ей так искренне и широко, что сложно не улыбнуться в ответ.
— Я буду очень банальным, потому что нас никто не предупредил, что нужно подготовить речь, — Тэхён проявляет инициативу, подходя к микрофону, который Джинсо установил обратно на стойку. Из зала тут же доносятся смешки, а Джи взглядом ищем среди собравшихся своего брата или Минхёка. — Возьму на себя смелость сказать от нас двоих, — он немного оборачивается на Джи, и та кивает, с огромной радостью уступая ему слово. — Хочу поблагодарить за доверие, оказанное нам. Это был ценный и незабываемый опыт, который навсегда останется в наших сердцах. И в Ваших, я надеюсь, тоже. Спасибо!
Помещение снова взрывается аплодисментами, а Тэхён спускается вниз, уже протягивая Джи открытую ладонь. И чтобы оттянуть этот момент, Тэджи всё же подходит к микрофону, произнося скромно: Спасибо за оказанное доверие». Собственный голос, звучащий из динамиков, кажется абсолютно чужим, но, может, это только от волнения. Она буквально чувствует, как начинают подкашиваться колени, когда Тэхён осторожно берёт её за руку, помогая спуститься с подиума. Но когда все снова обращают внимание на Джинсо, продолжающего говорить о важности работы каждого из членов съёмочной группы, Тэхён не расцепляет руки, а ведёт Джи куда-то в конец зала, где не так людно.
Что сейчас Джи нужно сделать? Попытаться вырваться или позволить Тэхёну совершить задуманное? Только о его планах она не имеет ни малейшего понятия — собственный тоже катится коту под хвост.
— Подождите! — окликает незнакомый женский голос, и Джи охотно останавливается, вынуждая Тэхёна тоже притормозить и обернуться. За ними спешит девушка лет тридцати пяти, которую Тэджи раньше ещё не видела. — Меня зовут Ли Данби, — представилась она, приветливо улыбаясь и кланяясь, а Джи кланяется в ответ. — Я продюсер из… — поясняет она, а Тэджи лишь краем уха слушает, понимая, что Тэхён продолжает держать её за руку, как ни в чём не бывало. — Вот моя визитка, — Ли Данби протягивает ей фиолетовую карточку с переливающимся золотым шрифтом. — Позвоните мне на следующей неделе. Думаю, моё предложение может Вас заинтересовать.
— Хорошо, — нерешительно кивает Джи, забирая визитку.
— Тогда больше не буду вас задерживать, — улыбается Ли Данби, поглядывая на Тэхёна. — Вы очень красивая пара. Приятного вечера.
— Мы не… — Джи тут же отвлекается от визитки, но Ли Данби уже спешит куда-то вглубь толпы, возможно, собираясь переманить к себе ещё кого-то из присутствующей съёмочной группы.
— Не хочешь поговорить об этом? — ровно произносит Тэхён, и Джи едва прикусывает нижнюю губу, поворачивая на него голову.
— Не думаю, что сейчас подходящее время, — честно признаётся она, осторожно высвобождая свою кисть, как будто лишь для того, чтобы убрать визитку в сумочку. Но Тэхён знает, что не только поэтому, и даже не пытается больше удержать её.
На следующей неделе Джи будет сидеть с продюсером Ли Данби в одной из кофеин Каннами, пить за её счёт любимый айс-американо и внимательно слушать условия сотрудничества. Ведь Ли Данби предложит ей поработать над сценарием для дорамы о первой любви, а Джи не сможет устоять.
— Для разговора или для нас? — серьёзно спрашивает он, и Тэджи виновато смотрит ему в глаза, зная, что причиняет боль не только себе, но и ему:
— Для нашего разговора, — а для «них» как будто никогда не будет подходящего времени.
…так может, лучше не ждать его?
Тэхён смотрит в упор — то ли укоризненно, то ли с досадой, — но не настаивает. Кивает, как будто даже с пониманием, хотя Джи уверена, что это вовсе не то, на что он рассчитывал.
…он уходит.
Не устраивает ожидаемых истерик. Не пытается ещё раз взять Джи за руку.
…ничего.
Просто идёт в сторону бара, словно собирается напиться и наделать глупостей, но Джи знает, что он не из таких. Почему-то ей кажется, что Кан Тэхён способен на много, но точно не на это.
Они поговорят — Тэджи даже сама будет готова сделать первый шаг. Но сейчас есть то, что действительно стоит сделать именно сегодня, а не когда-либо ещё.
— Скучаешь? — над ухом раздаётся мужской голос, и Джи уже знает, что это Сындже.
— А тебе не говорили, что вот так подкрадываться нехорошо? — усмехается она, оборачиваясь. — Можно и в нос получить.
Хорошо, что он сам её нашёл — можно будет быстрее с этим покончить.
— Сочту за честь, если ты разобьёшь мне нос, — улыбается он, а Джи боится, что про разбитое сердце он такого точно не сможет сказать. — Тут есть терраса, не хочешь подышать воздухом? — предлагает он, и, секунду поколебавшись, Джи согласно кивает.
…судьба всё же ужасно жестока.
Они приходят в самое романтичное место, которое только можно придумать, а Тэджи собирается всё испортить. Гирлянды полосуют безоблачное сеульское небо, на котором редко можно увидеть звёзды даже в ясную погоду. За прозрачным ограждением простираются венозные сосуды бессонного города, а из лофта доносится музыка — вечер продолжается. Если бы это была обычная вечеринка, то на террасе уже бы целовались бесстыдные парочки, расположившись на плетёных креслах.
…но тут только они вдвоём.
— Я могу сказать глупость? — интересуется Сындже, опираясь локтями об оперила.
— Попробуй, — позволяет Джи, вставая рядом.
— Ты мне нравишься.
…пауза.
— Могу я тоже глупость сказать? — ей стыдно смотреть ему в глаза прямо сейчас.
— Конечно, — усмехается он, поворачивая на него голову.
— Я знаю.
Оба молчат какое-то время, как будто ещё раз перематывая в голове этот неловкий диалог — вдруг получится всё переиграть.
— И? — не выдерживает Сындже, всё ещё глядя на её профиль.
— Прости, — выдыхает Джи, на секунду прикрывая веки. — Прости, но я не могу ответить тебе взаимностью.
Для них тоже сейчас неподходящее время, да и вряд ли когда-то наступит. Джи очень жаль, что всё так получилось, но она ничего не может с этим поделать. Если Сындже её после этого возненавидит, то она его поймёт — он имеет на это право.
Но вопреки её ожиданиям, он улыбается — даже как будто усмехается услышанному, словно Джи сейчас рассказала забавный анекдот.
Она даже поворачивает на него голову, глядя недоумевая — вдруг ей это показалось.
— Раз уж мы делимся глупостями, то я скажу ещё одну, — продолжает улыбаться он, но уже скорее лукаво, а не радостно. Отворачивается, разрывая зрительный контакт, и как будто набирает в лёгкие побольше воздуха, чтобы собрать мысли в кучу. — Я знаю это, — произносит уже без усмешки. — Решил признаться сейчас, чтобы не питать ложной надежды потом. Поэтому спасибо, — он снова смотрит на неё, теперь уже абсолютно серьёзным взглядом. — Спасибо, что искренна со мной. Это разбивает мне сердце, но именно этого я и добивался.
— Получить отказ? — удивляется Джи.
— Ага, — пожимает плечами он. — Чтобы двигаться дальше.
— Какой ужас, — нервно усмехается Джи, отворачиваясь.
— Почему? — смеётся Сындже, похоже, тоже не в состоянии совладать с эмоциями. — Разве не лучше быть откровенными?
Джи уверена, что ему этот разговор тоже даётся нелегко, учитывая, что Сындже, оказывается, всё и так знал.
…мазохист.
— Но разве не проще сделать вид, что ничего не было, и ждать, пока всё само утрясётся и забудется? — она так рассуждает, как будто смогла забыть не только пьяный поцелуй в машине, но и всё, что было годами ранее.
— Такое не забывается, — качает головой он. — Так что, каждый раз, когда я буду бороться с желанием набрать твой номер, то буду вспоминать этот наш диалог.
— И много раз ты уже хотел мне позвонить? — любопытство развязывает язык.
— Честно? — искоса смотрит он, вскидывая бровь. — Да почти каждый день с тех пор, как была фотосессия. Может, если бы Хумин тогда не пришёл, я бы набрался смелости и признался тебе прямо там.
— Хумин всё испортил, — почти обижено произносит Джи, а Сындже опять усмехается:
— Не думаю, что это бы что-то изменило. У меня как будто никогда не было шанса.
— Вокруг тебя столько девушек — сплошные шансы, — подмечает Джи, но Сындже продолжает смотреть так, как будто она сейчас говорит самые большие на свете глупости.
— Это совсем другое, — не соглашается он, делая небольшую паузу. — Давай как-нибудь встретимся? — видит немой вопрос в глазах Джи и поясняет: — Я сам напишу, когда буду уверен, что окончательно счастлив.
— Чтобы похвастаться?
— Чтобы узнать, что у тебя тоже всё хорошо, — грустно улыбается он, опуская взгляд на шумную улицу где-то у подножья здания.
— Я завидую твоей вере в счастливое будущее, — признаётся Джи, глядя на мерцающую вдалеке башню Намсан. — Если у меня опять всё будет плохо, то я откажусь от встречи.
— У тебя всё будет хорошо, — успокаивает Сындже, и уверенность в его голосе вызывает ещё больше зависти. — Давай пообещаем друг другу быть счастливыми, — он выпрямляется, протягивая Джи руку с выставленным мизинцем, на который она скептически косится:
— Тебе десять? — усмехается она.
— Немножко за тридцать, — пожимает плечами Сындже. — Давай! Чтобы обязательно сдержать обещание.
Кажется, Джи ничего больше не остаётся. Она закатывает глаза, глупо улыбаясь, и обхватывает его мизинец своим, сжимая, что есть силы. Мгновение длится вечность для них обоих, и Сындже первым отнимает руку, снова отворачиваясь к ограждению, словно больше не желает никого видеть.
— Наверное, я пойду, — сейчас и правда стоит оставить его одного.
— Я побуду здесь ещё немного, — кивает Сындже, но не оборачивается, хотя Джи ещё несколько секунд ждёт, что он посмотрит на неё и улыбнётся так, как всегда это делает.