Но силу своего любопытства Джи явно переоценила. Веки такие тяжёлые, будто из свинца сделаны. А последнюю фразу она и вовсе не услышала. Тщетно старается держаться, но теперь лишь прислоняется лбом к плечу Хумина, облизывая пересохшие губы:
— Почему всем так нравится надо мной издеваться? — неразборчиво бормочет она. — Сначала Кан Тэхён, а теперь вы.
— Кажется, кому-то пора в кровать, — усмехается Шиву, поднимаясь с места и не без труда поднимая сестру с пола. Оставлять её спящую на полу совсем неправильно. — Ты нам потом ещё спасибо скажешь, — произносит он, хотя знает, что сестра уже в отключке.
— Думаешь, мы всё правильно сделали? — спрашивает Хумин, не повышая голоса, пока Шиву поднимает Джи на руки.
Дело вовсе не в тайне, которую они с Шиву хранят с самого начала, и не в недоверии. Хочется верить, что Мин Тэджи справится со всем, что приготовила ей судьба. А Хумин и Шиву лишь немного ей в этом помогли.
— Я думаю, что ей уже пора повзрослеть.
Глава 5. Мысли о нём
Сегодня важный день, поэтому особенно важно начать его правильно. Джи даже вышла из дома пораньше, чтобы купить для них с Хёком кофе и свежие круассаны — теперь это их традиция. На территории студии находится практически всё, что может понадобиться во время рабочего дня: от фудкорта до салона красоты. Есть милый сквер, где персонал проводит время в обеденный перерыв, несколько кофеин, книжный магазин, сувенирные палатки, ведь на студию часто приводят экскурсии, и газетные киоски.
Но ещё слишком рано, чтобы все эти заведения были открыты — Джи рассчитывала стать первым клиентом, но просчиталась. Видимо, киностудия всё же не спит даже ночью. Так что приходится ждать, пока испечётся новая порция круассанов, ведь первую уже всю раскупили.
Делать особо нечего, поэтому Джи плетётся к только что открывшемуся газетному киоску. Кажется, что это утро не может стать ещё более особенным, но стоит Тэджи подойти ближе к витрине, как взгляд тут же цепляется за обложку свежего журнала — Джи ведь уже отчаялась его купить. Кто же мог знать, что именно эту версию обложки будет сложнее всего раздобыть.
Недосып как рукой снимает, и вот Джи уже подлетает к окошку, просовывая в него голову:
— Журнал с Ким Джинсо на обложке! — отчего-то сердце бешено колотится, а мысли путаются. Будто она не журнал увидела, а самого Ким Джинсо во плоти. — Там на витрине, журнал, — хватает ртом воздух. — Дайте!
— Закончились, красавица, — пожилая продавщица с досадой смотрит на Джи, на секунду отрываясь от чтения свежей утренней газеты.
— Но там на витрине стоит экземпляр, — не принимает отказа Джи, указывая рукой куда-то в сторону, где стоит заветный журнал.
— Разве? — удивляется женщина, тут же откладывая газету в сторону и поднимаясь с места. — Я думала, что сегодня утром последние два выпуска забрали. Она неспеша снимает с ветрины один журнал за другим, ища нужный. А Тэджи нетерпеливо переминается с ноги на ногу, потирая вспотевшие ладони. — Что-нибудь ещё?
— Нет, только Джинсо, — выпалила Тэджи и тут же краснеет — неловкая оговорочка.
Но женщина лишь усмехается, сканируя штрихкод, и Джи тут же оплачивает покупку, практически вырывая журнал у неё из рук.
— И как же этот паренёк затащил вас в свои сети? — интересуется женщина, подаваясь вперёд, чтобы понаблюдать, как Джи радостно листает журнал, ища статью со своим фаворитом.
— Ой, — неловко усмехается Джи, переводя на женщину взгляд. — Так сразу и не объяснить.
Кажется, что никто Джи не понимает — никто, кроме Ким Джинсо. Его песни доводят её до слёз и эйфории, а от одного только взгляда через экран бабочки в её животе начинают сходить с ума. Но это всё не уместить в один короткий ответ, как и не осознать масштабы её искренней наивной влюблённости в Джинсо.
— Ты уже пятая, кто мне так отвечает, — усмехается женщина, на что Джи только и может, что хмыкнуть и пожать плечами.
У Джинсо много поклонниц, которые сходят по нему с ума. Если бы эта женщина была в кого-то так же сильно влюблена, она бы не задавала таких глупых вопросов.
Держа в одной руке подставку с двумя бумажными стаканчиками кофе и пакет с круассанами, а во второй крепко сжимая заветный выпуск, Тэджи спешит в сторону офиса. На языке уже чувствуется мнимый привкус бодрящего кофе, а в голове лишь мысли о том, как она с любовью будет перелистывать глянцевые страницы, всматриваясь в каждый миллиметр потрясающей фотосессии Ким Джинсо.
День чудесный. Светит солнце, а лёгкий ветер приятно щекочет лицо. Сегодня начинаются съёмки — Тэджи увидит процесс вживую. Это просто мечта. Она ради этого горбатилась в университете — всё наконец-то получится.
Минуя съёмочный павильон, в котором сегодня уже с самого утра работает часть съёмочной группы, отвечающая за декорации и освещение, Тэджи выходит на финишную прямую к стеклянным дверям административного здания. Солнечный зайчик отскакивает от стеклянных входных дверей, и через секунду ей навстречу идёт Кан Тэхён, держа подмышкой стопку бумаг.
— Хумин уже полчаса ждёт финальную версию сценария, — игнорируя все светские приветствия, выпаливает он, настойчиво тыча стопкой бумаг в живот Тэджи и вынуждая её сунуть журнал подмышку, чтобы освободить руку для сценария. — Ты ещё с утра должна была принести её в павильон! — делая акцент на слове «ты», он даже не пытается скрывать раздражение. — Я не собираюсь постоянно прикрывать твою спину.
С этой гонкой за журналом и ожиданием кофе, Тэджи совсем забыла, что действительно должна была это сделать. И если бы Кан Тэхён вовремя заткнулся и не стал бы критиковать её работу, то, возможно, он бы даже дождался от неё профессиональных изменений. Это первая «серьёзная» работа Тэджи — так сложно быть снисходительнее? Но у Кан Тэхёна и Мин Тэджи есть одна схожая черта, о которой они и сами не догадываются: оба не умеют вовремя закрывать свой рот. Поэтому все наивные мысли об извинениях перед Тэхёном испаряются сами собой:
— Посмотрите на него, — она театрально размахивает полученными листами, специально делая свой голос как можно надменнее. — Один раз «помог» и теперь что, медаль тебе дать?
В глазах Тэхёна искреннее удивление, а на лице Тэджи — победная улыбка. Что? Думал, только он может позорить её, унижая при каждом удобном случае? Терпеть это Джи больше не намерена. Гордо вздёргивает нос и разворачивается на пятках, собираясь направиться в павильон. Этот павлиний пируэт вполне мог выглядеть весьма эффектно, если бы Мин Тэджи не была самым невезучим человеком в радиусе километра.
Мужчина взялся из неоткуда, и от неожиданности Джи ойкает, резко останавливаясь и пытаясь избежать столкновения, отводя руку с кофе в сторону. Журнал тут же выскальзывает, плюхаясь под ноги, а Тэджи скулит протяжное «не-е-ет», наблюдая за его полётом, будто в замедленной съёмке. Тщетно пытается поймать его второй рукой, отпуская сценарий, листы которого мгновенно подхватывает порыв ветра, распыляя по тротуару, будто перья взорвавшейся подушки.
Плевать на сценарий — можно ещё распечатать. А этот выпуск она так долго искала. Цель уже почти в руках, но вот бдительность подводит. Плохо закреплённый стаканчик выпадает из подставки, когда Джи наклоняется над журналом, беспощадным снарядом поражая глянцевую мишень.
Это настоящая катастрофа. Гладкая страница тут же плывёт коричневыми волнами, а фарфоровое лицо Ким Джинсо, который ещё минуту назад смотрел своим пронзительным взглядом с красивой обложки, приобретает кофейный оттенок. Очередной скулёж вырывается из груди, и Джи оставляет эту целлюлозную кашу беспомощно разлагаться на асфальте. Журналу уже ничем не поможешь, а вот страницы сценария ещё можно спасти.
Пара листов усыпана мелкими коричневыми точками кофейных брызг, но в целом, ситуация со сценарием не такая катастрофическая — журнал только жалко.
…и кофе.
А Кан Тэхён даже не двигается с места. Джи макушкой чувствует, как он стоит, ухмыляясь её поражению и, не отрываясь, наблюдает, как она ползает на корточках, собирая разлетевшиеся страницы, выплёвывая проклятья, которые ждут его в следующей жизни:
— Ты точно переродишься камнем, — пророчит она, осматривая землю в поисках недостающих листов. — Будешь лежать в богом забытом каньоне. Солнце будет нагревать тебя, как сковородку, что ад покажется раем. А Луна…
Она не успевает договорить, так как в метре от себя замечает очередную страницу. И, не вставая с корточек, «гусиными» перекатами семенит к добыче. Зажимает коленями уже и так изрядно помятые листы и тянется к добыче. Но мужская рука с изящными музыкальными пальцами ловко подхватила страницу, поднимая с асфальта.
Неужели сам Кан Тэхён снизошёл и решил всё-таки помочь?
В таком случае, он даже удостоится несвойственного для их общения «спасибо». Джи корчится, выпрямляясь, и уже собирается поблагодарить его в своей манере с лёгким сарказмом — чтобы слишком много о себе не возомнил. Но слова липнут к гортани, словно шелуха попкорна, раздражая слизистую. Если бы не присутствие Кан Тэхёна за спиной, то можно было бы подумать, что это сон. Потому что прямо перед Тэджи стоит сам Ким Джинсо — ну, точно мираж.
Лишь две мысли курсируют в сознании: Ким Джинсо собирал для неё страницы сценария и, кажется, Ким Джинсо действительно настоящий.
— Листы немного помялись. Но, вроде, я успел все собрать, — произносит он, сосредоточенно раскладывая страницы в порядке нумерации. — Недостающие, видимо, у Вас, — кивает на смятые листы в руке Джи, а она не знает, что сейчас лучше сделать: поблагодарить или убежать.
Она же сейчас ползала перед ним на корточках и ругала Кан Тэхёна, как сварливая бабка.
…какой позор.
— О, Джинсо! — голос Пак Хумина приводит в чувства. — Я смотрю, ты уже познакомился с нашими сценаристами, — Хумин улыбается во все тридцать два, подходя ближе. — Кан Тэхён, Мин Тэджи, познакомьтесь с нашим ведущим.