– И с сеном на рогах.
– Естественно.
– Ну, как способ это определенно годится. Только дурак попытается свалить тебя, Марк.
– И такой же дурак пытается свалить тебя, Гай. – Красс кашлянул. – Сколько у тебя долга?
Цезарь нахмурился:
– Если кто-то и знает об этом, кроме моей матери, так это ты. Но коль скоро ты настаиваешь на цифре, около двух тысяч талантов. Это пятьдесят миллионов сестерциев.
– Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, сколько сестерциев в двух тысячах талантов, – усмехнулся Красс.
– Что ты хочешь сказать, Марк?
– В следующем году тебе понадобится очень выгодная провинция, вот что я хочу сказать. Они не позволят тебе подтасовать жребии. Тебе не доверяют. Не говоря уже о том, что Катон будет парить над тобой, как ястреб. – Красс нахмурил лоб. – Честно говоря, Гай, я не знаю, что ты можешь сделать, даже если жребий окажется благоприятным. Все уже завоевано. Магн запугал весь Восток, Африка не представляет опасности со времен Югурты. Обе Испании до сих пор не оправились от Сертория. С галлов тоже нечего взять.
– А Сицилию, Сардинию и Корсику не стоит и упоминать, – улыбнулся Цезарь.
– Безусловно.
– Ты слышал, что с меня собираются взыскать долг через суд?
– Нет. Но я слышал, что Катул – говорят, ему намного лучше – опять собирается мутить воду в сенате и в комициях. Организует кампанию, чтобы продлить срок службы действующих наместников на будущий год, оставив преторов нынешнего года вообще без провинций.
– А-а, понимаю, – задумчиво протянул Цезарь. – Да, я должен был предвидеть такое предложение.
– И оно может пройти.
– Может, хотя я сомневаюсь. Нескольким моим коллегам-преторам не понравится, что их лишат провинций. Особенно Филиппу. Конечно, он – ленивый эпикуреец, но все же знает себе цену. Не говоря уж обо мне.
– Я просто предупреждаю.
– Я понял. Большое спасибо.
– Но это не решает твоей трудной проблемы, Цезарь. Я не вижу способа выплатить долг с доходов от провинции.
– А я найду способ. Моя удача мне поможет, Марк, – спокойно отозвался Цезарь. – Я хочу получить Дальнюю Испанию, потому что я был там квестором и хорошо ее знаю. Единственное, что мне нужно, – это Лузитания и Галлеция. Децим Брут Галлецийский – как легко они заслуживают эти пустые титулы! – едва тронул окраины Северо-Западной Иберии. А Северо-Западная Иберия, если ты забыл – но ты не должен забыть, потому что ты был там, – это место, откуда идет все золото. Саламантика вся обобрана, но такие места, как Бригантий, римлянина еще и в глаза не видели. Но они увидят римлянина, это я им обещаю!
– Значит, все надежды ты возлагаешь на удачу при жеребьевке. – Красс покачал головой. – Ты все-таки странный, Цезарь! Я не верю в удачу. За всю свою жизнь я ни разу не принес даров богине Фортуне. Человек сам вершит свою судьбу.
– Я безусловно согласен с тобой. Но я также верю, что у богини Фортуны есть фавориты среди римлян. Она любила Суллу. И она любит меня. Некоторым людям, Марк, богиня дарит удачу в дополнение к тому, чего они добиваются сами. Но ни у кого нет такой удачи, как у Цезаря.
– А Сервилия – это тоже удача?
– Кажется удивительным, да?
– Однажды ты намекнул. Это как игра с головешкой.
– Ах, Красс, она великолепна в постели!
– Ха! – хмыкнул Красс, кладя ноги на ближайший стул и сердито глядя на Цезаря. – Чего еще ожидать от человека, который публично говорит о своем боевом таране! В ближайшие месяцы у твоего тарана будет достаточно занятий. Думаю, Бибулу, Катону, Гаю Пизону и Катулу еще долго придется зализывать раны.
– И Сервилия говорит то же самое, – улыбнулся Цезарь.
Публий Ватиний происходил из племени марсов из Альба-Фуценции. Его дед был человеком скромного достатка. Но он принял мудрое решение и эмигрировал из земель марсов задолго до начала Италийской войны. Это означало, что его сын, тогда еще молодой человек, не воевал против Рима. И следовательно, по завершении военных действий мог обратиться к претору по делам иноземцев с ходатайством о предоставлении ему римского гражданства. Затем дед умер, и его сын вернулся в Альба-Фуценцию римским гражданином. Но таким бедным, что едва ли это гражданство стоило той бумаги, на которой оно было зафиксировано. Став диктатором, Сулла распределил всех новых граждан по тридцати пяти трибам. Ватиний-старший был записан в трибу Сергия, одну из старейших. Состояние семьи стало быстро увеличиваться. Из мелкого торговца Ватиний превратился в крупного землевладельца. Земля марсов вокруг Фуцинского озера была богата и плодородна, а Рим, расположенный достаточно близко к Валериевой дороге, служил отличным рынком сбыта фруктов, овощей и откормленных ягнят, поставляемых хозяйством Ватиния. Потом Ватиний-старший стал выращивать виноград, заплатив огромную сумму за сорт, дающий великолепное белое вино. К двадцатилетию Публия Ватиния земли его отца уже стоили миллионы сестерциев и не производили ничего, кроме этого замечательного фуцинского нектара.
Публий Ватиний был единственным ребенком, но Фортуна явно не благоволила к нему. В подростковом возрасте он стал жертвой так называемой летней болезни. В результате мышцы обеих его ног ниже колен атрофировались, и он мог передвигаться, лишь резко выбрасывая ноги вперед. Походка получалась как у утки. Затем у него стали появляться шишки на шее, которые иногда воспалялись, прорывались и оставляли ужасные шрамы, – не очень приятное зрелище. Однако физические недостатки с лихвой компенсировались характером и умом. Характер у Публия Ватиния был замечательный. Он был остроумным, веселым, его трудно было рассердить. Он рано понял, что лучшей его защитой будет юмор, поэтому он сам шутил над собой и позволял другим делать то же.
Поскольку Публий Ватиний никогда не смог бы ходить по своим землям, как это делал его отец, Ватиний-старший стал обучать управлению сельскими угодьями дальних родственников, чтобы потом передать им свое дело. Сына же он послал в Рим, чтобы тот стал светским человеком.
Интенсивные перераспределения, последовавшие за Италийской войной, создали ситуацию, в которой множество преуспевающих семей оказались без патронов. Каждый предприимчивый сенатор и всадник из старших восемнадцати центурий искал себе клиентов. Однако перспективные клиенты в большинстве своем оставались незамеченными, как, например, семья Ватиния. Так продолжалось, пока Публий Ватиний в свои двадцать пять лет не прибыл наконец в Рим. Поселившись на Палатине, он сам стал искать себе патрона. То, что его выбор пал на Цезаря, многое говорило о его склонностях и интеллекте. Луций Цезарь был старшим в этой ветви семьи, но Публий Ватиний пошел к Гаю, потому что безошибочный нюх указал ему, что за Гаем будущее.
Конечно, Цезарю он сразу понравился. Цезарь признал в этом марсе очень ценного клиента. Это означало, что карьера Ватиния на Форуме будет самой благополучной. Следующим шагом был поиск подходящей жены. Публий Ватиний сказал:
– Ноги мои действуют не очень хорошо, но с тем, что между ними, все в порядке.
Выбор Цезаря пал на дочь его кузины Юлии Антонии – ее единственную дочь Антонию Критскую. У нее не было приданого, зато происхождение гарантировало мужу видное общественное положение и доступ в ряды славных семей. К сожалению, Антония не была ни привлекательной, ни умной. Ее мать вечно забывала о ее существовании, поскольку была поглощена заботами о троих сыновьях. И вероятно, потому еще, что размеры и формы Антонии вызывали у ее матери смущение. При росте в метр восемьдесят у нее были широкие мужские плечи. Хотя природа наделила ее большой грудной клеткой, она совершенно забыла про груди. Нос и подбородок молодой Антонии стремились навстречу друг другу, а шея была толстой, как у гладиатора.
Послужил ли устрашающий вид невесты препятствием для тщедушного калеки Публия Ватиния? Вовсе нет! Он немедленно женился на Антонии Критской и тотчас обзавелся сыном и дочерью. Более того, Публий Ватиний искренне любил свою огромную и безобразную жену и с юмором сносил все остроты, которые вызывал на Форуме их странный союз.
– Вы все зеленеете от зависти, – говорил он, смеясь. – Многим ли из вас доводилось взбираться на кровать, дабы покорить высочайшую гору Италии? И между прочим, когда я достигаю вершины, она бывает счастлива не менее моего!
В год консульства Цицерона Публий Ватиний был избран квестором и стал членом сената. Из двадцати кандидатов он занимал последнюю строчку, что неудивительно, учитывая отсутствие родословной. По жребию ему досталась должность наблюдателя всех портов Италии, кроме Остии и Брундизия, где имелись свои квесторы. Ватиния послали в Путеолы, где он должен был пресечь незаконный экспорт золота и серебра. Он очень хорошо справился с заданием. Поэтому экс-претор Гай Косконий, которому досталась Дальняя Испания, лично попросил Публия Ватиния быть его легатом.
Публий Ватиний все еще находился в Риме в ожидании, когда Косконий отправится в свою провинцию, как внезапно в результате несчастного случая на Валериевой дороге погибла Антония Критская. Она возила детей к их бабушке и дедушке в Альба-Фуценцию и уже возвращалась в Рим, когда ее повозка съехала с дороги. Мулы и коляска перевернулись, упали с крутого откоса и разбились.
– Постарайся увидеть в этом хорошее, Ватиний, – сказал Цезарь, не зная, как помочь в этом искреннем горе. – У тебя ведь остались дети. К счастью, они ехали в другой повозке.
– Но я потерял ее! – безутешно плакал Ватиний. – О Цезарь, как я буду жить?
– Поезжай в Испанию и займись делом, – посоветовал ему патрон. – Это судьба, Ватиний. Я тоже уезжал в Испанию, потеряв свою любимую жену, и это послужило спасением для меня. – Он встал, чтобы налить Ватинию бокал вина. – Как ты намерен поступить с детьми? Отправишь к твоим родителям в Альба-Фуценцию или оставишь здесь, в Риме?
– Я бы предпочел Рим, – сказал Ватиний, вытирая слезы. – Но за ними должен присматривать какой-нибудь родственник, а в Риме у меня родственников нет.