– Н.Ш.) звал меня; у него бабы. Я отказался и ушел, без желания и без отвращения, без чувства, одним словом. Я этим доволен. Ходил, зашел к Пяткину. Какой-то офицер говорил, что он знает, какие я штуки хочу показать дамам, и предполагал только, принимая в соображение свой малый рост, что, несмотря на то, что у него в меньших размерах, он такие же может показать».
Сделал над собой усилие, ушел. Но не всегда мог сделать усилие, ведь закон природы распространялся и на него.
20 марта 1852 года отметил: «Сколько я мог изучить себя, мне кажется, что во мне преобладают 3 дурные страсти: игра, сладострастие и тщеславие. Сладострастие имеет совершенно противоположное основание: чем больше воздерживаешься, тем сильнее желание. Есть две причины этой страсти: тело и воображение. Телу легко противостоять, воображению же, которое действует и на тело, очень трудно. Средство против как той, так и другой причины есть труд и занятия, как физические – гимнастика, так и моральные – сочинения. Впрочем, нет. Так как это влечение естественное и которому удовлетворять я нахожу дурным только по тому неестественному положению, в котором нахожусь (холостым в 23 года), ничто не поможет, исключая силу воли и молитвы к Богу – избавить от искушения. Я имел женщину в сентябре – в конце, и еще в Тифлисе 4 месяца тому назад».
Не так уж и часто для молодого человека. Совсем уж не часто. Причем ведь никого не приходилось принуждать, никого не приходилось соблазнять, применяя изощренные формы. В прифронтовой полосе всегда достаточно таких женщин, которые не против этаких отношений.
А вот запись от 30 марта 1852 года. «День Пасхи. – Спал хорошо и встал поздно, в 10 ч. Я имею иногда глупость, с целью испытать, не уничтожились ли во мне производительныя силы, есть очень много горячительного – это я сделал и вчера; поэтому у меня была п(…) и я был беспокоен целой день. – Нужно стараться как можно меньше возбуждать сладострастие».
А 5 апреля и вовсе отправился за приключениями, хотя сам же и осудил себя за слабость: «О срам! ходил стучаться под окна Касатки. К счастию моему она меня не пустила». Радовался, что все сорвалось, но ведь 11 апреля снова отправился к ней: «Ходил стучаться к Касатке, но к моему счастию мне помешал прохожий. Я не здоров… и… расширение жил, – должно быть от воздержания…»
Это теперь даже статистика используется медициной для доказательств вреда воздержания, а в ту пору человек доходил сам, своим умом до понимания того, что все, созданное и задуманное природой, не может не выполняться.
Даже болезни, которые время от времени приходили, когда из-за непривычного климата, когда от иных причин, не могли сдержать.
12 апреля Лев Толстой записал: «Я чувствовал себя нынче лучше, но морально слаб и похоть сильная».
Но так что же это? Лицемеры скажут – озабоченность! Но, позвольте, еще раз напомню – человеку 23 года, самый расцвет сил, время любить, ну и время иметь то необходимое общение с прекрасным полом, которое определено природой.
Как решался «женский» вопрос на Кавказе?
Можно ли осуждать Льва Толстого за его признания о постоянном желании женщины? Тема-то серьезна, тема важная, особенно для воинства, находящегося в походах и боях. На Кавказе этим пользовались аборигены, зарабатывая на ней барыши.
Вот что писал автор биографической книги о Ермолове Александр Георгиевич Кавтарадзе, отечественный военный историк: «Ермолов, будучи на Кавказе, трижды заключал так называемый кебинный брак с местными жительницами, который допускался мусульманскими обычаями. От этих браков Ермолов имел пятерых сыновей и дочь».
Подтвердил это в своих фундаментальных трудах и начальник Военно-исторического отдела при штабе Кавказского военного округа, военный историк, генерал от кавалерии Василий Александрович Потто: «…Ермолов, поселившись сам в Казанищах, расположил свои войска на зимовые квартиры по мехтулинским селениям. Зимовка эта, вопреки ожиданиям, оказалась удобной и веселой. Многие холостые офицеры, а в том числе и сам Ермолов, пользуясь свободой мехтулинских нравов и заплатив калым, требуемый законами страны, поженились на мехтулинках так называемым кебинным браком и – по замечанию Ермолова – “скучную стоянку обратили в рай Магометов”».
А.П. Ермолов. Художник П.З. Захаров-Чеченец
Странное определение – кебинный брак. Что же это такое?
В Википедии говорится, что это «Временный брак – брак для удовольствия или временный брак… – форма брака в исламе, заключаемого на определенный срок». И далее уточняется, что такой «брак дозволен у шиитов и запрещен у суннитов». Поясняется: «Данный брак определяется парой по взаимной договоренности на какой-либо срок. При этом в договоре оговаривается содержание жены вместо махра и вознаграждение при расторжении брака». Причем в «брачном договоре указывается его срок, который может составлять от одного дня до 99 лет…».
У мусульман жены разделялись на кебинных, которым по шариату назначалась при бракосочетании известная денежная сумма, очень часто с разными вещами и недвижимым имуществом, и временных, пользовавшихся только деньгами, оговоренными при заключении брачного условия. Кебинная жена имела перед временной еще те преимущества, что после смерти мужа, если он умер бездетным, она получала из его наследства четверть, а если оставались дети – восьмую часть. Дети от кебинных и от временных жен считались одинаково законными.
И не только о себе думали многие военачальники. Они думали и о своих подчиненных, лишенных женского тепла и ласки. Человек остается человеком со всеми желаниями и стремлениями, которыми наделила его природа. Рассуждая о «сладострастных стремлениях» Льва Толстого, хулителям и пасквилянтам не худо было бы обратить внимание на то, что эти самые мятежные стремления и желания были присущи не одному Толстому – они присущи практически всем, кто долгое время находился вдали от дома, причем находился на линии огня под вражескими пулями.
Можно, конечно, ужесточить до крайности дисциплину, жестоко наказывать за каждую самовольную отлучку и исключить всякие контакты с предметами мятежных страстей. Но можно и подойти к этому по-человечески, как подошел Алексей Петрович Ермолов.
Писатель Олег Михайлов рассказал:
«Учреждая полковые штаб-квартиры, Ермолов решил образовать при них роты женатых солдат, которые бы укрепляли и улучшали полковое хозяйство.
Трудно перечислить все блага, приобретенные этим нововведением для кавказского воина. Выступая в поход, он оставлял за собой почти родной угол, находившийся под присмотром внимательного женского глаза и крепкой защитой хорошо вооруженного товарища. Кончался поход, и он возвращался опять в тот же уголок, домой, где у него завязывались крепкие нравственные связи. А в то же время на случай войны имелись готовые опорные пункты, охраняемые этими ротами, которые оставались постоянными гарнизонами полковых штаб-квартир, и защищали их воины, как родной дом и родную семью.
Солдатские жены, приноровляясь к суровым условиям, были не только хозяйками и матерями, но и разделяли с мужьями их воинские заботы.
Объезжая штаб-квартиры, Ермолов упоминает, что видел солдатских жен, «которые хорошо стреляли в цель».
Память о создании женатых рот долго жила в благодарных солдатских сердцах. Вот что записано было со слов одной старой солдатки:
«…Один генерал – Ермолов, большой знаток людей. Он и разгадал, чего недостает для солдатушек, и отписал по начальству, что при долговременной, мол, службе на Кавказе, в глуши, в горах да лесах, им необходимы жены. Начальство пособрало по России несколько тысяч вдов с детьми да молодых девушек (между последними всякие были) и отправило их морем из Астрахани на Кавказ, а часть переслало и сухим путем на Ставрополь. Так знаете, какую встречу устроили им? Только что подошли к берегу, где теперь Петровское, как артиллерия из пушек палить стала – в честь бабы, значит, – а солдатики шапки подбрасывали да “ура!” кричали. А замуж выходили по жребию, кому какая достанется. Тут уж приказание начальства да божья планида всем делом заправляли. А чтобы иная попалась другому, да не по сердцу – так нет, что ты! Они, прости господи, на козах бы переженились, а тут милостивое начальство им настоящих жен дает…»
Судя по всему, в пункте дислокации 20 – й артиллерийской бригады таких порядков не было. Но одинокие женщины были всегда и везде. Были и в казачьих станицах. Толстой признается, что пользовался их услугами, но это, конечно, в его понимании не было любовью.
И в этот период он сумел написать великолепное произведение – первую книгу трилогии, названную «Детство», а затем начал и вторую книгу – «Отрочество», а затем и «Юность». И там мы видим совершенно иные отношения с прекрасным полом.
В Пятигорске даже воздух напоен любовью
Да, представьте, даже экскурсоводы порой произносили подобные фразы, относительно городов Кавказских минеральных вод – особенно, конечно, Кисловодска, Пятигорска, Ессентуков… В Кисловодске даже показывали место, где традиционно завязывались курортные романы, и другое, где эти романы рассыпались при разлуке. Конечно, железнодорожный вокзал.
Что же было в ту пору, когда в Пятигорске побывал, и не просто побывал, а довольно долго жил там Лев Толстой? Курорт уже складывался, уже обрастал различными атрибутами, хотя еще не было железной дороги, и путь до городов Кавказских Минеральных Вод был долгим и довольно опасным.
16 мая 1852 года Лев Николаевич записал в своем дневнике:
«В Пятигорске музыка, гуляющие, и все эти, бывало, бессмысленно-привлекательные предметы не произвели никакого впечатления. Одно – юнкерство, одежда и делание фрунта в продолжении получаса нелепо, беспокоило меня. Не надо забывать, что главная цель моего приезда сюда – лечение; поэтому завтра посылаю за доктором и нанимаю квартеру, один, на слободке. Ложусь 1/4 10. Был не воздержан эти два дня: пил вино и пиво, и даже хотел…»