Операторы едва косятся в их сторону, но продолжают обсуждать что-то, проходя мимо. А Хумин подмигивает Джи, вселяя уверенность, что никаких неприятностей не будет.
Вдоль длинного коридора тянутся двери: служба охраны, гримёрная Ким Джинсо, костюмерная. Джи останавливается напротив второй — таблички нет, только эмблема звезды. Съёмочная группа и так знает, кому принадлежит гримёрная, а остальным это без надобности. Вереница дверей ползёт вдоль стены дальше по коридору, будто стоя на перекличке, и Джи смотрит по сторонам, словно опасаясь быть замеченной.
Нужно просто зайти, отдать сценарий и выйти — ничего сложного. А даже если сейчас кто-то заметит, как она заходит в гримёрку Джинсо, то ничего страшного — это тоже часть её работы.
Красный светлячок камеры наблюдения на мгновение привлекает внимание, и по спине пробегает зудящий холодок — Ли Джун точно узнает, что Джи была здесь. Но это не беда. Уже пора перестать себя накручивать. Если бы Мин Тэджи представляла реальную угрозу по мнению службы охраны, то её бы отстранили сразу же.
Два стука звучат увереннее, чем Джи ощущает себя на самом деле, когда по ту сторону двери раздаётся приглушённое «войдите».
Ей ещё никогда не доводилась бывать в гримёрке звезды. Наверное, там точно должно быть массажное кресло и шоколадный фонтан. И, например, стол для бильярда с небольшим баром, чтобы Джинсо мог расслабиться в перерывах между съёмками. А учитывая, что в кабинете его менеджера был мини-гольф, Джи уже морально готова к изобилию вычурной роскоши. Вот только стоит переступить порог, как все эти радужные фантазии тут же развеиваются, будто пары аэрозоля фиксирующего лака для волос, которым одна из стилисток сейчас закрепляет укладку Джинсо.
Слева от входа стоит длинная вешалка с одеждой, которую, по-видимому, подготовили стилисты для сегодняшних съёмок, а вдоль стены красуется экспозиция обуви, которую любовно расставляет ещё одна стилистка. Кажется, Джи уже видела её на вечеринке — одна из тех, кто собирался в караоке.
Никакого бильярда или шоколадного фонтана. По правую сторону стоит чёрный кожаный диван, на котором вальяжно развалился звёздный менеджер, разговаривая по телефону и поедая фрукты из вазы. А на стеклянном журнальном столике перед ним на горе бумаг стоит открытый ноутбук. Тут явно кипит работа.
Сам Джинсо сидит спиной ко входу, пока ему в четыре руки делают макияж и причёску. От едкого запаха лака для волос хочется откашляться, но Джи сдерживается, лишь морща нос и встречаясь взглядами с визажисткой. Девушка бросает небрежный взгляд на только что вошедшую Тэджи, продолжая набирать продукт на кисть. Но практически моментально теряет всякий интерес, переключая внимание снова на Джинсо.
Интересно, чтобы постоянно быть в тесной близости со знаменитостями, обязательно быть стервой? Потому что именно такая энергетика исходит от этой визажистки. Джи ловит себя на этой мысли и едва сдерживает усмешку — она уже мыслит, как Сындже. Какая ещё к чёрту энергетика?
Щелчки пальцев привлекают внимание, и Джи видит, как Сындже подзывает её, указывая на свадебное кресло рядом с собой. А сам будто находится в мыльном пузыре неотложных рабочих вопросов:
— Да, я Вас понимаю, но давайте будем соблюдать условия, прописанные в контракте, — он продолжает разговор по телефону, пока Джи закрывает за собой дверь и проходит к указанному месту. И стоит ей опуститься в кресло, как Сындже тут же кивает на вазу с фруктами, стоящую на подлокотнике дивана. — А я ещё раз Вам повторяю: если Вы не будете соблюдать наши условия, то нам придётся разорвать контракт. — Джи выдавливает из себя лёгкую улыбку, мотая головой в знак вежливого отказа, но Сындже тут же протягивает ей полупустую коробку конфет: — Наш телефонный разговор не имеет смысла, пока Вы не соблюдаете своих обязательств, — он будто здесь и не здесь. Смотрит на то, как Тэджи снова молча отказывается от предложенного угощения, и протягивает ей бутылку воды.
И хоть Джи с самого утра мучает жажда, она отказывается и от этого презента. Очень мило, что Сындже пытается задобрить её всем съедобным, что попадается под руку, но это лишнее. Визажистка и так уже косо смотрит в их сторону, и Джи невольно ловит на себе стрелу её неприязни. Ауч! Кажется, кто-то ревнует? Похоже, что
Сындже только что подкинул Тэджи не сладость, а кислую конфету чужой ревности.
Лучше бы эта особа столько внимания уделяла макияжу глаз. Из-за неё Джинсо может выглядеть на камере косоглазым. Как же непрофессионально.
И новый презренный взгляд для Тэджи уже не оказывается неожиданностью — ждала этого, выжидала. И теперь с вызовом смотрит на «соперницу». Точнее, она вовсе не соперница — она вредительница. Ей доверили практически святое — лицо самого Ким Джинсо. А эта мадам только и делает, что отвлекается, переживая больше о своей личной жизни.
…насколько дёшево.
— Как же некоторые люди любят тратить впустую чужое время, — тяжело вздыхает Чон Сындже, завершая разговор и кладя телефон на столик рядом с ноутбуком. — Прошу прощение за ожидание. Ты что-то хотела? — его внимание теперь целиком и полностью принадлежит лишь Тэджи, но ей до этого будто и дела нет. Тут идёт настоящая война в гляделки. И Джи не собирается отвлекаться: ни от работы, ни от этого боя. — Тэджи? — окликает он, и она едва не подскакивает на месте, приходя в себя:
— Простите, Вы мне? — переспрашивает, понятия не имея, что он сказал чуть раньше. Совсем не слушала.
— Мы уже договорились общаться неформально, — напоминает он, морщась, услышав обращение на «вы». — Чёрт, как же он любит подливать неловкость в и так пылающий костёр некомфортной обстановки. — Ты к нам по делу или просто решила порадовать своим присутствием? — усмехается он, вальяжно откидываясь на спинку дивана и перекидывая ногу на ногу.
— А, ой! — тут же спохватывается Джи, подрываясь с места и протягивая ему папку: — Я сценарий принесла.
— Талантливая девушка не должна подрабатывать курьером, — улыбается звёздный менеджер, забирая сценарий и небрежно швыряя его на диван рядом с собой.
Сто процентов визажистка сейчас прожигает в затылке Тэджи дыру — она буквально чувствует это, хоть и не оборачивается.
— Не буду больше тратить ваше время, — теперь Джи обращается ко всем присутствующим, кланяясь и звёздному менеджеру, и стилисткам, и Джисо, который до сих пор сидит с закрытыми глазами, пока ему доделывают макияж, и, кажется, спит.
Пора валить отсюда и как можно скорее. Поэтому Тэджи поспешно покидает гримёрную, стараясь больше ни с кем не встречаться взглядами. Какой-то сумасшедший день. Хорошо, что Джинсо всё же не увидел, в каком помятом состоянии находится Тэджи. Зато мерзкая визажистка увидела. Небось ещё и позлорадствовала.
— Тэджи, подожди! — окликают сзади, и Джи оборачивается, так и не успев покинуть коридор. — Ты так быстро убежала, что я чуть не забыл отдать тебе это, — Сындже спешит к ней, протягивая плотный конверт.
— Что это? — не понимает она, принимая конверт без единой надписи.
— Джинсо просил передать тебе лично в руки. И попросил сказать, чтобы ты держала его подальше от жидкостей, — видит вопросительный взгляд и добавляет: — Не смотри на меня так, я не знаю, что он имел ввиду.
— Оке-е-ей, — она тоже не имеет понятия, что может быть внутри.
Протягивает руку, чтобы принять конверт, но Сындже не отпускает его, продолжая смотреть Джи в глаза и не отпуская свой край, даже когда она ещё раз тянет его на себя.
— Ты ещё что-то хотел? — напряжение этого дня явно достигло предела, что вот-вот выбьет пробки.
— Ты любишь самгёпсаль?
Если бы Тэджи видела господина Чона в первый раз, то могла бы подумать, что он сам стесняется этого разговора и жалеет, что его начал. Но это, чёрт возьми, звёздный менеджер. Он лично работает с самим Ким Джинсо. О каком стеснении может идти речь?
— А кто-то не любит? — какой-то глупый вопрос. Все корейцы обожают свежеприготовленное мясо.
— Я знаю неплохое место, — Сындже опускает взгляд на конверт, который они до сих пор держат с разных сторон: — От студии можно дойти пешком. Мне кажется, тебе там должно понравиться.
Смотрит на неё исподлобья, словно смущается или боится отказа, а у Джи в голове полнейший диссонанс, вызванный его поведением.
— Ты мне на что-то намекаешь? — так себя может вести только влюблённый парень. Либо, манипулятор, желающий казаться простачком. И Джи относит Чон Сындже ко второй категории — лучше тоже притвориться дурочкой.
— Не подумай ничего. Я просто хотел, чтобы мы снова собрались компанией, которой были вчера в клубе, — нервно смеётся Сындже, будто и в мыслях не было звать её на свидание. — Поэтому решил поинтересоваться, вдруг ты не любишь жареное мясо. Но судя по твоему ответу, вопрос был глуповат.
Он больше не держит конверт и отходит на шаг назад, как будто боясь обжечься.
Да, день не мог закончиться ещё более неловко.
Пока что Тэджи не готова повесить окончательное клеймо на Чон Сындже — он отлично притворяется. Только ещё не совсем понятно, в чём именно: в своей симпатии или в своей уверенности.
— Думаю, можно как-нибудь собраться, — пожимает плечами Джи, не решаясь отказать. Тем более, вдруг Сындже опять платит. — Я всегда не против поесть мяса.
— Круто, — приободряется он, прочёсывая чёрную чёлку пальцами, а сам будто хочет вытереть невидимый пот со лба. — Тогда, надо выбрать незагруженный день и вперёд!
— Но больше никакой выпивки за твой счёт. Только самгёпсаль, — ставит условие Джи и видит лёгкую растерянность в глазах звёздного менеджера.
— А что такого? Ты разве плохо вчера отдохнула?
— Не знаю, как остальные, но я отдохнула так, что мне теперь понадобится отдых от отдыха, — вскидывает брови Джи, давая понять, что у щедрости тоже должна быть мера.