Что он сейчас сказал? Джи точно правильно услышала или это очередное помутнение от волнения. Кровь так стучит в висках, что слышно лишь собственный пульс, а всё остальное будто в вакууме.
Всё происходит так быстро, что Джи даже не сразу понимает, что была в офисе менеджера самого Ким Джинсо. Или не так — сам менеджер Ким Джинсо подвозил её до дома. Сумасшествие. Точно, она тронулась умом. Только пока не ясно, это произошло в тот момент, когда она влюбилась в Ким Джинсо или когда согласилась устроиться на эту работу.
— Мы вас уже обыскались, — продолжает Хумин, как ни в чём не бывало. — Джинсо нужен сценарий, — он смотрит на смятые листы в руке Джи, переводит на те, что держит Джинсо и, кажется, понимает, какую комичную сцену пропустил. — О, а вот и сценарий, — усмехается он, явно стараясь не засмеяться. Они с Шиву ведь всё знали с самого начала и хотели поиздеваться над Джи. Как они могли? — Сценарист Мин, можете отдать сценарий господину Киму.
Джи лишь на автомате протягивает Джинсо остатки сценария, а сама смотрит в упор, пытаясь совладать с волнением.
— Это мой отец «господин Ким», — закатывает глаза он. — Для своих я просто Джинсо.
То ли это присутствие Ким Джинсо так смущает, то ли его красота сражает наповал, то ли Джи просто стыдно за свою неуклюжесть. Хотя, может, всё сразу. Она только и может, что стоять молча, боясь пошевелиться, будто этот сказочный сон может рассеяться в любую секунду от малейшего неосторожного действия. Весь диалог проходит мимо её ушей, и Тэджи только и способна, что неотрывно смотреть на своего кумира — точно с обложки материализовался.
— Эй, растяпа! Ты забыла поднять самое главное, — раздаётся ядовитая усмешка Тэхёна.
Всё доходит очень медленно, и Тэджи оборачивается, вопросительно глядя на него в ответ. А Тэхён лишь кивает на валяющийся и всеми забытый журнал, с загнувшимися от влаги страницами.
Вот чёрт. Как она могла настолько облажаться? Джи как ошпаренная срывается с места, чтобы поднять потрёпанный жизнью журнал. Стыд заливает краской лицо, а Джи тщетно пытается спрятать обложку, которую все и так уже видели.
— Я когда это фото увидел, то тоже захотел чем-то прикрыть, — усмехается Джинсо, пока Джи сгорает изнутри, больше не решаясь посмотреть в его сторону.
Хумин прыскает смехом, а Кан Тэхён едко усмехается, поджимая губы и стараясь скрыть змеиную улыбку. Наверное, первый думает, о том, как же жаль, что Шиву всего этого не видит. А второй — хоть бы камеры слежения засняли этот курьёз.
— Я всё же считаю, что на экране лучше всего будет смотреться золотой, — скрещивая руки на груди, заявляет Хумин.
Уже несколько минут Хумин, Тэхён и Тэджи стоят перед кейсом с разноцветными микрофонами и бескомпромиссно спорят. Режиссёр Ан Минхёк, который в идеале сам мог бы выбрать микрофон, который лучше всего будет смотреться в руках ведущего, сейчас слишком занят. А заранее, естественно, такие вещи никто решать не собирался — всё в последний момент. И, как следствие, это ответственное дело легло на плечи самых некомпетентных людей.
— Надо остановиться на розовом, — стоит на своём Тэджи.
— Девчачий цвет, — фыркает Тэхён. — Надо брать тёмно-зелёный. Стильно и лаконично…
— И скучно, — перебивает его Джи, театрально кашляя в кулак.
— А розовый же такой весёлый, — разводит руками Тэхён. — И почему мы вообще этим занимаемся? — теперь обращается к Хумину — он ведь их начальник. — Почему Джинсо сам не выберет тот, который ему нравится больше всего? И вообще, неужели выбор микрофона так важен?
Придурок даже не понимает, что такие мелочи, как укладка волос, цвет пиджака или микрофона — создают неповторимый антураж. Нужно придумать изюминку. То, что привлечёт внимание телезрителей. Это не Джи сплошное разочарование — это у Кан Тэхёна нет профессиональной чуйки.
— Конечно же, важен. Он же всегда будет в кадре, — Хумин вот всё понимает. — А Джинсо сейчас занят прочтением сценария. Поэтому хватит ругаться и останавливаемся на золотом, — подытоживает он.
— Никакого золотого, — тут же встревает Тэджи. — Розовый сразу приковывает взгляд. Тем более он весь в стразах! Выглядит небанально.
— Тёмно-зелёный тоже приковывает взгляд, — Тэхён не собирается сдаваться без боя. — Они ведь будут меняться каждый эпизод. Так какая разница, с какого начинать?
— Во-первых, разница есть. Во-вторых, если для тебя её нет, то берём розовый.
И пока они продолжают вести бесполезную дискуссию, какой всё же круче — розовый или зелёный, Хумин устало закатывает глаза, вытаскивая мобильник из заднего кармана джинсов:
— Если вы не можете определиться, тогда пусть этим вопросом занимается его менеджер, — заявляет он, набирая кому-то сообщение.
«Только не Чон Сындже», — вопит внутренний голос Тэджи, и она бесцеремонно хватает Хумина за рукав кожаной куртки, напрочь забывая о том, что на съёмочной площадке он её начальник, а не «собутыльник».
— Золотой тоже смотрится неплохо, — тут же меняет своё мнение Джи. — Давайте оставим золотой и забудем, — нервно хихикает, готовая уступить, лишь бы не пересекаться лишний раз с Сындже.
Он хороший парень, но выдерживать его неприкрытый флирт она сегодня точно не в состоянии. И так вся на нервах из-за встречи с Ким Джинсо. Не хватало ещё и перед Сындже сегодня опозориться.
— Да сейчас прям! Это уже дело принципа, — не унимается Тэхён.
— Пускай Сындже сам выберет для своего подопечного этот чёртов микрофон, — отрезает Хумин, не без труда освобождая руку из цепкой хватки Мин Тэджи. — Хорош, — недовольно смотрит на неё, словно Джи обуза. — Куртку своими клешнями испортишь.
Можно было и не так грубо. В конце концов, они не чужие люди. Срываться не обязательно.
— Всем доброе утро! — голос Сындже слишком весёлый — даже завидно. Джи так-то совсем не весело — она с самого утра в панике. — Что тут у Вас? — он с любопытством заглядывает в кейс с микрофонами, разглядывая новый реквизит.
— Сындже, выбери микрофон сам. А то ещё немного и всё закончится дракой, — Хумин поочерёдно смотрит на сценаристов, будто призывая их немного задуматься о своём детском поведении.
Наивный. Думает, что Кан Тэхён когда-то повзрослеет? Джи уверена, что не бывать этому. Юношеский максимализм из него ещё не успел выветриться, да и Тэджи его тоже не лишена — отсюда и большинство их общих проблем.
Но Хумин не теряется надежды. Как и не перестаёт сохранять субординацию со своими подчинёнными. Джи хочется увидеть их с Шиву вместе в рабочей обстановке. Они ведь лучшие друзья. Очень любопытно, как выдерживает их дружба испытание офисным авралом.
— Хм, — Чон Сындже будто специально протискивается между Тэджи и Хумином, словно другого свободного места нет. — Фиолетовый выглядит очень заманчиво, — четвёртый вариант никак не облегчает задачу. — А ты как считаешь? — теперь смотрит на Джи, а она старательно избегает зрительного контакта, глядя куда-то мимо:
— Мне всё равно, — закатывает глаза, пытаясь показать полное безразличие, хоть это и не так.
— А кто тут пять минут назад доказывал, что розовый микрофон лучше всех? — выпаливает Тэхён, не упуская возможности подколоть напарницу.
— У тебя отличный вкус, — Сындже щёлкает пальца, будто ему только что в голову пришла восхитительная идея. А в следующую секунду разворачивает кейс к Хумину: — Утверждаем розовый!
Кажется, слово звёздного менеджера — закон, и Хумин без лишних возражений достаёт из кейса блестящий розовый микрофон и мастерски прокручивает его в ладони во всех плоскостях. Под конец микрофон подлетает в воздух, а Хумин ловко ловит его на лету, словно все предыдущие годы каждый день только этим и занимается.
Может, он раньше тоже выступал на сцене, а Тэджи этого не знает? Вел две жизни, притворяясь обычным парнем, а сам — звезда к-поп сцены?
Нет, Джи бы точно о таком знала.
— Выглядит и правда неплохо, — подмечает он, сосредоточенно ковыряя ногтем один из розовых кристаллов на рукояти, за что получает лёгкий шлепок по руке от Тэджи.
Её даже не смущает близость с Сындже, через которого приходится тянуться, чтобы достать до Хумина. Шоу должно получиться идеальным — Джи всё для этого сделает. И ни один кристалл при этом не должен пострадать.
— Зелёный бы смотрелся лучше, — недовольно бубнит себе под нос Тэхён и закатывает глаза, ведь на его недовольство больше никто не обращает внимания.
Обед прошёл спокойно. Не приглашая с собой коллег, Джи и Минхёк поели вдвоём. Хорошо, что Тэхён не горит желанием проводить свободное время в их компании. Без него и еда кажется вкуснее и день наконец-то приносит удовлетворение.
Перерыв ещё не окончен, и съёмочный павильон пустует. Как и стол со снеками, который накрыт, чтобы персонал мог перекусывать по ходу съёмок. Джи выпила лишь пару чашек кофе, а вот все остальные то и дело подходили за печеньем и конфетами. На двенадцатом выкрике Минхёка: «Брак по звуку!», — она перестала считать.
— Боже, хорошо, что эти дьявольские конфеты закончились, — с облегчением вздыхает Хёк, пока Тэджи раздосадовано заглядывает в пустые вазы, где остались только крошки печенья и абсолютно бумажные вафли. — Я думал, что ещё немного и начну швыряться наушниками в каждого смельчака с сахарной зависимостью.
И как по команде — будто издеваясь — барабанные перепонки заскрипели, словно ржавые ворота. У Хёка даже глаз дёрнулся, когда он повернул голову на Тэджи, стоящую в метре слева и причмокивающую той самой проклятой конфетой. Джи уже отчаялась найти что-то вкусное, пока не обнаружила закатившуюся за тарелку последнюю конфету — ну, хоть одну попробует. И теперь стоит и старательно разглаживает складки на скрипящем фантике.
Как ни в чём не бывало она поднимает взгляд на Минхёка, и тут же давится конфетой — этим взгляд