: каждый может покопаться в прошлом и обнаружить настоящих злодеев и виновников.
Как-то во время неприятного телефонного разговора с матерью о булимии Оливия начала кричать: ее проблемы – это вина матери, та не поддерживает ее эмоционально и не хочет понять. Мать была настолько расстроена несправедливыми обвинениями, что быстро прекратила разговор. Оливии на какое-то время стало легче – она одержала победу! А потом расстроилась из-за собственной несдержанности и неспособности точно понять, в отношениях ли с матерью причина. Может, это и не ее вина? Может, Оливия просто неудачница, лузер и никогда не сможет стать счастливой?
Даже когда удается найти злодеев в прошлом, мы не всегда можем излить на них ярость. А если удается, не всегда улучшается настроение. Катарсис хорош в тот самый момент, а затем – несмотря на твердую уверенность, что мы заслужили право выразить недовольство и быть услышанными, – вновь возникает зацикленность. Мы пытаемся понять, почему до сих пор ощущаем боль и кто виноват. Кроме того, катарсис порождает собственные проблемы: мы хамим начальнику – нас увольняют; мы срываемся на родителях – они месяцами с нами не разговаривают; мы обвиняем супругов во всех смертных грехах – отношения портятся. И это дает новую пищу для зацикленности.
Как ни прискорбно, Оливия попала в ловушку и выхода не видит. Качество ее жизни постоянно ухудшается. Неужели единственная альтернатива – смириться с болью и отвергнуть пережитые травмы? Конечно, нет. Нужно научиться избавляться от зацикленности, переходить на более высокий уровень и оценивать причины своих трудностей более точно и взвешенно. И тогда можно сформировать и использовать более эффективные стратегии решения жизненных проблем.
Это третий общественный сдвиг. Если мы расстроены или грустим, должно быть быстрое решение: сменить работу, отношения, перестать общаться с родителями. Иногда это правильно, но если это быстрое решение неудовлетворенности, возникает череда неудач, которые становятся питательной почвой для зацикленности. Иногда мы пытаемся отвлечься от проблем судорожной активностью – начинаем заниматься еще одним видом спорта или записываемся на новые курсы. Отвлечение от тревог – хороший первый шаг. Но, как я буду говорить на протяжении всей книги, это лишь первый шаг. Второй, не менее важный, – переход на более высокий уровень, эффективная оценка причин собственной неудовлетворенности и позитивные перемены, направленные на снижение вероятности повторения зацикленности в будущем.
Быстрое решение, издавна пользующееся большой популярностью, – пьянство. Те, кто страдает зацикленностью, вдвое чаще регулярно напиваются[21]. Они говорят, что спиртное помогает забыть о тревогах и почувствовать себя увереннее. Пьянство действительно может кому-то помочь – на время. Но других (и особенно зацикленных) алкоголь сосредоточивает на тревогах. Это явление психологи Клод Стил из Стэнфорда и Роберт Джозефс из университета Техаса назвали «алкогольной близорукостью»[22]. Кажется, будто спиртное обостряет сознание и восприятие собственных тревог, делая их крупнее и серьезнее, чем раньше. Кроме того, неизбежно порождает новые проблемы, о которых стоит тревожиться. Я обнаружила, что у 25 % зацикленных людей проявляется хотя бы один признак злоупотребления спиртным – они пьют так часто, что пропускают работу. Для сравнения: среди тех, кто не зацикливается на проблемах, показатель составляет всего 8 %.
Более современное быстрое решение, которое становится все популярнее, – антидепрессанты. Многие ингибиторы обратного захвата серотонина спасают жизнь людям с серьезной депрессией и тревожными расстройствами. Однако многие из тех, кто их принимает, не страдают от таких состояний. Они идут к врачам и жалуются на стресс. Кто-то прямо просит рецепт. Порой врачи и сами прописывают лекарства с лучшими намерениями, но без психиатрической оценки состояния пациента. К сожалению, достаточных доказательств, что ингибиторы обратного захвата серотонина помогают справляться с повседневными стрессами, нет. Люди остаются с прежними стрессами и мрачными размышлениями о них. И кажется, им уже ничего не поможет.
Чтобы преодолеть зацикленность, вы должны избавиться от желания найти быстрое решение и приступить к неспешной и тяжелой работе по выявлению истинных жизненных проблем и их долгосрочных решений. Лишь тогда удастся предотвратить возникновение новых приступов зацикленности.
С 1960-х годов в популярной психологии и культуре доминирует тема важности самоосознания и выражения эмоций. Отсюда знакомые всем слоганы («Соприкоснись со своими эмоциями», «Дай выход своему внутреннему ребенку»), тексты песен и рекомендации из научно-популярных психологических бестселлеров.
Только многие доводят самоосознание до экстремума. Мы превратились в культуру «пупка»: сидим, уставившись на собственный пупок, и анализируем мельчайшие изменения и проявления собственных эмоций. Мы с головой ушли в осознание смысла легкой печали, слабой тревоги, незначительного стресса. Мы придаем огромное значение мельчайшим перепадам настроения и пристально всматриваемся в них, пытаясь постичь смысл. Иногда это правда необходимо. Но чаще всего это результат совершенно заурядных событий: не выспались, на улице плохая погода, по пути на работу попали в пробку. Психолог Норберт Шварц обнаружил, что можно радикально изменить оценку настроения людей, подбросив на пол комнаты, где проходит эксперимент, монетку, чтобы участники смогли ее найти, прежде чем оценивать свое настроение[23].
Кроме того, мы чрезмерно пристально всматриваемся в события собственной жизни. Друг сделал грубое замечание, – и мы часами гадаем, что на самом деле это говорит о его характере. Утром начальник был страшно раздражен, – и мы анализируем каждое слово, пытаясь понять, что это значит для нас. Любовник какое-то время воздерживается от секса, – и кажется, будто это многое говорит о нашей привлекательности и будущем отношений. Друг злится на вас, начальник собирается уволить, а любовнику вы наскучили. Мы редко ищем простейшие объяснения: у друга плохое настроение – такое случается со всеми; начальник попал в пробку по пути на работу; любовник целиком поглощен стрессами на работе. Мы же придаем мелким событиям большое значение и ищем новые признаки проблем. Отличная почва для зацикленности.
Эти четыре культурных сдвига, произошедшие за последние десятилетия, помогают объяснить эпидемию зацикленности и депрессии в младших поколениях. Однако все это не объясняет, почему более всего зацикленности подвержены женщины. Наши исследования дают ключ к пониманию истоков женской зацикленности, и об этом поговорим в следующей главе.