Если бы Минхёк услышал эту историю от кого-то другого, то ни за что бы не поверил. Но Джи точно врать не будет. Да и Тэхёна с утра на студии нет. Наверное, оплакивает в химчистке свой испорченный стиральным порошком костюм.
— Я вот наоборот счастлива, что ничего не помню, — Тэджи лениво растекается по креслу, чувствуя, как снова начинает кружиться голова. — Я вообще не понимаю, как мне теперь себя вести перед Тэхёном.
— Да подумаешь. Ну, довёз он тебя пьяную домой. Ну, стошнило тебя прямо на его брюки. Ну, остался он у вас ночевать. Да с кем не бывает? — обыденно произносит Минхёк, как будто в произошедшем и правда нет ничего смертельного. — Вот если бы ты его поцеловала по пьяни…
— Фу, что за мерзотные мысли? — тут же морщится Джи. — Меня и так всё утро мутит, а ты хочешь, чтобы меня опять вывернуло?
— Да брось, — отмахивается он. — Мы взрослые люди, которые иногда совершают разные глупости. Тут нечего стыдиться. Тем более, что ты даже посуду за ним помыла, — он даже поднимает указательный палец вверх, для создания большего эффекта. — Знаешь ведь, вода очищает от грехов?
— Чьих грехов, Хёк? Его или моих? — ломает вопросительно бровь Джи.
— Время покажет.
Чтобы очистить Кан Тэхёна от грехов, стирки его костюма в их стиральной машине будет маловато. А Джи вообще святая — так ей кажется. Так что мытьё посуды скорее наказание в долг. А Тэджи и так уже взяла взаймы у жизни, получив нынешнюю работу.
— Он был в моей комнате, — скулит она, сползая по креслу ещё ниже.
— И что такого? — кажется, Минхёк не понимает всех масштабов проблемы. — Он же не в твоей кровати спал.
— Он спал в моих пижамных штанах, которые ненавидит Шиву! — теперь их тоже придётся постирать, при чём в кипятке.
— И как они ему? — смеётся Минхёк, а вот Джи совсем не смешно с самого пробуждения.
— Почти как раз, — недовольно кривится она. — Теперь мечта братишки наконец-то сбудется, потому что я в жизни не надену эти штаны после него.
— Да постирай и забудь. Он же не наблевал на них, — Хёк старается сдерживаться, но последнее слово буквально выплёвывает, не в силах совладать с приступом смеха.
— Вот спасибо ему за это, — недовольно бормочет Джи, скрещивая руки на животе. — Лучше бы он не совал свой любопытный нос в мою комнату. Было бы одной проблемой меньше.
— Да что такого? Ну заглянул в твою комнату, подумаешь, — пожимает плечами Хёк. — И что он там увидеть-то мог? Твоё нижнее бельё, разбросанное по полу? Или плюшевую зверушку, с которой ты спишь с пяти лет?
Уж лучше бы там был плюшевый мишка или огромная подушка с Хэллоу Китти. Потому что этому можно найти хоть какое-то оправдание. А тому, что Мин Тэджи является фанаткой Ким Джинсо, да ещё и работает с ним на съёмочной площадке — вот тут уже тяжеловато.
Молодая девушка-официантка, приносит две большие тарелки с хэджангуком и несколько тарелочек панчанов, среди которых Джи тут же подмечает любимую маринованную редьку. Официантка аккуратно — почти любовно — расставляет все блюда и приборы перед Минхёком, открыто проявляя заинтересованность. И Джи тут же обращает на это внимание. Особенно, когда девушка небрежно ставит перед ней суп, едва не проливая его на стол.
— Желаете ещё что-нибудь? — вежливо интересуется она, но обращается очевидно лишь к Минхёку. — Может быть, чаю?
В другой день Джи бы не промолчала. Но сейчас она слишком занята поиском фотографии своей комнаты в телефоне, поэтому едва ли поднимает взгляд, чтобы увидеть лицо местной охотницы за «сокровищами». Ведь и дураку понятно, что она либо знает, кто такой Минхёк, либо догадывается, что он имеет тут не самою низкую должность.
У многих свои корыстные мотивы. Например, если у пожилой женщины, торгующей корн-догами, точно таковых нет. То вот про молоденьких красавиц Джи такого сказать не может.
— Спасибо, но это всё, — благодарит Минхёк и тут же теряет какой-либо интерес, переводя взгляд на Тэджи: — Так что там с твоей комнатой?
Больше не навязываясь, официантка лишь кланяется, удаляясь на кухню. Скорее всего, остаток для она так и будет прокручивать у себя в голове мысль: почему же рядом с тем темноволосым красавчиком сидела какая-то девица в рваных джинсах и с ленивым макияжем, а не она.
— Вот что с моей комнатой, — Джи протягивает телефон Минхёку, дожидаясь реакции.
И пока Минхёк пристально рассматривает несколько фотографий, которые были сделаны на память после последней генеральной уборки, Джи переставляет тарелку с маринованной редькой поближе к себе.
— Это серьёзно твоя комната? — уточняет Минхёк, не отрывая взгляда от фото.
— Нет, блин, это комната Кан Тэхёна, — сарказма её не занимать. — Помнишь, мы уже говорили, — Джи чуть прикрывает рот рукой, подаваясь вперёд: — Что мне нравится Ким Джинсо, — напоминает она и возвращается на место.
— Да помню, конечно, — со всей этой шумихой на счёт безопасности ещё попробуй забыть. — Просто я не думал, что прям настолько, — в его голосе нет никакого осуждения. Минхёк просто возвращает телефон обратно Джи и приступает к еде.
— Ты с такой интонацией это сказал, как будто это что-то совсем ужасное, — она кладёт мобильник на край стола, а сама продолжает отстранённо перемешивать ложкой дымящийся бульон.
— Я не хотел тебя задеть, — кажется, Хёк замечает, как Тэджи сникла. — Просто не понимаю, как настолько сильно может нравиться человек, с которым ты никогда не виделась вживую?
— Я на нескольких его концертах была, — поправляет Тэджи, укоризненно глядя на него исподлобья.
— Ты поняла, что я имею в виду.
— Я не знаю, как объяснить. Наверное, если ты не пытался найти утешение в ком-то, то ты и не поймёшь, — Джинсо для Джи не просто артист — он её спасение. — Но даже в моменты, когда у меня не было никого, у меня был он. Музыка лечит, слышал такое? — Минхёк кивает, но Джи не уверена, что он полностью понял, что она пытается сказать. — Ты должен пообещать мне, что никому об этом не расскажешь, — она выставляет руку вперёд, оттопыривая мизинец и намекая, что им стоит скрепить обещание детской клятвой. — Обещаешь? Как друга прошу.
— Ты серьёзно сейчас просишь меня сделать это? — он вопросительно приподнимает брови, будто не верит, что его подруга верит в подобные обряды. — Так только десятилетки делают, — хмурится он, но всё же обхватил её мизинец своим.
— Ерунда, — усмехается Джи, сжимая крепче чужой палец.
Клятва на мизинцах — дело не шуточное. По крайне мере, Тэджи это дарит некоторое душевное успокоение. И она отпускает его руку, принимаясь наконец-то пробовать свой похмельный суп.
Минхёк тоже ест, и неловкая пауза перекрывается причмокиванием и хлюпаньем, пока Хёк не задаёт неловкий вопрос:
— Но ты же понимаешь, что никогда не будешь с ним? Верно?
— Понимаю, — отвечает Джи, запивая горькие слова острым бульоном. — Но я на это никогда и не рассчитывала. У нас с ним совсем другие отношения, — она на секунду задумывается, подбирая правильное сравнение. — Он как персонаж из аниме. Ты понимаешь, что вам точно не суждено быть вместе, но не можешь не влюбиться, потому что он суперкрутой. Не все фанаты такие отбитые, как рассказывал Ли Джун.
— Ну, я допускаю, что есть и мирные, — лукаво улыбается Минхёк, заедая ухмылку супом. — Но не отрицай, что не фантазировала о нём.
— Хёк! — пресекает чужие фантазии Джи, замирая с порцией редьки у рта.
— Ты о чём подумала, извращенка? — он вопросительно приподнимает бровь, будто это с Джи что-то не так, а не он некорректно формулирует вопросы. — Наверняка представляла, как сталкиваешься с ним на улице, и вы влюбляетесь с первого взгляда.
— Ты дорам переснимал? — бесцветно отвечает Джи. — Не было такого.
— Ой, да не заливай, — не унимается он. — По глазам вижу.
Кажется, лукавить тут бесполезно. Да и после того, как она сама лично показала Минхёку фотографии своей комнаты — они практически родственники. Ведь только самые близкие бывали у неё в гостях.
…близкие и Кан Тэхён.
— Ну, может, пару раз и было, — немного преуменьшает она, но больше не юлит.
— Бьюсь об заклад, что ты чуть не умерла, когда узнала, кто будет ведущим нашего проекта, — победно констатирует Минхёк и практически залпом допивает остатки бульона из тарелки. — А если честно, — вытирает уголки губ салфеткой. — Долго пришлось умолять Хумина дать тебе эту должность? Я правда могила, — он отбрасывает салфетку в сторону, выставляя тот самый мизинец, на котором недавно поклялся.
— Ты будешь смеяться, но я понятия не имела, кто будет ведущим, пока не столкнулась с ним вчера перед павильоном. Это было ужасно унизительно, — случилось всё буквально сутки назад, но эмоций столько, будто за полгода. — Я рассыпала сценарий и пролила кофе на журнал с ним на обложке.
Последние ложки бульона уже не лезут, но маринованная редька уходит вся под чистую, что Джи борется с желанием расстегнуть пуговицу на джинсах — переела от жадности.
— Ты сейчас серьёзно? — смеётся Минхёк, прежде и понятия не имея, как Тэджи успела опозориться перед своим обожаемым кумиром. — И что было дальше?
— Он помогал мне собирать листы с асфальта. А я этого не видела и ругалась на Тэхёна чуть ли не матом.
— Господи, — продолжает бесстыдно смеяться Минхёк. — Да ты самая везучая на этой планете, Мин Тэджи. Я теперь даже не удивлюсь, если и другие твои фантазии начнут материализовываться.
— Главное, чтобы твои не начали, — морщится Джи, вспоминая неудавшуюся шутку про поцелуй с Кан Тэхёном.
Глава 8. Амнезия реальности
Острое отлично помогает от похмелья, жаль, что совсем не утоляет жажду, вызванную им же. Так что, вернувшись в кабинет, Джи первым делом идёт к кулеру с водой, цивильно подставляя стакан, хотя есть большое желание наливать воду прямо в рот.