мы, сидя тут в сторонке, можем показаться остальным чуточку недовольными. Быть может, нам лучше присоединиться к ним, а подпевать, в общем-то, не обязательно.
– Тогда пошли. – Лидия встала. – Вовсе не хочу, чтобы у кого-то возник повод для обиды.
Тедди с Лидией стояли у фортепиано и слушали, как играет Марк. Вне всякого сомнения, он был талантливым пианистом, и она второй раз за этот вечер вспомнила о Зигмунде Вестхейме. Нахлынувшие горькие воспоминания снова перенесли ее в музыкальный салон особняка на Тиргартенштрассе, и острейшее чувство утраты отозвалось в ней физической болью. Она глубоко вздохнула, чтобы как-то утишить эту боль, напомнила себе, что до конца войны ждать уже недолго, а там, глядишь, и Вестхеймы приедут в Лондон, и снова все будут вместе. Все наладится, и жизнь снова потечет, как некогда в Берлине. Прошлое соединится с настоящим и будущим.
Эта хоть и не слишком новая мысль сразу же подняла ей настроение, она отпила вина, поглядев поверх бокала на Марка Льюиса.
Молодой летчик продолжал играть, а она спокойно и с большим интересом разглядывала его. Он был хорош собой: гладкое полноватое лицо, широкие брови, чувственный рот. Волосы темно-каштановые, волнистые, прямо ото лба зачесанные назад, над выразительными глазами с одухотворенным взглядом дуги густых бровей. Широкоплечий и мускулистый, он возвышался над ней, когда их знакомили, и Тедди решила, что в нем не меньше шести футов, а то и больше. Даже сидя за роялем, он выглядел высоким.
Неожиданно он поднял голову, и глаза их встретились. Как Тедди ни старалась, но была не в силах отвести взгляд. Он приковал ее своими глазами. И это волновало ее, заставило ее сердце забиться как-то по-новому и странно. Она ощутила, что краснеет.
Наконец ей удалось посмотреть в сторону, но через долю секунды ее глаза зачарованно вернулись к его глазам. Его взгляд теперь был более сосредоточенным и казался исполненным значения. Теодора опустила глаза, постаралась овладеть собой. Когда она вновь подняла взор, то увидела, что он продолжает пристально смотреть на нее. Теперь он улыбнулся ей, и эта самая восхитительная из улыбок проникла глубоко в ее душу. Она понимала, что в этот момент между ними происходит что-то очень важное, и это ее испугало.
Лидия шепнула ей на ухо:
– Я пойду на кухню, помогу маме с ужином. Ты меня извини, я скоро. – С этими словами она отошла от фортепиано.
Тедди поспешила за подругой.
– Я еще не поздоровалась с твоей мамой, – шепнула она. – Пойду с тобой, может, и помогу чем-нибудь.
– Я уверена, что мама уже все сделала, но, конечно же, пойдем вместе, на худой конец поможем ей принести угощение в столовую.
Тедди вышла с Лидией в холл, и подруги направились по коридору на кухню, расположенную в задней части дома. По пути Тедди, как бы между прочим, заметила:
– По-моему, он потрясающе талантлив, ты не находишь?
– Да, очень, – согласилась Лидия. После короткой паузы она глянула через плечо Тедди. – Сдается мне, дорогая моя, он очень заинтересовался тобой.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Тедди, вытаращив на нее глаза.
– Ты знаешь, Тедди, он на тебя так смотрел!
– Как же?
– Так, как смотрит мужчина на женщину, когда она привлекает его и у него возник интерес добиваться ее.
– Ого! – произнесла Тедди, растеряв все другие слова.
– Он тебе нравится?
– Я же совсем его не знаю, Лидия!
– Я хотела спросить, понравился ли он тебе внешне.
– Да, – вырвалось у Тедди, но смущение охватило ее, и, заикаясь, она уточнила: – Я-я-я думаю, что он очень интересный, он в самом деле кажется очень симпатичным, очень приятным.
– На мой взгляд, Марк – это кое-что стоящее. Мне хотелось, чтобы он заинтересовался мной, но он – никак. Видать, я не в его вкусе. – Лидия смотрела на нее, и улыбка медленно окрашивала ее лицо. – Но ты, по-моему, как раз то самое, потому я и хотела, чтобы ты пришла сегодня.
– Уж не сватовство ли это с твоей стороны? – спросила Тедди, хмурясь и в упор глядя на подругу.
Лидия улыбнулась:
– Боюсь, что да. А почему бы, собственно, и нет? Что плохого в том, чтобы свести двоих вместе?
Тедди помолчала, потом вдруг сказала:
– Я надеюсь, Марку невдомек твоя затея? Знай он об этом, я бы со стыда сквозь землю провалилась!
– Он даже не подозревает. Клянусь. Кстати, помимо того, что Марк такая симпатичная личность, он еще и герой-летчик. У него есть орден и крест и куча других наград.
– Но он так молод! – воскликнула удивленная Тедди. – Впрочем, я вполне могу себе представить, что он храбр.
– Да, в нем есть изюминка, ничего не скажешь, – задумчиво прошептала Лидия. – Притом такая, что и не определишь, в чем она. И еще я поняла из слов Арчи, что он очень надежный парень и большой патриот. Кстати, он не так молод, как выглядит и как ты думаешь.
– Сколько ему?
– Двадцать пять. На год старше Арчи. В общем, твой возраст.
– Понятно.
– Ты знаешь, он – один из Немногих!
– Что?! Он летчик Битвы за Британию?! – искренне изумилась Тедди. – Тогда ясно, откуда его награды, – добавила она и вспомнила, что сказал Уинстон Черчилль о тех парнях; все они были не намного старше двадцати, все кто в 1940 году защитил Англию в небе. «Еще никогда в области человеческих конфликтов столь многие не были обязаны столь немногим», – сказал Черчилль, и тогда, после его речи в Палате Общин, тех героев-летчиков, участников воздушных боев Битвы за Британию, так все и прозвали – «Немногие». Быть участником Битвы за Британию само по себе уже считалось почетным званием, даже если ты не удостоен наград.
26
Джулия Пелл внимательно засматривала в духовку, когда Лидия и Тедди вошли в просторную кухню. Стук каблуков по кафельному полу заставил ее обернуться. При виде молодых женщин лицо у нее посветлело. Она обожала Тедди.
– Теодора, ты! – воскликнула Джулия. – Я безумно рада тебе. Умница, что пришла.
– И я тоже рада, миссис Пелл. – Тедди подошла к матери подруги и обняла ее. – Чем я могу помочь? – спросила Тедди, когда приветственные объятия разомкнулись.
– Сейчас, дорогая моя, ничем, но благодарю за желание поучаствовать. Иди сядь к столу и допей свое вино. И ты, Лидия, тоже. Все идет по плану и под контролем. Через несколько минут в духовке все будет готово, и тогда сможете приниматься за дело, у вас это получится ловко.
С этими словами миссис Пелл зашла в кладовку и вынесла оттуда большую стеклянную банку. Поставив ее на рабочий стол, она тотчас вернулась в кладовую.
Наблюдая за ее быстрыми, четкими и притом не лишенными грации движениями и перемещениями по кухне, Тедди невольно сравнила ее с Лидией и подивилась, как они похожи.
Джулия Пелл была высокая, стройная и гибкая привлекательная женщина с темно-рыжей шевелюрой, васильковыми глазами и сотнями морщинок на лице. Лидия унаследовала рост и фигуру матери, а также синие с искорками глаза и огненные волосы. Достались ей и ловкость, изящество движений, веселая беспечная натура. Тедди показалось, что сегодня они больше похожи на двух сестер, чем на мать с дочерью. Она обожала обеих женщин, ставших ее верными подругами на протяжении ряда лет. Когда она и Лидия впервые встретились, они сразу почувствовали взаимную симпатию; расположение миссис Пелл было таким же мгновенным и теплым, как и у ее дочери.
Джулия и ее муж Микел происходили из англоирландских католических семейств, родились и выросли в Ирландии. Поженившись, они постоянно жили в Лондоне, здесь родились их дети, но они также владели полученным Микелом в наследство от отца домом в Доунгале, где проводили каждое лето до 1939 года. «Когда кончится война и мы все опять сможем разъезжать, куда захотим, ты обязательно должна приехать к нам в Дромлохан на целое лето», – при всяком удобном случае говаривала миссис Пелл, любезно упоминая при этом Максима, тётю Кетти и даже чету Вестхеймов. Тедди трогало ее щедрое гостеприимство, и она надеялась, что когда-нибудь они смогут поехать в Дромлохан. Ее давно уже подмывало побывать в Ирландии, и теперь это стало одним из ее заветных желаний. У Пеллов было еще двое детей: Сиобхан, она служила в Шотландии в Женской Территориальной Армии, и Найол, морской офицер, ходивший в Россию с конвоями торговых судов. Как сестра, так и брат были славные и покладистые ребята, чуждые всяческих предрассудков, такие же, как все в той семье.
Миссис Пелл сделала последний рейс в кладовку и вернулась с широкой хрустальной вазой.
– Так-с, моя дорогая, – обратилась она к Лидии. – В этот ужин для Арчи и его приятелей я вкатила все до последнего наши продовольственные купоны! Но думаю, затраты не напрасные, и твой братец сможет посмаковать кое-что из его любимых блюд.
– Они, конечно, и папочкины любимые тоже, – рассмеялась Лидия. – И зачем только его понесло сегодня на север? Получил бы удовольствие вместе с Арчи.
– Да, что верно, то верно, но что поделать, милочка? – Джулия не ждала ответа на свой вопрос и сыпала дальше: – Сегодня его погнали на оружейный завод в Лидс, чтоб им ни дна ни покрышки, а поезда нынче ползут убийственно медленно, ему в любом случае ни за что не вернуться к ужину. Так пусть уж лучше заночует в «Куинз Отеле» в Лидсе, а завтра спокойно доберется домой.
– Миссис Пелл, – глотая слюнки, проговорила Тедди, – из вашей духовки тянет умопомрачительной вкуснятиной!
Джулия просияла.
– Еще бы! – согласилась она и продолжала в исповедальной манере: – Мясник отпустил мне кусок вырезки – разумеется, не за так, а за все наши купоны на несколько недель вперед! Мясо пошло у меня на огромный пирожище. Арчи страшно любит пироги. Еще я пеку яблочный торт. Я давно зажала немного яблочного компота на всякий пожарный случай, и сегодня, по-моему, тот самый случай настал.
– А я думала, мамуля, – призналась Лидия, – ты печешь фруктовый бисквит со взбитыми сливками и винной пропиткой.