ый звук, и Джи заходит в знакомый коридор, где находится гримёрная Ким Джинсо. Больше нет мандража, как в предыдущий раз. И Тэджи уверенно стучит в дверь со звездой, дожидаясь приглушённого «войдите».
Но в ответ лишь тишина, что приходится постучать снова. Они там спят? Артисты ведь часто борются с недосыпом. Может, Джи не стоит так тарабанить?
Она осторожно прислоняется ухом к двери, пытаясь прислушаться, и едва не проглатывает язык, когда по коридору разносится эхо мужского голоса:
— Кого-то потеряли? — Ли Джун закрывает за собой дверь, ведущую в коридор с техническими комнатами.
Как же, наверное, Джи сейчас странно выглядит. Она даже не даёт себе отчёта и, нервно выпрямляясь, начинает мямлить объяснения:
— У меня документы лично для менеджера Чона, — произносит она, думая, что говорит решительно, а у самой рука трясётся, поднимая вверх жёлтую папку.
— Мы сегодня задержались. Там жуткая авария, и мы простояли в огромной пробке всё утро, — объясняет Джун, направляясь к комнате охраны. — Он сейчас подойдёт, — похоже, его не волнует присутствие Джи. Он даже больше на неё не смотрит. Вытаскивает из внутреннего кармана чёрного пиджака свой ключ-карту, прикладывая его к датчику. Но вместо знакомого писка, слышится лишь сухое шуршание пластика и треск люминесцентных ламп на потолке. — Что за прикол? — не понимает Джун, а свет и вовсе отключается, оставляя их с Тэджи в кромешной темноте. — Только не говорите, что она опять заблокировалась.
Теперь Джи слышит, как Джун нервно дёргает ручку двери, но всё тщетно.
— Продюсер Пак сказал, что администрация пообещала устранить сегодня все неполадки, — информирует Джи, неспеша двигаясь вперёд, выставив перед собой свободную руку. — Ай! — пальцы касаются чужой кожи.
— Аккуратнее! — предостерегает Джун, отводя от себя её руку. Кажется, Тэджи заехала ему по лицу. — Лучше стой на месте.
— Простите, — неловко бормочет Джи, замирая. — Хотела проверить входную дверь.
— Я проверю, — щелчок, и в глаза ударяет холодный свет карманного фонарика. Стойте на месте, — ещё раз предостерегает он, теперь освещая себе путь к двери, в которую они с Джи вошли несколько минут назад. — Чёрт, заперто, — выругивается, снова поворачиваясь на Джи, что ей приходится прикрыть глаза папкой с документами. — Наберите кого-нибудь.
— У меня нет с собой телефона, — виновато произносит Джи, выглядывая из-за папки. — Вы не могли бы не светить мне в лицо?
— Конечно. Простите, — теперь луч освещает лишь в пол. — Тогда напишите кому-то на почту, — он кивает на планшет в её руке, и Джи снова виновато улыбается:
— Без вай-фая он бесполезен. Позвоните сами.
— Разрядился полчаса назад, — с досадой пожимает плечами Джун.
— Рация?
— В комнате охраны, — он вскидывает брови, указывая взглядом на заблокированную дверь.
— Вы глава службы охраны практически самого популярного человека Южной Кореи. У вас есть с собой карманный фонарик, но нет зарядки и рации? — Джи не понимает, как Ли Джун вообще мог оказаться в такой нелепой ситуации.
Да, случай не самый приятный, но ведь могло быть и хуже. На месте Джуна вполне себе мог оказаться Чон Сындже или Кан Тэхён. В обоих случаях Джи бы попыталась взять заблокировавшиеся двери тараном. Но сейчас ей не о чем беспокоиться. Находиться с Ли Джуном хоть и не по себе, но всё же намного спокойнее, чем с кем-то из этих двоих.
— Эй! Меня кто-нибудь слышит? — Джун уже стучит по двери, пытаясь докричаться до кого-то в павильоне.
— Разве на площадке кто-то был?
— Без понятия, — тяжело вздыхает Джун, опускаясь на пол и прислоняясь спиной к двери. — Я слишком торопился поставить на зарядку телефон.
Какая-то абсурдная ситуация. Все ведь в курсе, что уже неделю сбоит электричество. Но Тэджи угораздило оказаться запертой без связи с внешним миром, да ещё и с кем? С телохранителем её кумира. С человеком, который знает о Ким Джинсо больше, чем любой фанат. Человеком, которого опасаются все партизанки-фанатки на съёмочной площадке.
— Вы что, так и собираетесь тут сидеть? — не понимает она.
— Похоже, пока внешнюю дверь не разблокируют, нам ни до кого не докричаться. Так зачем тратить силы?
— А Вы не можете её вскрыть изнутри? — она поражена такому спокойствию.
— Чем Вы предлагаете мне её взламывать? Фонариком или, может, стилусом от планшета? — ответа он не ждёт. Просто прикрывает глаза, будто собирается задремать: — Присоединяйтесь, — хлопает рядом с собой по полу, приглашая Джи сесть. — Похоже, что мы здесь надолго.
— А другого выхода отсюда нет? — по правде говоря, Тэджи хочется в туалет. И очевидно, что он тоже отсутствует.
— Заблокирован.
Супер. Кажется, выхода отсюда и правда нет. Вентиляция больше не работает и становится душно. Джи остаётся только гадать, сколько жидкости может выйти через пот, чтобы облегчить работу её мочевого пузыря.
— Надеюсь, что нас скоро выпустят, — признаётся она, не выдерживая затянувшегося молчания. — А то я долго не продержусь, — она с обидой смотрит на пустую бутылку в своей руке, ощущая предательство от самой матери-природы.
— А меня наоборот жажда мучает, — усмехается Джун, и на его щеке появляется очаровательная ямочка.
Фонарик теперь лежит на полу, а его луч направлен вглубь коридора. В душном полумраке суровый телохранитель Ли Джун больше не кажется таким устрашающим, как раньше. Он такой же обычный человек, который может попасть в неприятности. И от этого понимания становится так легко на душе. Словно прежде Тэджи делила людей лишь на супергероев и неудачников.
Но супергероями не рожаются, как и неудачниками. Люди все одинаковые — только судьбы разные. И всем свойственно взлетать и падать. И Джи восхищается, с какой покорностью Ли Джун принимает эту неудачу. Где такому научиться?
— Не напомнишь своё имя?
— Джи. Тэджи. Мин Тэджи, — начинает путаться в собственных именах, сбитая столку неформальным общением на «ты». — Сценарист Мин.
— Теперь мы братья по несчастью, сценарист Мин Тэджи, — опять улыбается Джун, демонстрируя ту самую ямочку. — Ли Джун, — протягивает ей руку для рукопожатия, на которое Тэджи отвечает с лёгкой опаской. — Ничего, если перейдём на «ты»?
— Ничего, — кивает она, чувствуя жар его шершавой ладони. Интересно, сколько преследователей Ли Джун скрутил этими руками?
— Ты прости, у меня хорошая память на лица, но плохая на имена, — пожимает плечами он, снова садясь ровно.
— Всё нормально, я понимаю. Нет смысла запоминать имена случайных встречных.
— Ну, ты вообще-то сценарист этого проекта. Да и рядом с Сындже я тебя несколько раз видел. Кажется, вы с ним в хороших отношениях?
— Следишь за мной? — конечно он следит, что ещё за вопросы? Но Джи так не хочется поднимать тему «Сындже». Есть стойкое ощущение, что все вокруг пытаются свести их вместе.
— Ха, — ухмыляется он. — Работа такая.
— Я шучу.
— А ещё, я знаю, что ты единственная она из персонала, кто ещё не попросил автограф или фото у Джинсо, — приподнимает одну бровь Ли Джун, отчего Джи чувствует себя как-то неловко.
— А я должна была?
Забавно, что имя её он не запомнил, зато помнит о каждом, кто просил автограф.
— Да нет, — качает головой Джун. — Просто если ты переживаешь о штрафе, то на автографы это не распространяется. Просто до истечения контракта нельзя о нём никому рассказывать или выкладывать снимки в соцсети.
Это он сейчас благословляет Тэджи на автограф-сессию с Джинсо или что?
— Дело не в контракте и не в штрафе. Просто я стараюсь соблюдать субординацию и уважать личное пространство других людей. Не думаю, что господину Киму хочется фотографироваться с кем-то после тяжёлого дня. На крайний случай, я могу прифотошопить себя к его фотке, — осекается. Кажется, последнее предложение можно было и не говорить.
Джун внимательно изучает её лицо, а Тэджи боится повернуться на него. Но всё же делает это — пусть не думает, что она опасается чего-то. Кажется, что после этого проекта она уже ничего в этой жизни бояться не будет.
— А я ошибся на твой счёт, — он больше не смотрит на неё, глядя лишь в полумрак тускнеющей глубины коридора. — Признаюсь. Я видел видео с камер наблюдения. В первый день. Когда ты столкнулась с Джинсо перед павильоном. И я сразу подумал — а вот и наш клиент, — усмехается он, мельком глядя на Джи. — Но твоей выдержке можно только позавидовать. Моё почтение.
— Это типа комплимент?
— Ну, типа. Ты молодец, — он слегка толкает Джи плечом, приободряя. — Я всякое видел. И знаю, как тебе, наверное, тяжело сдерживать визги внутренней девочки-фанатки, — он начинает махать руками, парадируя реакцию типичных фанаток, которые не могут сдержаться при виде кумира.
Но даже в этой пантомиме нет какого-то призрения или осуждения. Джун просто констатирует факты, а Джи понимает, что он прав — внутри неё действительно сидит визжащая девочка-фанатка, в рот которой она запихнула свою гордость.
— Не правда. Моя первая реакция — всегда ступор, — смеётся она. — Визги уже приходят потом, без свидетелей.
— Ты и правда впала в ступор, — смеётся Джун, и она тоже усмехается.
Кажется, этот момент был самым неуклюжим в её жизни, если так вообще можно сказать. Обычно, девушки теряют дар речи, когда им признаются в любви или делают предложение руки и сердца, даря кольцо с огромным бриллиантом. А Мин Тэджи только и достаточно, что взглянуть на любимого айдола, чтобы уже лишиться рассудка.
— Надеюсь, что эту видеозапись больше никто не видел, — морщится Джи, притягивая колени к груди и утыкаясь в них носом.
Как же стыдно. Она-то думала, что никто не видел этого конфуза. Кроме Тэхёна, но чёрт уже с ним. А если Джун показал это видео ещё и Сындже?