Все знают, что работа будет продуктивнее, если после плотного обеда немного полежать. И плевать, что сейчас только первая половина дня — для Джи даже час тянется вечность. В теле ощущается каждая кость, а по голове то и дело будто прилетает сосновая шишка, больно простреливая черепную коробку. Есть дикое желание уснуть на диване в кабинете, но Тэджи просто приляжет на десять минут, пока не закончился перерыв.
— Что, до сих пор мучает жажда? — неожиданно раздаётся знакомый низкий голос, и глоток воды встаёт поперёк горла, вызывая неконтролируемый кашель, отчего Джи расплёскивает воду во все стороны. — Я не пойму, тебя тошнит от жизни или от меня? — продолжает издёвки Тэхён, пока она старается откашляться.
— Ты мне мстишь, или что? — хрипит Тэджи, прочищая горло.
— Я? — наигранно удивляется он. — Да как ты могла такое подумать?
На его неприкрытый сарказм сейчас нет сил отвечать. Пускай Кан Тэхён сегодня поживёт спокойно, ведь этой ночью он уже своё отстрадал. Похоже, что первую половину дня он потратил на то, чтобы привести себя в порядок. Выглядит он намного бодрее, чем Тэджи. Может, конечно, дело в безалкогольном махито, которому он отдавал вчера предпочтение. В то время, как Мин Тэджи практически в прямом смысле пыталась выйти за пределы стратосферы, упиваясь «Полётом на Луну».
— Сегодня что, день стирки твоих пиджаков? — она переводит тему, параллельно отрывая несколько бумажных полотенец, чтобы вытереть пол.
Кан Тэхён не просто выглядит свежим — он на себя не похож. Как будто это его близнец пришёл отрабатывать, пока сам Тэхён носится по прачечным, пытаясь найти фею, способную воскресить его костюм.
Простая коричневая футболка, вместо накрахмаленной рубашки. Очки в тонкой золотой оправе, которые чертовски ему идут. Но Тэджи не даёт этой мысли выйти за грани разумного. Как бы он не выглядел, он всё ещё тот самый говнюк, хоть и проявивший к ней вчера милосердие.
— Смотрю, ты уже протрезвела, — по-прежнему язвит он.
И Джи правда старается держать себя в руках — но только сегодня. Завтра она расчехлит свой саркофаг сарказма, а сейчас лишь раздражённо закатывает глаза, сидя на корточках спиной к Тэхёну и вытирая лужу с пола.
— Не знала, что ты носишь очки, — кто-то бы принял это даже за комплимент.
— Сегодня пришлось спать в линзах, а это вредно для глаз, — он деловито поправляет тонкую оправу и вальяжно откидывается на спинку кресла, покачиваясь из стороны в сторону. — Не хватало ещё ослепнуть из-за тебя.
И снова Кан Тэхён делает её виноватой в своих проблемах. Сколько можно? Может, зря она решила сегодня придержать свой язык? А то вдруг покажется, что Джи пошла на попятную или, ещё хуже, боится.
…это он пусть боится.
— О, Тэхён! Хорошо выглядишь, — прямо с порога начинает Хумин, а Тэхён лишь закатывает глаза, зная, что ему льстят. — Мне нужно, чтобы ты отнёс исправленную версию сценария Джинсо. Она ведь уже готова?
— Да, я как раз отправил её на печать.
Избавившись от размокших бумажных полотенец, Джи наконец-то плюхается на диван, но не так расслабленно, как было в её мечтах. Хумин ведь её начальник, а при начальстве не очень культурно валяться на диване. Поэтому она лишь сдержанно сидит, подпирая висок рукой и борясь с желанием закрыть глаза, задремав. Но гул принтера и бубнёж мужских голосов действуют лучше всякого снотворного.
— Отлично. Тогда, как распечатаешь, оставь его в гримёрке Джинсо. Я уже виделся с менеджером Чоном. Можешь передать через него, если встретишь, — инструктирует Хумин, глядя на наручные часы. — Через семь минут начнётся подготовка площадки, а съёмка второго эпизода через час. Джинсо должен успеть подготовиться.
Профессионализм Ким Джинсо поражает воображение. Раньше Тэджи не имела опыта присутствия на съёмках в качестве полноценного работника. Только в студенческие годы проходила недельную практику, но это была лишь реклама навороченных унитазов — такой себе старт. Шиву тогда пошутил, чтобы Джи не смыла свою карьеру в канализацию, но сглазил — она ведь действительно чуть всё не профукала.
— Пускай Тэджи отнесёт сценарий, — неожиданно предлагает Тэхён, и Джи вздрагивает, услышав своё имя — веки были уже прикрыты. — Она от безделья уже спит на рабочем месте.
Он бессовестно кивает в её сторону, а Джи тут же садится прямо, скалясь на него, как кошка.
— Эй, — шипит она. — У меня есть ещё несколько минут законного перерыва.
— Вот и отлично, — кажется, Хумину эта идея тоже нравится. — Отнеси сценарий Джинсо, а Тэхён пока закончит вёрстку следующего эпизода.
Будь сегодня любой другой день, то Джи бы прыгала от счастья. Побывать в гримёрной кумира — это ведь мечта любого фаната. Но сегодня день, когда её будто пережевала и выплюнула сама жизнь — показываться в таком состоянии перед Ким Джинсо совсем не хочется.
— Я нехорошо себя чувствую, — нервно усмехается она, пытаясь не подавать виду, что от похмелья её совсем размазало. — Я лучше закончу вёрстку, а Тэхён отнесёт сценарий.
Из кошки Мин Тэджи резко превращается в бездомного щенка, жалостливо глядящего на прохожих, в мольбе о спасении. Но из всех здесь присутствующих, жалость можно получить только от Хумина. Только, кажется, его этими выходками не проймёшь.
— Вот как раз и взбодришься, — подмигивает ей Хумин, забирая из принтера ещё тёплые листы распечатанного сценария. — Пойдём, я покажу дорогу, — как будто Джи сама этой дороги не знает.
Делать нечего, и она плетётся следом за Пак Хуминов в коридор, напоследок бросая косой взгляд на Тэхёна. Посмотрите только, подложил ей свинью и сидит теперь, наслаждаясь музыкой в наушниках, якобы для концентрации, и создавая имитацию бурной деятельности. Эта выходка ему ещё аукнется — Джи придумает как отомстить.
— Отнеси сценарий и на сегодня можешь быть свободна, — произносит Хумин, выбивая Джи из мыслей о мести. — Отоспись, а завтра чтоб как штык к девяти утра была на площадке.
За прозрачными дверями кабинетов виднеются такие же рабочие места, как и в их офисе. В каждом уголке киностудии кипит жизнь. Кто-то занимается бухгалтерией, кто-то готовит контракты для будущих звёзд, кто-то проводит собеседования для стаффа, а кто-то точно так же потеет над сценариями различных телепроектов. Люди то и дело спешат куда-то, совсем не обращая внимания на Джи и Хумина, идущих в сторону выхода.
— Ты злишься на меня? — виновато спрашивает Тэджи, боясь поднять взгляд и увидеть разочарование в знакомых глаза.
— С чего взяла?
— С того, что ты явно заключил договор с дьяволом-Тэхёном, — она говорит без смешка, но Хумин всё равно усмехается. — Иначе я просто не могу объяснить, зачем ты отправляешь в гримерку именно меня?
— А разве не ты три года назад заливалась слезами, что разминулась кое с кем в аэропорту Токио? — он останавливается, поворачиваясь на Джи и вынуждая тоже притормозить.
— И всё-то ты помнишь, — цокает она, закатывая глаза, а на самом деле просто находит повод отвести взгляд. — Подумаешь, пару часов поплакала, — фыркает, будто для неё это ничего не значит, и скрещивает руки под грудью, потому что так чувствует себя спокойнее.
…это ведь не просто влюблённость.
— Тогда иди и отнеси ему сценарий, пока я не передумал.
Кажется, Хумин решил отмыть все свои грехи. Потому что подобная щедрость сбивает Джи с толку. И стоило бы принять его щедрый дар, если бы не одно «но»:
— Хуже, чем сейчас, я выглядела только на утро после своего двадцатилетия.
Из груди Хумина вырывается кислый смешок:
— Это ты ещё вчера себя не видела.
— Лучше не напоминай, — память возвращается лишь частично.
Может, Джи и не помнит все события вчерашней ночи, но ноющее тело и предательское чувство стыда не позволяют абстрагироваться полностью.
— Всё, не трать время зря, — отрезает Хумин и разворачивает Джи за плечи в нужную сторону. — Просто сделай это, — подталкивает её вперёд, будто отправляет в дальний путь, но Тэджи настойчиво не двигается с места:
— А если кто-то будет меня искать? — оборачивается через плечо, всё же глядя Хумину в глаза. — Это разве не будет выглядеть подозрительно?
Сплетни расползаются быстро, и Джи очень боится стать их главной героиней.
— Ну, вот кто тебя будет искать? Начальство здесь, и оно даёт тебе добро ехать проспаться домой, — Хумин снова пытается сдвинуть Джи с места, но она сопротивляется, глядя на него в упор через плечо:
— Я не хочу, чтобы потом все за спиной считали меня алкоголичкой.
Секунды зрительного контакта достаточно, чтобы Хумин заметил блеск фальшивой соли в чужих глазах.
— Так. Всё. Перестань! — он никогда не выносил девичьих слёз. — Если кто-то спросит, то я отправил тебя помочь с монтажом пилотного эпизода. И — о чудо — наш главный по склейке живёт с тобой в соседней комнате.
— Но тебе с этого что?
— Не понял, — кажется, он даже на секунду теряется, будто оттягивая время, чтобы придумать отмазку.
— Зачем тебе так настойчиво уговаривать меня отнести сценарий? — хватка на плечах чуть ослабевает, но Джи этого не замечает. — Там подстава какая-то? — щурится, пытаясь докопаться до правды. Из-за Кан Тэхёна под боком она теперь стала слишком мнительной.
— Нет никакой подставы.
— А что тогда? — сейчас в коридоре никого, так что Джи со спокойной совестью может позволить себе чуть больше фамильярности.
Вроде, Хумин даже собирается что-то ответить — правдоподобное или нет, так и останется неизвестным. Из-за поворота выходят несколько операторов, которых обычно редко можно встретить в стенах офисного здания — наверное, спешат в отдел кадров или ещё куда-то — и Хумин тут же отступает в сторону, чуть прочищая горло:
— Когда отнесёте Ким Джинсо сценарий, отправляйтесь проконтролировать монтаж пилотного эпизода, — таким профессиональным тоном Пак Хумин вещает только на утренних совещаниях. — Так что, до завтра.