Чтобы при возможной встрече с этими головорезами доказать им, что она не еврейка, а итальянка, Елизавета в авральном порядке выучила итальянский язык.
Нелегальная резидентура была сформирована в кратчайшие сроки. В нее вошли оперативные сотрудники ИНО, прибывшие вслед за Зарубиными, а также шесть источников информации из числа местных жителей и иностранцев, принятых разведчиками на связь. Центр стал получать важную секретную информацию бесперебойно и в большом объеме.
Разведчики Василий и Елизавета «играли на враждебном поле» — действовали в гитлеровском рейхе — более трех лет, начиная с 1933 года. Работа в нацистской Германии требовала от обоих и, прежде всего, от Елизаветы Юльевны предельного мужества и отваги, мобилизации всех духовных сил.
Надо сказать, что она к тому времени достигла совершенства в искусстве перевоплощения, и не только внешнего, но и внутреннего. Никогда не повторяясь, она всякий раз представала в новом облике. Меняя страны, меняла личины. Для нее, за свою карьеру аса вербовки сменившей не один псевдоним, надевать чужую личину было так же привычно, как для женщины мирной профессии — ежедневно менять носовые платки в сумочке, отправляясь на работу.
Словом, как того требует искусство разведчика, «Вардо» была человеком с десятью лицами.
Елизавета Юльевна прекрасно понимала, что малейшая неосторожность, промах в работе или в быту приведет ее в гестапо. Каждое свое появление на берлинских улицах разведчица называла «танцем на канате, висящем над пропастью». Постоянно рискуя жизнью, она блестяще справлялась с заданиями Центра.
В 1930‐е годы у жителей Западной Европы основным мотивом, подвигавшим к сотрудничеству со спецслужбами Советского Союза, был антифашизм. Поэтому секретные агенты в большинстве своем работали просто «за идею», отказываясь от денежного вознаграждения.
По указанию Центра «Вардо» восстановила конспиративную связь с особо ценным источником разведки, гауптштурмфюрером СС «Брайтенбах» (в миру — Вильгельм Леман).
В IV управлении Имперской безопасности — гестапо — он возглавлял отдел по борьбе с «коммунистическим шпионажем» и, используя свое служебное положение, неоднократно спасал резидентуру НКВД от разгрома и заранее предупреждал о провокациях, которые готовились против советского дипломатического представительства и его сотрудников в Берлине.
От «Брайтенбаха» регулярно поступали данные о внутриполитическом положении в Германии и о ее военных приготовлениях против соседних стран. В 1935 году агент представил сведения о создании Вернером фон Брауном принципиально нового вида оружия — знаменитых ракет «Фау».
13 лет «Брайтенбах» водил за нос коллег из гестапо, которые сбились с ног в поисках «крота» в своих рядах. Провал произошел из-за предательства связника, и в 1945 году Лемана казнили в застенках его (жгуче ненавидимого им!) ведомства.
К слову, на Западе его считают прототипом Штирлица.
…Еще одним особо ценным помощником нелегальной резидентуры, который находился на личной связи у «Вардо», был высокопоставленный сотрудник германского МИДа в ранге посла «Вальтер» (имя не раскрывается до сих пор). В будущем «Вальтер» наряду с «Брайтенбахом» проинформирует берлинскую резидентуру о подготовленном нападении Германии на СССР.
В Берлине «Вардо» также восстановила связь с «Ханум», бывшей стенографисткой германского посольства в Париже, которую завербовала, работая во Франции. «Ханум» продвинулась по службе и, работая в центральном аппарате гитлеровского МИДа, имела доступ к документам под грифом «Особой важности», которые с риском быть казненной копировала и затем передавала своему оператору — «Вардо». Но вскоре «Ханум» заболела и умерла.
Елизавета Юльевна немедленно подобрала ей замену. Через агентурные возможности резидентуры осуществила проверку «кандидата на замещение вакантной должности» и под псевдонимом «Винтерфельд» привлекла служащего МИД Германии средней руки к сотрудничеству. Он имел доступ к секретной, в том числе шифрованной, переписке министра иностранных дел фон Риббентропа с послами в странах-союзницах — Италии и Японии.
«Вардо» обучила новобранца технике пересъемки документов микрофотоаппаратом, и вскоре он буквально завалил резидентуру копиями шифртелеграмм и других документов из германского внешнеполитического ведомства.
К слову, среди действующих «штыков» агентурной сети нелегальной резидентуры Зарубиных были и те, кто имел связи в кругу влиятельных функционеров нацистской партии (НСДАП).
В июне 1937 года Зарубины в качестве нелегалов были направлены в США. Разведчикам предстояло подобрать агентуру из числа американцев для возможной работы в Германии в случае ее нападения на СССР. С поставленной задачей разведчики справились. Ими были завербованы три агента, которых в дальнейшем нелегальная разведка использовала в качестве курьеров-связников.
Командировка Зарубиных была прервана бегством в США резидента НКВД в Испании генерала госбезопасности Л. Фельдбина (в историографии более известен как Александр Орлов), который встречался с ними во время их работы во Франции. По возвращении в Москву Василий и Елизавета стали работать в центральном аппарате разведки.
Зарубин за успешную работу в нелегальной разведке награжден орденом Красного Знамени, ему присвоили звание «старший майор госбезопасности», что равноценно званию «генерал-майор» Красной армии. «Вардо» досрочно присвоили звание «капитан госбезопасности», что соответствовало званию «подполковник» Красной армии.
В середине 1940 года «Вардо» вновь выехала в Германию, но уже под дипломатическим прикрытием сотрудника советского посольства в Берлине Елизаветы Горской. Ей предстояло восстановить утраченную связь с ценным источником разведки «Августой» — супругой высокопоставленного дипломата, посла по особым поручениям, одного из тех, кто был причастен к выработке внешнеполитического курса гитлеровской Германии. Вскоре от «Августы» стали поступать сведения, заслуживающие внимания не только ОГПУ, но даже Кремля!
С первых часов войны все советские работники диппредставительства в Германии были интернированы и 29 июня отправлены в СССР через Турцию.
Ночью 12 октября 1941 года Зарубиных подняли с постели и доставили в Кремль к Сталину. Вождь объявил чекистскому тандему о своем решении вновь направить их в Соединенные Штаты, а Василия Михайловича и вовсе назначить главой тамошней «легальной» резидентуры, то есть действующей с позиций посольства СССР в Вашингтоне. Прикрытием Зарубина была должность 2‐го секретаря диппредставительства.
В ходе общения, продолжавшегося более часа, Сталин поставил задачу будущему резиденту не только отслеживать внутриполитические события, но и своевременно сообщать о попытках правящих кругов США сговориться с Гитлером и закончить войну заключением сепаратного мира. Разведчикам также вменялось в обязанность добыть сведения относительно реальных сроков открытия второго фронта в Европе.
В Нью-Йорк Зарубины добрались через Дальний Восток лишь в январе 1942 года. В США разведчикам пришлось реформировать резидентуру: восстановить связь с законсервированной агентурой, навербовать новых источников информации, приобрести конспиративные квартиры и т. д.
Опять пригодились таланты Елизаветы Юльевны: блестящее владение английским языком, знание психологии и умение убеждать кандидатов на вербовку. Уже через полгода у «Вардо» на связи были (!) 22 агента, с которыми приходилось встречаться не только в Нью-Йорке, но и в Сан-Франциско, в Вашингтоне, в других городах Америки.
Часто в Америке разведчица вспоминала слова Артура Христиановича Артузова: «Рискованный труд вербовщика: сказал не то, повернулся не так — за все немедленная расплата. Собачья жизнь: вечером не знаешь, долежишь ли до утра, а утром не ведаешь, дотянешь ли до своего лежбища!»
На Лубянке высоко ценили оперативную хватку и особый дар «Вардо» достигать полного доверия в общении с любым человеком, независимо от его пола, возраста и социального положения.
Профессионалы знают, что это качество присуще только самым изощренным охотникам за головами — вербовщикам. Они в мире разведки — высшая каста оперативных сотрудников. «Вардо» была, как никто другой из ее коллег-разведчиц, охотником за головами самой высокой — четыре девятки — пробы.
Отличительной чертой «Вардо», ее почерком в работе с агентами, была гуманность. Она никогда не относилась к тем, кого вербовала, лишь как к источникам информации, которых нужно склонить к сотрудничеству.
Прежде всего, она стремилась понять, что движет объектом ее заинтересованности — кандидатом на вербовку, — каковы его проблемы. Поэтому не случайно многие завербованные ею агенты работали в пользу СССР исключительно «за идею», что в условиях ограниченности валютных средств в советских зарубежных резидентурах было особенно важно.
…Через ценнейшего источника резидентуры, выходца из России, Якова Голоса (кодовое имя «Звук») Елизавета Юльевна вышла на «отца атомной бомбы» Роберта Оппенгеймера и выдающегося физика-ядерщика Лео Силарда, работавшего в той же области.
Здесь необходимо пояснение. То, что разведчица сделала в США, еще нельзя назвать «атомной разведкой» в чистом виде, однако она первой вышла на близкие подступы к ней. Основную работу по «Манхэттенскому проекту» — так американцы закодировали работу по созданию атомной бомбы — проделали другие наши разведчики.
Однако заслуга «Вардо» заключается в том, что она первой из разведчиков сумела привлечь внимание руководства СССР к атомной проблеме. Не случайно за проявленную инициативу «Вардо» была поощрена орденом Красной Звезды.
Повышенная активность советских разведчиков не могла не привлечь внимания американской контрразведки. ФБР внедрило подслушивающую аппаратуру в служебные помещения наших учреждений и получило доказательства, что Зарубин является резидентом советской внешней разведки в США. В конце 1944 года супруги были объявлены персонами non grata и вынужденно покинули США.