— Смотри, но это точно она, — усмехается Минхёк. — Похоже, это было сегодня утром.
— Быть не может, — отказывается верить Тэхён, разглядывая фотоснимки. — Сегодня утром этого не могло быть.
— А ты чего так разнервничался? — ломает бровь Шиву, подаваясь вперёд и заглядывая в экран телефона через плечо Тэхёна. — Ты можешь подтвердить её алиби на это утро?
— Могу, — резко отвечает Тэхён. — Мы завтракали вместе. Минхёк подтвердит.
— Но она же сама сказала, что они с Джинсо прогулялись на рассвете, — напоминает Минхёк. — Видимо, не только по территории базы.
— Интересно, Джи уже видела новости? — усмехается Шиву, забирая у Тэхёна свой телефон. — Представляю, что сейчас творится в их машине.
— Надеюсь, Ли Джун довезёт их в целости, а не закопает где-то на обочине, — подхватывает Хёк, а Тэхён непонимающе вертит головой, смотря на парней:
— Вам что, смешно? — удивляется он. — Это же и на нашей работе отразится. Премьера скоро, а тут такой скандал.
Все ещё больше заливаются смехом, даже Хумин, который несёт ответственность за проект своей головой.
— Хён, но у ситуации есть плюс, — подмечает Минхёк, давясь смехом, а Тэхён смотрит на него таким взглядом, будто говорит: «Давай, удиви». — Теперь тебе не придётся переживать на счёт Чон Сындже.
Глава 21. Принятие неминуемого
Прошла неделя, но Джи до сих пор стыдно попадаться на глаза Ли Джуну и Сындже. Скандал быстро замяли, Сындже принял решение, что никто не обязан комментировать данные слухи, и они действительно сами затихли. Единственный тираж газеты, где красовались эти снимки, практически моментально сняли с продажи. У Джинсо отличные адвокаты, которые тут же урегулировали ситуацию.
Пока они ехали в машине до Сеула, Сындже не отрывался от мобильника, пытаясь решить возникшую проблему в срочном порядке, а Ли Джун отчитывал провинившихся так, что у Джи стёрся язык от слова «простите».
Последняя неделя съёмок была просто сумасшедшая, и сегодня — последний день, когда Джи может насладиться своим утренним кофе, ведь уже завтра всё будет по-другому.
— Я думаю, что эти снимки были фотошопом, — голос незнакомки отвлекает Джи от выбора десерта в кофейне. — Нужно быть идиотом, чтобы поверить в это.
— А я считаю, что они просто хотели пропиарить Джинсо. Он уже не такой популярный, как раньше, а теперь о нём снова все говорят, — фыркает её подруга, а тон голоса такой, как будто этой девице известна истина. — Хаюн, а ты что думаешь? — теперь она обращается к бариста за прилавком. Похоже, она тоже их подруга.
— Я думаю, что даже если эта девка действительно его охмурила, то их роман не продлится долго, — деловито произносит бариста, а Джи выпрямляется, чувствуя, как теряется аппетит. — Если бы это был кто-то из знаменитостей, то её личность бы уже давно раскрыли. А значит, что это какая-то простушка, которой посчастливилось случайно встретиться с Джинсо. Это мимолётное увлечение. Не больше.
Они так заняты своим диалогом, что даже не обращают внимание на Тэджи, которая готова взорваться в любую секунду.
Кто они такие, чтобы осуждать его? Кто они такие, чтобы делать вид, что всё о нём знают?
Именно из-за таких он и не может быть полностью счастлив — не только в одиноком лесу, но и в многолюдном мегаполисе. Тяжело осознавать, что все и правда видят в нём лишь глянец идеальной обложки, но не доходят до содержания.
— Онни, хватит ревновать его, — хихикает одна из девушек. — Или ты до сих пор надеешься, что в один прекрасный день он зайдёт в эту кофейню и влюбится в тебя по уши?
Подруги смеются, а Хаюн, похож, вовсе не смешно.
— Вот вы ржёте, а ходят слухи, что у нас на студии снимают какое-то шоу с его участием, — гордо заявляет она, как будто это знание даёт ей некое превосходство над подругами, которые сейчас переглядываются. Обе заметно взбудоражены.
— Правда? — глаза одной из девушек практически сверкают. Джи видит только её профиль, но даже по интонации её голоса становится очевиден неподдельный интерес. — А в каком павильоне?
— Ты его уже видела? — подхватывает вторая.
— Он заходил сюда?
— Я больше ничего не знаю, — грустно пожимает плечами бариста, наконец-то пробивая их заказ. — Но если он сюда придёт, то я обязательно с ним сфоткаюсь, — она улыбается своим мыслям, а Джи с трудом себя сдерживает, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Сфоткаешь его для нас? — скулит та, что стоит ближе к Джи.
— Естественно, — хитро улыбается бариста. — А вы — смотрите в оба. Если он и правда здесь, то его можно встретить где угодно.
— Надо выяснить, в каком павильоне он снимается.
И только сейчас бариста косится на Джи, как будто та вообще не должна стоять в очереди и подслушивать чужой диалог:
— Выбрали? — интересуется она, а её подруги чуть отходят в сторону, чтобы Джи могла подойти к кассе.
Сегодня последний день, и Джи хотела провести его так же, как и все предыдущие — не изменяя сложившейся традиции. Но личные принципы для неё намного важнее каких-то сладостей и кофеина. В конце концов, у них в офисе тоже есть кофемашина, а у Минхёка наверняка завалялось полпачки недоеденных вафель.
— Я передумала, — Тэджи даже не пытается быть милой. Просто отказывается от заказа и выходит из кофейни, пытаясь совладать с разбушевавшимся негодованием.
Как же стыдно, что когда-то она рассуждала точно так же. Что тоже жаждала получить каплю внимания своего кумира. Ставила свои желания выше комфорта других.
…не думала о том, что он тоже человек.
Конечно, сейчас ей легко рассуждать — она увидела всё своими глазами. Провела с Ким Джинсо несколько недель в одном павильоне. Гуляла с ним по лесу и ехала три часа в одной машине. Даже успела засветиться вместе с ним на форуме, на котором сама же и сидит. Единственное, о чём она жалеет, — что не успела купить последнюю газету с этой злосчастной фотографией.
…просто на память.
Дверь в офис открывает едва ли не с ноги, отчего Минхёк вздрагивает, выглядывая из-за монитора:
— Боюсь узнать, что уже произошло? — он с опаской смотрит, как Тэджи небрежно швыряет свою сумку на кресло, а затем проходит к кофемашине, заглядывая в пустой отсек для зёрен.
— Какие-то девки в кофейне лишили нас последнего кофе, — недовольно бубнит она, хватая с подставки электрический чайник и подставляя его к кулеру.
— Что они тебе сказали? — серьёзно спрашивает Хёк, будто стоит Джи пожаловаться, как он пойдёт к ним прямо сейчас и заставит извиниться.
— Они обсуждали, как бы подкараулить Джинсо на студии, потому что до них дошли слухи, что тут снимается какой-то проект с его участием.
— Завтра его тут уже, скорее всего, не будет, — обыденно хмыкает Минхёк, не придавая этому никакого значения. — Да и думаю, что им это всё равно бы не удалось. Ты же видела, какая в павильоне охрана. Там муха не пролетит.
— Знаю, но всё равно бесит, — рычит под нос Джи, ставя чайник кипятиться. — Понимаешь, он для них как будто просто манекен, — она разворачивается к Минхёку лицом, скрещивая руки под грудью. — Им наплевать на личное пространство. Им хочется только сфоткать исподтишка знаменитость, чтобы хвастаться подружкам.
— Но ведь ты… — осторожно начинает Минхёк, но Тэджи не даёт ему закончить:
— Знаю, я вела себя точно так же когда-то, — глупо это отрицать. — И это меня бесит ещё сильнее.
— Сейчас ты изменилась, — спокойно произносит он, слегка улыбаясь, что внушает спокойствие. — Они тоже когда-то поменяют своё мнение.
— Или найдут новую жертву для своей охоты, — фыркает Джи.
— Я даже не знаю, что тут ещё ответить, — честно признаётся Минхёк и переводит взгляд на дверь: — Доброе утро! — он здоровается с пришедшим только что Тэхёном, а Джи лишь мимолётно смотрит в его сторону, тут же отворачиваясь к подставке с чашками.
— Что случилось? — шёпотом спрашивает Тэхён, подходя к своему рабочему столу.
— Сдвиг парадигмы, — так же шёпотом отвечает Хёк, вставая с места. — Схожу к автомату за шоколадкой. Хочешь ещё что-то? — спрашивает он у Джи, направляясь к выходу.
— Я просто хотела выпить свой последний кофе, — недовольно бубнит она, даже не поворачивая на него головы и лениво бросая пакетики чая в три подготовленные кружки. Не замечает, как на автомате и для Тэхёна готовит напиток. Слышит, как он копошится за спиной, но не спешит поворачиваться. Пока что в её голове перемалывается утренняя сцена в кофейне — сейчас вовсе не до флирта Кан Тэхёна.
— Надеюсь, это поднимет тебе настроение, — произносит он, стоя уже совсем близки, и Тэджи оборачивается, удивлённо глядя на газету у него в руке.
— Что это?
— Контрабанда, — усмехается он, протягивая ей газету. — Решил, что ты всё же захочешь сохранить себе экземпляр.
Джи опускает взгляд на первую страницу, тут же выхватывая у Тэхёна газету. Это же тот самый тираж, который в последний момент изъяли из продажи.
— Спасибо большое, — искренне благодарит она, не скрывая удивления. — Правда, — поднимает на него взгляд. — Спасибо. Я даже чей тебе заварила, — она кивает на дымящиеся чашки.
— И это вся благодарность? — вскидывает брови Тэхён, будто обижаясь.
— А что ты хочешь? Тысячу вон?
— Я от женщин деньги не принимаю, — коварно ухмыляется он. — Только поцелуи.
— Пусть бабушка тебя целует, — закатывает глаза Джи, пытаясь сарказмом заглушить смущение.
Идёт к своему рабочему месту, чтобы убрать газету в рюкзак, а сама молится, скорее бы вернулся Минхёк с этой проклятой шоколадкой. Потому что чёртов Кан Тэхён всё ещё продолжает довольно ухмыляться, неспешно сдувая с поверхности чашки полупрозрачный пар.
«