Она невольно вздрагивает, затаившись. Нетерпеливо.
— Ты знаешь?
Краснеет еще больше, уши горят. Она так развратно ведет себя?
Но думать и спрашивать уже не выходит. Она чувствует его в себе. Поначалу, это чуть-чуть больно, совсем чуть-чуть, но так… захватывающе. То, как он обнимает ее, его руки, его горячие губы… Огонь разливается внутри.
— Я, как ты понимаешь, тоже не невинный мальчик, — говорит Сигваль. — Так даже лучше. Намного. Ты не боишься меня. Если хочешь, можешь даже сказать, что я сделал это силой. Как думаешь, я держу тебя достаточно крепко, чтобы у тебя не было шансов вырваться?
Она тихо стонет, когда он входит в нее, почти до упора… Сейчас она бы сама ни за что не отпустила его.
— Ни единого шанса.
Прижимается к нему, пытаясь почувствовать еще глубже.
Он немного подается назад, и снова вперед, в нее, и снова…
— А если кто-то увидит, Сиг…
— Никто не увидит, — уверенно говорит он. — Я поставил охрану на дорожках.
Она дергается.
— Ах, ты! Охрану?! Ты! Ты просто свинья!
Он знал! Он точно знал, что так будет! Это все игра… Даже постамент статуи как раз нужной высоты, наверняка, опробован не раз!
Она пытается оттолкнуть его. Впрочем, не слишком старается…
И возмущение Ауроры его забавляет, он смеется, не отпуская, только обнимая крепче.
— Да, я расчетливая свинья, — говорит он. — Но ведь тебе нравится? А Юну мы скажем, что просто целовались тут, в кустах.
Ухмыляется. Целует ее, так горячо и с такой страстью, что вся злость уходит.
Как можно злиться?
И никуда ей уже не деться.
И ей это нравится, он совершенно прав.
Справедливости ради, он действительно никому ничего не сказал. И никто, разве что Джон Тенгиль, не узнал, что спор Сигваль выиграл.
А Аурора вышла замуж, и действительно счастлива. Джон никогда и ни в чем не обвинял ее. Он даже признался потом, что обратил внимание на Аурору, увидев, как Юн и Сигваль бегают за ней. И понял, что девушка нравится ему тоже. Но только, как взрослый мужчина, бегать ни за кем он не стал, а решил вопрос иначе — разом и наверняка.
Хотя легкое напряжение все равно было.
Ровно до того дня, когда через девять месяцев после свадьбы Аурора родила мальчика, такого же рыжего и чуть лопоухого, как Джон. И все… Что еще нужно для счастья? Джон потом радостно таскал ее на руках, не смотря на грозные вопли повитухи, а она смеялась и обнимала мужа… Им было хорошо вместе.
А Сигваль… то что у Ауроры с ним было тогда в саду — все равно не забыть.
16. Оливия, застава у перевала
Вечером, неподалеку от перевала и остайнской границы их встречает вооруженный отряд. Человек пятьдесят точно. И этого, похоже, в планах не было. Сигвалю не нравится.
— Стоять, — тихо командует он.
Подзывает Юна и Эсхейда, о чем-то говорит с ними. Вглядывается в стоящих на дороге людей.
И люди вглядываются в них.
— Кто вы?! — громко спрашивает Сигваль.
Один из встречающих на дороге выезжает вперед.
— Мы из Белого Рога, господин! С заставы! Сэр Барёд послал нас!
Они одеты как свои, но Сигваль все равно в чем-то сомневается.
— Что вы делаете здесь?
Человек неуверенно оглядывается на своих.
— Мы ждем принца Сигваля! — наконец отвечает он. — На дорогах опасно!
Эсхейд что-то говорит Сигвалю, «…лучники», — слышит Оливия, «ловушка». Сигваль качает головой.
Он берет щит, и Оливия видит, как вытаскивает ноги из стремян, словно на переправе… Словно боится, что лошадь понесет и сбросит… или, может быть, будут стрелять…
Едет вперед.
Сам, один едет.
Юн сжимает рукоять меча.
Тот человек, из встречающих, тоже выезжает вперед. Они с Сигвалем встречаются на середине и о чем-то говорят. Тихо. Потом Сигваль подъезжает к встречающему отряду, осматривается и говорит с кем-то еще.
Потом машет, чтобы ехали за ним.
— Идем, — тихо говорит Юн.
Он едет с одной стороны, Эсхейд с другой, словно личный эскорт принцессы. Они готовы защищать ее.
И Сигваль… он ждет.
— Наша подставная принцесса попала в засаду, — спокойно говорит Сигваль, словно все идет, как планировалось. — В первый же вечер. Перебили всех.
Оливии кажется, что сердце замирает, а потом… просто разрывается.
Всех? Это сделали люди ее отца? Или короля Северина? Кто?
И так страшно, что даже нет сил спросить.
Хенни погибла?
Значит, Хенни плакала не зря? Она чувствовала? Не то, чтобы она была как-то дорога Оливии, но все же… Она тоже мертва? Невозможно поверить.
Слезы подступают к горлу.
— Не плачь, — тихо говорит Сигваль. — Ты жива, и поблагодари бога за это.
И Оливия старается держаться изо всех сил. Он прав. Если уж плакать, то не здесь, не при всех.
Если бы не эта хитрость, если бы они поехали по главной дороге, то убили бы и их? И ее тоже?
За что?
— За что? — тихо говорит она вслух.
Сигваль фыркает.
— Я мешаю всем подряд. И твоим и своим. Сюда парень прискакал, знаменосец, ему удалось сбежать, но он так и не понял, кто на них напал. Я еще поговорю с ним.
Он хмурится, едет рядом. Теперь они с Юном по бокам, Эсхейд чуть впереди, Ульвар, тот молодой рыцарь — сзади. Все четверо охранят принцессу. Кто охраняет его самого?
Сигваль все так же сжимает щит.
— Держись рядом со мной, — тихо говорит он Оливии. — Никаких резких движений. Если я скажу что-то делать — делай сразу. Поняла?
— Да, — она кивает. Страшно. — Что-то не так?
Даже сейчас? На них нападут снова?
Она готова поверить во что угодно.
— Пока не знаю, — говорит Сигваль. — Просто, на всякий случай. Привыкай.
Крошечная крепость на перевале между холмов. Высокая белая башня.
Большая часть стен разрушена и сложена заново, хорошо видно свежую кладку. Еще в начале войны здесь стояли насмерть.
Сэр Барёд встречает их, комендант крепости. Сигваль сказал, что Барёду и его людям он доверяет полностью, но тут, среди них есть люди Тифрида, а им он не доверяет совсем. Альденбрук совсем рядом, и Тифрид, конечно, заинтересован в безопасности границ, он имеет право на своих людей здесь. Войска Тифрида очень помогли в войне. И все же. Будь осторожна, Оливия.
Страшнее всего, что такая жизнь теперь надолго. Нужно бояться всего, быть осторожной… Как можно так жить?
Ей вежливо улыбаются. Настолько вежливо, насколько способны улыбаться солдаты, не снимающие доспехи даже во сне. Здесь опасно. Ей предлагают немного отдохнуть, умыться с дороги, скоро будет ужин… сейчас проводят.
В крепости все так тесно и просто, это далеко не дворец.
Сигваль касается ее плеча.
— Сегодня будешь спать со мной, — шепотом говорит он, и Оливия вздрагивает. — Тихо, не бойся так. Просто в одной комнате. Ничего не будет. Здесь я не хочу оставлять тебя на ночь одну.
Она кусает губы, обернувшись, глядя ему в глаза.
— Нет…
Только не сейчас. Она не готова.
Он ухмыляется.
— Если хочешь, могу вместо себя подкинуть тебе Эсхеда, он будет честно сторожить. Юн сейчас напьется за ужином, и будет лезть обниматься, его лучше оставить за дверью. Но те, кто за дверью, могут и не успеть.
Хенни убили. Ее тоже могут убить?
— Все так плохо, да?
Сигваль вздыхает.
— Сложно сказать, — честно говорит он. — Дальше мы поедем по нашей земле, и будет спокойнее. Вряд ли станут нападать там, на людей Хеймонда уже не свалить, на месть не списать. Связываться открыто пока вряд ли решаться. Но здесь, на границе, я еще не могу быть полностью уверен. Во дворце, в Таллеве, тебя никто не тронет. Там ты можешь спокойно спать одна. До свадьбы.
Ее невольно передергивает.
Он говорит это спокойно, без всякого выражения. Просто факт.
У нее нет выбора.
Две недели, он сказал. Свадьба будет через две недели после приезда в Таллев. Ей все равно никуда не деться. Он и так может не церемониться с ней, делать все, что хочет. Как с Каролине. «Ни твои чувства, ни ее, ни чьи либо еще — здесь вообще никого не интересуют».
И все же, он обещал, и он не тронет ее.
— Не бойся, — говорит Сигваль. — Иди, посмотри комнату, тебя проводят. Переоденься, если хочешь. А я пока поговорю с парнем, который принес вести. Потом будем ужинать.
За столом — первое, что он делает, отбирает кувшинчик с вином у виночерпия, как только тот наливает ему.
— Оставь, дальше я сам.
Тихо и ненавязчиво. Пододвигает бокал Оливии к себе. Но сначала немного пробует, очень вдумчиво, чуть заметно кивает своим мыслям и только потом наливает ей.
— Что ты делаешь? — спрашивает она.
Сигваль сначала пытается отмахнуться, но потом… Он облизывает губы, наклоняется ближе.
— Хочу дать тебе совет, — говорит он. — Никогда ничего не пробуй первой, особенно вино, его легче всего отравить. Лучше найти человека, который будет делать это за тебя. У меня дома свой повар и надежные люди следят, чтобы никаких сюрпризов. Но если ты не уверена, и нет под рукой никаких лишних ненужных людей, которых не жалко, зови меня.
Он едва заметно улыбается.
— Ты смеешься сейчас?
От этого Оливии становится не по себе.
— Нет, абсолютно серьезно, — говорит он. — Меня учили распознавать яды… был, знаешь, такой печальный опыт, и не хочется повторить. В большинстве случаев, если осторожно, то можно определить по запаху, на вкус, по разным ощущениям. Главное — совсем немного, тогда, даже если станет плохо, то не умрешь. Конечно, гарантии нет, но хоть как-то.
Совсем не по себе становится.
— Ты думаешь, что здесь….
— Нет, — говорит он. — Вот это можешь пить спокойно, — пододвигает ей бокал. — Да и вообще, тут в крепости, не то место, где тебя будут травить, скорее уж воткнут нож в спину. Могут ночью прийти, поэтому я и говорю, что спать будешь со мной, а за дверью поставим охрану. Не нужно бояться, нужно просто помнить и заранее принять меры.