ить отношения с кем-нибудь из знакомых тебе «“нютиных глазок”? Не стошнит?»
«Думаю, не стошнит…»
«Что ж, будем считать, что твое согласие получено!»
Глава одиннадцатаяОперация «Харакири»
Внимание сотрудников Отдельной службы генерал-майора Козлова привлек человек азиатской внешности, активный игрок «бриллиантовой биржи» в Столешниковом переулке, который установил спекулятивно-деловые отношения с Галиной Брежневой и ее близкой подругой Светланой Щёлоковой, женой министра внутренних дел.
Азиат продавал валюту, японскую видеоаудиоаппаратуру, импортные часы и ювелирные изделия из драгметаллов, а на вырученные деньги скупал золотые монеты царской чеканки и ордена эпохи российских императоров. Особо интересовал его орден Андрея Первозванного и орден Победы, за каждый он готов был выложить до 100 тысяч долларов.
Завсегдатаям биржи азиат представлялся жителем Ташкента, приехавшим в Москву продавать валюту и скупать драгоценности. Когда же в Столешников переулок для выяснения маршрутов передвижения «Урюка» (кличка ташкентца на «бирже») были стянуты значительные силы «наружки», выяснилось, что он не в Ташкент — в японское посольство в Калашном переулке входит, как к себе домой!
Вскоре установили, что спекулянт, ни много ни мало, — советник по экономическим вопросам посольства Японии в Москве Иосихису Курусу.
Исходя из намерения японца купить редчайшие ордена, ему подставили агентессу экстра-класса «Эдиту», выступившую в роли эксперта Гохрана. Она заинтересовала объекта не только своим местом работы и возможностью приобрести у нее партию царских золотых монет, но и своими выдающимися женскими прелестями.
Вербовочную разработку японца, а по сути, целую операцию под кодовым названием «ЦАРСКИЙ ОРДЕН», генерал Козлов проводил под личным контролем председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова.
Учитывая статус Курусу, председатель дал указание провести его вербовку с использованием компрометирующих материалов.
«Эдита» сумела расположить к себе азиата, и он открылся ей: сообщил, что он — японский дипломат.
Рассказал также о своих регулярных поездках в Токио, Сингапур и Гонконг для доставки в Союз аудиовидеоаппаратуры, часов и ювелирных украшений. Проблем при перевозке больших партий товара у него не возникает, так как он обладает дипломатическим иммунитетом. Контрабандой он занимается ввиду крайней необходимости: нужны деньги для оплаты врачей, лечащих его жену и ребенка.
Японец посетовал, что безуспешно пытается приобрести орден Андрея Первозванного и орден Победы, за которые отдал бы немалые деньги. На «Эдиту» как на работницу Гохрана он возлагает особые надежды и готов выполнить все ее условия.
В порыве откровенности японец с очевидным сожалением признался, что в Москве находится без жены, да и вообще истосковался по женскому обществу. Заявил, что не поскупился бы на подарок, если бы агентесса пригласила его к себе домой.
Следуя линии поведения, отработанной генералом Козловым, «Эдита» с готовностью принялась обсуждать эту тему, заявив, что пригласит Курусу в гости, как только ее муж уедет в командировку.
Иностранец поинтересовался, чем занимается ее супруг. Агентесса, великая актриса по жизни, простодушно ответила, что муж работает в геологоразведке, ищет алмазы и золото в Якутии и поэтому часто бывает в командировках.
Японец пояснил, почему он намерен поддерживать отношения только с «Эдитой»: удобнее и безопаснее продавать контрабандный товар одному надежному посреднику, чем многим случайным покупателям.
К тому же «Эдита», по его мнению, принадлежит к элитной группе государственных служащих, а это — гарантия безопасности их бизнеса, ибо она рискует не менее, чем он, и, значит, будет предельно осмотрительна и конспиративна в делах.
Когда о состоявшемся разговоре агентесса сообщила генералу Козлову, тот, следуя в фарватере намерений председателя КГБ, предложил ей загнать азиата в «медовую ловушку»: установить с ним интимные отношения у себя дома.
По возвращении из Сингапура с очередной партией товара Курусу сразу позвонил «Эдите». Та ответила, что прийти на встречу не может, так как сломала ногу, лежит в постели голодная, и некому ей даже чаю заварить, потому что муж в командировке. Вслед за этим она навзрыд расплакалась в телефонную трубку.
Курусу и растерялся, и обрадовался одновременно — от упоминания о постели перехватило дыхание, к тому же женщина прозрачно приглашала посетить ее на дому! Но сначала — дело, поэтому японец спросил, что же делать с привезенным товаром.
Будто не расслышав вопроса, «Эдита», перейдя на шепот, добавила, что если Курусу-сан желает взглянуть на орден Андрея Первозванного, то у него есть шанс — регалия временно находится у нее дома.
Все сомнения мгновенно развеялись, японец прокричал в трубку, что уже едет. Бросив трубку, выскочил из телефонной будки. Вернулся, чтобы узнать адрес, а заодно спросил, не захватить ли ему пару бутылок шампанского.
Агентессе спешно забинтовали ногу, вооружили костылями. Макияж она наложила сама.
В сопровождении двух бригад «наружки» Курусу через 20 минут подъехал на такси к дому. «Эдита» встретила японца, прыгая на костылях и морщась от боли. Извинилась за беспорядок в квартире — некому убрать. Минуя гостиную, проследовала в спальню и уселась на прикроватный пуфик.
…Свою роль агентесса-обольстительница играла с упоением. Халатик постоянно распахивался, то обнажая до самого основания стройные ноги, то вдруг из него одновременно выкатывались спелые дыни грудей.
От такого натиска Курусу вмиг забыл и о привезенном товаре, и об ордене Андрея Первозванного.
Осушив залпом пару бокалов шампанского, он попросил разрешения снять пиджак. На пиджаке не остановился, стащил и надетый поверх рубашки полотняный пояс с кармашками-ячейками, заполненными часами и золотыми браслетами. С облегчением вздохнул: «кольчуга» весила около десяти килограммов!
«Эдита» попросила разрешения прилечь на кровать — болит нога. Вновь предательски распахнулся халатик. Зачарованный Курусу вперил взгляд в манящий лобок. Ленивым движением женщина одернула подол. Отрешенно глядя в потолок, стала поправлять прическу. При этом озорные глаза, источавшие похоть, призывно смеялись.
Нет, она просто издевалась над молодым изголодавшимся самцом!
Завуалированный стриптиз стал последней каплей, что переполнила чашу плотских вожделений японца. Не в силах справиться с восставшей похотью, он сорвал с «Эдиты» халат, впился в ее тело зубами, с остервенением рванул брючный пояс и вмиг оказался меж ее ног.
Женщина вскрикнула и начала робко сопротивляться. Притворная борьба, а, по сути, освобождение от халата, еще больше раззадорили японца.
Дрыгая ногами, он пытался выбраться из брюк. Затрещала рвущаяся материя — это лопнули по шву брюки, из которых азиату наконец удалось выбраться.
…Тела сплелись в пароксизме страсти, комната наполнилась вздохами и сладострастными стонами. Дьявольская пляска уже достигала апогея, когда хлопнула входная дверь и в прихожей раздались хмельные мужские голоса.
— Боже мой! Муж! — закричала агентесса, пытаясь столкнуть с себя вошедшего в раж азиата. — Вернулся раньше времени! Что делать? Что делать?!
Забыв, что у нее по сценарию перелом, «Эдита», извиваясь всем телом, начала обеими ногами колотить навалившегося на нее японца.
— Иосихису! Да остановись ты, наконец!
— Сейчас-сейчас! — обезумев от азарта, заорал японец.
— Как ты тут без меня, золотце мое? Что ты там делаешь, почему не встречаешь своего зайчика? — раздался из прихожей голос «мужа».
Только тогда японец осознал всю трагичность момента. Действительно, что делать? Прыгать в окно? Под кровать? В шкаф? Поздно!
Взгляд Курусу беспокойно метался в поисках брюк.
Черт! Распоротые на две половинки они валялись на полу. Что толку их надевать?!
На пороге комнаты с букетом красных гвоздик и в сопровождении амбала зловещего вида появился «зайчик» — сотрудник Службы Козлова.
Амбал — сыщик по профессии, драчун по призванию, по прозвищу Витя-выключатель ударом сбивал с ног полуторогодовалого бычка, был привлечен к мероприятию для оказания на японца психологического, а если потребуется, то и физического воздействия.
…Мизансцена развивалась по канонам байки о вернувшемся из командировки муже и неверной жене.
Женщина, делая вид, что пытается перехватить инициативу, спрыгнула с постели и, застегивая на ходу халат, со стаканом вина ринулась к мужу.
— Коля, дорогой!
В следующую секунду стакан полетел на пол, жена — на постель.
— Ах, ты стерва, ах, ты б…! — заорал «муж», увидев голого незнакомца, и добавил несколько этажей непечатных выражений.
Развернувшись, бросился к незадачливому любовнику и влепил ему пару оплеух. Для пущей драматизации обстановки схватил подвернувшийся под руку костыль, копьем метнул его в выбегающую из комнаты жену и снова бросился к японцу.
Накал страстей был так высок, актеры настолько вжились в роли, что никто из них не вспомнил, что по сценарию у «Эдиты» сломана нога и уж бежать она никак не может.
Витя-выключатель перехватил обезумевшего от ревности «мужа» и глыбой навис над иностранцем.
Приоткрыв дверь в комнату, «Эдита» не своим голосом прокричала:
— Коля, не трогай его, он — иностранец, дипломат. Он пришел к нам в гости!
— Дипломаты в гости без штанов не ходют! Ты еще скажи, что он папа римский! Ишь, стоило уехать в командировку, как она сразу международным развратом занялась!
Разбушевавшийся Коля схватил початую бутылку шампанского и грохнул ею о пол.
Курусу продолжал стоять посреди комнаты, судорожно соображая, что предпринять. Если бы не штаны, он уже давно попытался бы пробиться к двери, но…