Но он смотрит лишь в темноту весенней ночи, игнорируя отдаляющиеся шаги. И даже когда на несколько секунд музыка становится громче — Джи открывает дверь, чтобы вернуться к вечеринке — он всё ещё не оглядывается. Тоска разъедает изнутри, и хочется выжечь её горькой сигаретой, только вот курить здесь запрещено.
Всё же, он принял правильное решение — пытаться удержать её рядом было бы очень глупо. Он понял это, когда увидел их с Тэхёном целящимися в беседке. Сделать вид, что он не заметил, было непросто. Ведь в тот момент пришло осознание — он проиграл. Добровольно упустил свой шанс, когда они с Джи были в супермаркете. Мог ведь наплевать на принципы и захлопнуть ловушку, но не стал.
Кривая усмешка появляется на его лице, а уголки рта вдруг становятся солёными. И Сындже тут же вытирает лицо ладонями, не желая придавать значения непослушным слезам.
Холодные ветер прожигает влажные дорожки на его щеках, и Сындже с силой сдавливает стеклянный поручень, не боясь, что тот может треснуть. Он сам трещит изнутри, но это только сегодня — завтра ему обязательно станет легче.
— Ты как? — Минхёк усаживается на соседний стул, подавая бармену знак, чтобы сделал тот же напиток, что и у Тэхёна.
— А по мне не видно? — ядовито усмехается Тэхён, болтая на дне бокала жидкую бронзу виски, но уже без колы.
— Видно, — тяжело вздыхаем Минхёк. — Поэтому и пытаюсь понять степень паршивости.
— Мне паршиво. В логарифмической степени.
— Обожаю, как ты описываешь свои чувства, — Минхёк кивает бармену, забирая свой виски и придвигая его ближе к себе.
— Жаль, что только тебя мои чувства и привлекают, — вздыхает Тэхён осушая бокал. — Повторите, пожалуйста! — просит он бармена и закидывает в рот дольку лимона.
— Вы ведь не поговорили.
— Откуда знаешь? — косится на него Тэхён.
— Если бы поговорили, то ты бы тут не сидел, а она бы не ехала сейчас домой в одиночестве, — как будто безразлично произносит Минхёк, хотя Тэхён знает, что ему точно не наплевать.
Стоит отдать Минхёку должное — тайны он хранить умеет. Как и даёт отличные советы. Хотя, сейчас Тэхёну кажется, как будто он всё же поторопился с поцелуями. Джи явно сбита с толку, а теперь и у него слишком много сомнений.
— Она давно уехала?
— Да нет, — пожимает плечами Минхёк, делая размеренный глоток. — Я только что встретил её по пути к лифту. Если пойдёшь сейчас, то ещё можешь успеть её перехватить. — Тэхён колеблется, игнорируя выставленный для него на барную стойку напиток, и Хёк поворачивает на него голову, заговорчески приподнимая один уголок губ: — Упустишь последний шанс?
Как будто сейчас нет правильного и неправильного решения. Есть лишь только желание тут же сорваться и побежать к парковке такси, которое наверняка пытается поймать Тэджи.
— К чёрту всё! — Тэхён делает жадный глоток виски, морщась от жжения в гортани, и спрыгивает со стула, тут же направляясь к выходу.
— Удачи! — выкрикивает ему в след Минхёк, усмехаясь.
Лифт как на зло едет слишком медленно, и Тэхён нетерпеливо притопывает ногой, проверяя секундную стрелку на наручных часах, словно пытаясь отмотать назад время.
Что он ей скажет? Как заставит поговорить, если она снова пытается сбежать?
Он ведь уже получил один отказ сегодня, но чёрт — если он хотя бы ещё раз взглянет на неё, то и этого будет достаточно. Как же она прекрасно — и сегодня в этом очаровательном платье, и в рваных джинсах, и в режущем роговицу мандариновом костюме. Тэхён точно нехило ударился головой, но не когда упал с гольф-кара, а когда почему-то решил, что ему не нужна Мин Тэджи.
Нужна, ещё как нужна. Поэтому он первым выбегает из лифта, извиняясь перед остальными пассажирами, и спешит к стеклянной вертушке на входе, которая вертится тоже слишком медленно. Бордовый бархат платья переливается в свете вечернего Сеула, и Тэхён переходит на бег, отчаянно пытаясь догнать такси, которое отъезжает практически сразу же, как только Джи захлопывает дверцу.
Её профиль по ту сторону наполовину затонированного стекла на несколько секунд искажается отражением самого Тэхёна, но таксис игнорирует какие-либо попытки его остановить. Джи тоже не смотрит никуда, кроме своего телефона, в который тут же утыкается, как только пристегивает ремень безопасности.
…дурёха, её ведь опять укачает.
— Лови следующее! — доносится чей-то голос, и Тэхён сразу же оборачивается, замечая Чон Сындже с сигаретой, зажатой между пальцами. — Возле дома она точно от тебя не убежит.
— Я её уже упустил, — качает головой Тэхён, оставляя попытки погони. Подходит ближе к Сындже, стоя на границе зоны для курения, и запускает руки в карманы тёмно-серых брюк в мелкую вертикальную полоску.
— Могу поспорить, что нет, — Сындже делает последнюю затяжку, туша окурок о край металлической пепельницы. А как только избавляется от него, то вытаскивает из кармана совсем новую пачку, протягивая Тэхёну: — Сигарету?
— Не курю, — отказывается тот, не переступая границу.
— Я тоже, — криво усмехается Сындже, зажимая фильтр между зубов. — Но вечер выдался паршивым, так что… — он замолкает, поджигая бумажный край, который лишь на долю секунды вспыхивает, будто кончик бенгальского огня, но тут же гаснет, начиная лишь медленно тлеть.
— У меня уже несколько дней такие, — вздыхает Тэхён, наблюдая, как Сындже выдыхает сизый дым через ноздри.
— Догадываюсь из-за кого, — произносит он и тут же делает следующую затяжку.
…похоже, ему тоже паршиво.
— А у тебя? — интересуется Тэхён. Они всё никак не могли найти с Сындже общий язык, но вдруг смогут разделить общую печаль?
— Из-за того же, — усмехается Сындже, находя ситуацию вполне карикатурной. О своём негласном соперничестве они оба были в курсе. А теперь стоят здесь — в курилке их истлевших чувств, давясь сигаретным дымом с привкусом отвержения. — Любишь гольф? — резко переводит тему Сындже, туша недокуренную сигарету.
— К чему вопрос? — Тэхён ещё как любит, но отвечать не спешит.
— Есть одно предложение, — Сындже отводит взгляд в ту сторону, где среди шашечек автомобильных огней скрылось такси Тэджи. — Ты, я, выпивка и мини-гольф, — он возвращает взгляд на Тэхёна, игриво вскидывая брови. — Как тебе такое завершение вечера?
— Признай, что сжульничал, — требует Сындже, разваливаясь на одном из кресел для гостей у себя в кабинете. Тэхён сидит напротив, занимая его рабочее место, и лениво очерчивает круги по краю бокала, из которого они пьют скотч.
Речь идёт вовсе не о последней партии в мини-гольф, которую выиграл Кан Тэхён. Всё дело в игре, где правила менялись прямо в процессе, а победителей так и не осталось.
— Прости, но я не сдержался, — Тэхёну не стыдно, что он первым поцеловал Джи. Он бы и сейчас это сделал, если бы была возможность.
— Говнюк, — фыркает Сындже, не стесняясь в выражениях. Проект закончен, да и в самом Сындже сейчас столько алкоголя, что многое простительно. — Завидую я тебе.
— Я всё испортил, так что завидовать нечему, — Тэхён обновляет бокалы, с шумом ставя практически пустую бутылку скотча обратно на стол.
— Чувак, я почти плакал перед ней, — признаётся Сындже, как будто нехотя поднимая бокал и чокаясь с Тэхёном. — Хуже уже просто некуда.
— Поверь, есть куда хуже, — Тэхён делает глоток, уже не чувствуя ни высокого градуса, ни горечи напитка. Рецепторы атрофировались — вот бы и с чувствами можно было бы так же. Сындже заинтересованно смотрит на него, подпирая щеку кулаком, а Тэхён и не против рассказать всё с самого начала. — Ты знал, что мы учились вместе? — Сындже отрицательно мотает головой, и Тэхён продолжает: — Ну, короче, мы учились вместе. Она мне нравилась, а я ей… — он мнётся, потому что не знает, правильно ли верить пьяным словам Шиву или нет. Перед тем, как вырубиться, он всё же успел промямлить Тэхёну куда-то в шею: «Она была влюблена в тебя, ты знал?» Конечно же, он не знал. Не знал, поэтому и наделал кучу больших и маленьких глупостей, а теперь сидит здесь — топит свою никчёмность в алкоголе, изливая душу своему главному сопернику. — Я потерял стипендию. Совмещал подработки, чтобы оплачивать учёбу, спал по пять часов, не имея выходных. Это была каторга.
— Сочувствую, — грустно вздыхает Сындже, искренне проникаясь болью Тэхёна.
— Сейчас ты заберёшь свои слова назад, — он смачивает горло алкоголем и продолжает: — У нас была компания в универе: мальчики, девочки, ну, ты понял. И одна из девчонок — Лим Юри — да, кажется, это была именно она, сказала мне, что подслушала в раздевалке, как кто-то говорил, что Джи сжульничала на экзамене. А потом и все из нашей компании это обсуждали, — Тэхёну отвратительно об этом вспоминать, но раз он уже начал… — Короче, уже кто-то из парней сказал мне, что якобы Джи вертелась вокруг нашего декана… — договорить он не может, так как рука автоматически подносит бокал скотча ко рту.
— Реально ходили слухи, что она спала с ним? — Сындже, похоже, не может поверить в услышанное. А вот Тэхён в то время почему-то охотно поверил. Наверное, именно поэтому ему было так обидно — проще всего возненавидеть того, к кому хорошо относишься. От любви до ненависти один шаг, и Кан Тэхён сам толкнул на него Тэджи. — Я превратил её жизнь в ад.
…он себя никогда за этого не простит.
— Почему мне хочется ударить тебя? — устало бубнит Сындже, но даже не двигается с места.
— Потому что я бы сам себя избил, если бы мог, — он допивает алкоголь за два глотка и снова тянется к бутылке, наполняя бокал практически наполовину. Собирается подлить и Сындже, но тот прикрывает свой бокал ладонью, ведь ещё предыдущую выпивку не осушил. — Мне никогда не стать знаменитостью, потому что я даже не скрываю, что я издевался над Мин Тэджи все оставшиеся годы учёбы.