– Доброта – не то качество, которое я ценю! – огрызнулся Клодий.
– Она же внучка Суллы!
– Мне наплевать, будь она хоть внучкой Юпитера! Мне до смерти надоело мириться с присутствием Поликсены!
– Кузен Гай – не дурак, – сказал Антоний. – К его жене, Клодий, ты и близко не подойдешь. При ней всегда отирается кто-нибудь вроде Поликсены.
– Я знаю это, Антоний!
– У него самого весьма богатый опыт, – ухмыльнулся Антоний. – Не сомневаюсь, что ему известны все до единой хитрости, как наставлять рога мужьям. – Он вздохнул, довольный. – Он – северный ветер, который проветривает нашу душную семью! У него больше побед над женщинами, чем у Аполлона.
– Я не хочу наставлять рога Цезарю. Я только хочу отделаться от Поликсены! – проворчал Клодий.
Вдруг Клодия захихикала:
– Ну, теперь, когда Глаза и Уши Рима ушли, я могу рассказать вам, как прошел обед у Аттика вчера вечером.
– Наверное, тебе там очень понравилось, дорогая Клодия, – сказал Попликола-младший. – Гости были такие чопорные.
– Именно. Особенно в присутствии Теренции.
– Тогда почему о нем стоит говорить? – раздраженно спросил Клодий, еще не успокоившийся после ухода Поликсены.
Клодия перешла на шепот, чтобы придать своим словам больше значительности.
– Меня усадили напротив Цицерона! – объявила она.
– И как ты не умерла от восторга? – осведомилась Семпрония Тудитана.
– Как он не умер от восторга, ты хочешь сказать!
Все повернулись к ней.
– Клодия, не может быть! – воскликнула Фульвия.
– Конечно может, – самодовольно заявила Клодия. – Он рухнул к моим ногам, как инсула при землетрясении.
– И Теренция видела?
– Ну, она сидела лицом к lectus imus, спиной к нам. Да, благодаря моему другу Аттику Цицерон выскользнул из ошейника.
– И что произошло? – спросил Курион, заливаясь смехом.
– Я весь обед флиртовала с ним, вот что произошло. Я вертелась и вовсю строила глазки, и ему это нравилось! Не говоря уже обо мне. Он и не знал, что в Риме есть такая начитанная женщина, так он сам сказал. Это он выпалил после того, как я процитировала нового поэта, Катулла. – Она повернулась к Куриону. – Ты читал его? Великолепный!
Курион вытер глаза:
– Я даже не слышал о нем.
– Он совершенно новый. Аттик, конечно, его уже опубликовал. Он из Италийской Галлии, что по ту сторону Пада. Аттик говорит, что он собирается в Рим. Я не могу дождаться, когда познакомлюсь с ним!
– Возвращаясь к Цицерону, – сказал Клодий, предвкушая свое выступление на Форуме, – каков он в муках любви? Честно говоря, я не думал, что он способен на такое.
– Очень глупый и игривый, – ответила Клодия скучным голосом. Она перевернулась на спину на ложе и дрыгнула ногами. – Отец отечества превратился в сводника из комедии Плавта. Поэтому и было так смешно. Я просто подстрекала его, чтобы он все больше и больше выставлял себя дураком.
– Ты злая женщина, – сказал Децим Брут.
– Теренция тоже так подумала.
– Ого! Значит, она заметила?
– Спустя некоторое время заметили все. – Клодия премило сморщила носик. – Чем больше он увлекался мной, тем громогласнее и глупее становился. Аттика просто парализовало от смеха. – Она театрально содрогнулась. – А Теренция так и застыла от ярости. Бедный старый Цицерон! Кстати, почему мы считаем его старым? Но повторяю: бедный старый Цицерон! Думаю, не успели они дойти до выхода, как она зубами вцепилась ему в шею!
– Ни во что другое ей было не вцепиться, – промурлыкала Семпрония Тудитана.
Взрыв хохота заставил улыбнуться даже слуг на кухне Фульвии в дальнем конце сада – какой веселый дом!
Вдруг веселье Клодии изменило направление. Она выпрямилась и озорно посмотрела на своего брата:
– Публий Клодий, ты ведь готов к какой-нибудь забавной проказе?
– Это так же верно, как то, что Цезарь – римлянин!
На следующее утро Клодия появилась у входа в жилище великого понтифика. Ее сопровождало несколько женщин из «Клуба Клодия».
– Помпея дома? – спросила она у Евтиха.
– Она принимает, domina, – ответил управляющий, кланяясь и впуская их.
Гостьи стали подниматься по лестнице, а Евтих поспешил к своим делам. Нет необходимости звать Поликсену. Молодого Квинта Помпея Руфа не было в Риме, так что мужчин среди визитеров не будет.
Было ясно, что Помпея провела ночь в слезах: веки распухли, покраснели, вид скорбный. При виде Клодии и других она вскочила.
– О Клодия, я думала, что никогда больше вас не увижу! – воскликнула Помпея.
– Дорогая моя, я никогда не поступила бы так с тобой! Но ты ведь не можешь винить моего брата! Поликсена обо всем рассказывает Аврелии.
– Я знаю, знаю! Мне так жаль, но что я могу сделать?
– Ничего, дорогая, ничего.
Клодия усаживалась долго и хлопотливо, как яркая птица, собираясь высиживать птенцов, устраивается в гнезде. Потом улыбнулась всем, кого привела с собой: Фульвии, Клодилле, Семпронии Тудитане, Палле и еще одной женщине, которую Помпея не узнала.
– Это моя кузина Клавдия, – сдержанно представила ее Клодия. – Она живет в сельской местности. Приехала сюда отдохнуть.
– Ave, Клавдия, – приветствовала ее Помпея Сулла, улыбаясь глуповато, как обычно.
«Если Клавдия и сельская жительница, то у нее, во всяком случае, много общего с Паллой и Семпронией Тудитаной, – подумала Помпея. – Откуда бы Клавдия ни была родом, она очень колоритная особа со всей этой краской и ненужными украшения в светлых волосах». Помпея попыталась быть вежливой.
– Фамильное сходство заметно, – сказала она.
– Надеюсь, – отозвалась кузина Клавдия, стягивая свою фантастическую прическу с блестящими золотыми локонами.
На миг показалось, что Помпея вот-вот упадет в обморок. Она даже открыла рот, ловя воздух.
Это уже было слишком для Клодии и других присутствующих. Они захохотали.
– Ш-ш-ш! – шикнул Публий Клодий.
Широким неженским шагом он прошел к двери и опустил щеколду. Затем возвратился на место, сложил губки бантиком и захлопал ресницами.
– Дорогая моя, какая божественная комната! – прощебетал он.
– О-о-о! – взвизгнула Помпея. – Это невозможно!
– Это возможно, потому что вот он – я, – произнес Клодий своим нормальным голосом. – И ты оказалась права, Клодия. Поликсены тут нет.
– Пожалуйста, пожалуйста, уходи! – шепнула Помпея с побелевшим лицом, ломая руки. – Моя свекровь!
– Что, она и тут шпионит за тобой?
– Обычно нет, но скоро праздник Благой Богини, и его будут отмечать здесь. Предполагается, что это я устраиваю его.
– Ты хочешь сказать, его организует Аврелия, – с насмешкой сказал Клодий.
– Ну да, конечно она! Но она крайне педантична. Она делает вид, что советуется со мной, потому что я – официальная хозяйка дома, жена претора, в чьем доме устраивается торжество. О Клодий, пожалуйста, уйди! Она входит и выходит в любое время. И если она найдет мою дверь запертой, то пожалуется Цезарю.
– Моя бедная малышка! – с чувством произнес Клодий, привлекая Помпею к груди. – Я уйду, обещаю.
Он подошел к великолепному серебряному зеркалу, висевшему на стене, и с помощью Фульвии поправил парик.
– Не могу сказать, что ты симпатичный, Публий, – заметила его жена, поправляя его прическу, – но вполне можешь сойти за женщину, – она хихикнула, – только несколько сомнительной профессии!
– Уходим, уходим, – поторопил Клодий остальных гостей. – Я только хотел показать Клодии, что это можно сделать. И мы сделали это!
Дверь открылась, женщины быстро вышли – стайкой, с Клодием в середине.
И вовремя. Вскоре появилась Аврелия. Она удивилась:
– Кто это был? Почему они так поспешно ушли?
– Клодия с Клодиллой и еще несколько женщин, – уклончиво ответила Помпея.
– Тебе надо решить, какое молоко мы будем подавать.
– Молоко? – удивилась Помпея.
– О Помпея, честное слово! – Аврелия поглядела на невестку. – Неужели в твоей голове нет ничего, кроме побрякушек и тряпок?
Помпея расплакалась. Аврелия, что случалось с ней редко, выругалась (правда, не грубо и понизив голос) и быстро удалилась.
А пять женщин и Клодий спешили по Священной дороге в сторону, противоположную Нижнему форуму: там безопаснее и меньше риск встретить знакомых. Клодий был очень доволен собой. Он вышагивал с важным видом, привлекая внимание богатых покупательниц, которые часто посещают портик Маргаритария и Верхний форум. Женщины облегченно вздохнули, когда им удалось доставить Клодия домой неузнанным.
– Теперь несколько дней меня будут спрашивать, кем было то странное существо, что прогуливалось со мной этим утром! – добродушно проворчала Клодия, когда опасность миновала и вымытый, респектабельный Публий Клодий вальяжно разлегся на ложе.
– Это была твоя идея! – возразил он.
– Да, но тебя никто не просил устраивать публичный спектакль! Мы же договорились, что ты переоденешься, войдешь туда, а после мы быстро уйдем. Никто не ожидал, что ты начнешь жеманно улыбаться и вихлять задом всем на удивление!
– Заткнись, Клодия! Я думаю!
– О чем?
– О небольшой мести!
Фульвия прижалась к нему, чувствуя в нем перемену. Никто лучше, чем его жена, не знал, что Клодий держит в голове список грядущих жертв. И не было у него помощника лучше жены. В последнее время список сократился. Катилины больше не было. Вероятно, и арабы уже вычеркнуты. Так кто же на очереди?
– Кто? – спросила она, беря в рот мочку его уха.
– Аврелия, – процедил он сквозь зубы. – Пора кому-нибудь щелкнуть ее по носу.
– И как же ты это сделаешь? – спросила Палла.
– Фабии это придется не по вкусу, – задумчиво проговорил он, – но ей тоже стоило бы преподать урок.
– Что ты замыслил, Клодий? – устало спросила Клодилла.
– Одну шалость! – пропел он, потянулся к Фульвии и стал немилосердно ее щекотать.
Bona Dea – Благая Богиня, древняя, как сам Рим. У нее нет ни лица, ни формы. Она –