Джуд Сазерленд Кесслер является постоянной посетительницей «Битлфеста» с середины 1990‐х годов. Желание Джуд стать писательницей возникло у нее еще до того, как она стала битломанкой. Она вспоминает, как в пятилетнем возрасте сочиняла «романы» и рассказы и делилась ими с семьей и друзьями. Хотя ее увлечение «Битлз» и учеба в школе шли параллельно, выбор ею в качестве любимого битла Джона Леннона — решение, принятое в 1963 году, — стал отправной точкой для дела всей ее жизни. Дочь профессиональных педагогов, Джуд каждое лето проводила с родителями в летней школе. Это позволило ей «перепрыгнуть» через класс и в шестнадцать лет поступить в университет. Она никогда не сомневалась, что будет учиться в университете, и, вспоминая свой выпуск, подчеркивает: «Все мои школьные друзья после школы пошли в колледж» (президент Чикагского фан-клуба Марти Эдвардс так же говорит о своих одноклассниках). Как будущий автор романов, Джуд в качестве основной дисциплины собиралась выбрать английский язык, однако по настоянию отца, который убеждал ее, что человек, который хочет писать книги, «…должен знать, что такое исследовательская работа, и знать историю»[479], решила заниматься историей. В 1975 году она закончила магистратуру в Университете Мэриленда по специальности «английский язык» и начала преподавать литературное мастерство в колледже. Однако желание написать роман и интерес к Джону Леннону никуда не исчезли.
В середине 1980‐х годов Кесслер решилась начать работу над книгой. Когда она задумалась, какая же тема ей ближе всего, на ум мгновенно пришел Джон Леннон. Однако, размышляя о жизни Леннона, она поняла, что ей еще многое предстоит узнать. Теперь, когда у нее появилась цель, Джуд хотела досконально разобраться в его биографии. Ей хотелось рассказать ее с учетом всех нюансов, соблюдая историческую правду и служа тому, кто уже никогда не сможет рассказать свою историю сам. О своей книге Кесслер говорит как об истинном призвании, когда работой движет чувство высшей цели. «Это не та ситуация, когда я могла бы выбирать, заниматься этим или нет, — объясняет она. — Вся моя семья подтвердит вам: это то, ради чего я пришла в этот мир, а все остальное вторично». После небольшой паузы она добавляет: «Когда я перестаю работать над книгой, что-то нарушается, потому что это то, чем я должна заниматься. И когда я опять по десять — двенадцать часов в день сижу над материалами, то снова становлюсь собой»[480]. Эта работа позволяет Джуд полностью раскрыть свою идентичность. То, что задумывалось как одна книга, вылилось в цикл романов «Джон Леннон, сериал»: всего планируется девять частей, из них завершены и опубликованы четыре. Создание жизнеописания Леннона потребовало от автора самоотверженности, преданности и упорства. Это кропотливый труд: каждая книга насчитывает около восьмисот страниц. Как создательница столь достоверных с исторической точки зрения текстов, хорошо принятых критикой и читателями, Джуд Кесслер уверенно вписалась в изначально обозначенный Кит О’Тул интеллектуальный круг высокообразованных женщин-битломанок, которые помогают сохранить историю «Битлз» живой для нынешнего и последующих поколений.
Детство Джины Арнольд (1963 г. р.) прошло в области залива Сан-Франциско[481], а писать о музыке для местных газет она начала, когда ей не было двадцати. Джина училась в Университете Беркли и специализировалась на коммуникации, СМИ и рекламе. К началу 1990‐х годов она уже заработала имя как музыкальный обозреватель, пишущий об альтернативных рок-группах, таких как Nirvana. Желание девушки писать о музыке проистекало из ее англо-американского детства и отрочества, когда увлечение отца-англичанина творчеством своих молодых соотечественников превратило «Битлз» в центральный элемент жизни их семьи в 1960-е. Некоторые из самых ранних воспоминаний Джины Арнольд связаны с ливерпульской четверкой, будь то взятый напрокат телевизор, чтобы просмотреть выступление «Битлз» (единственный раз, когда телевизор появится в их доме), детеныши морской свинки, которых нарекли в честь членов группы, или костюм Ринго Старра, который ей, едва научившейся ходить, смастерили на Хэллоуин. Все свое семейство Джина описывает как «помешанных» на «Битлз» и, как следствие, на музыке в целом. Ей как самой младшей приходилось из кожи вон лезть, чтобы получить возможность на равных участвовать в семейных музыкальных дискуссиях. Она считает, что ее желание писать о музыке было «продиктовано поиском способа заставить семью меня услышать». И хотя она предваряет этот комментарий словами: «…к „Битлз“ все это никакого отношения не имеет», но отправной точкой для подобных разговоров стали именно «Битлз»[482].
Как и в случае с Джуд Сазерленд-Кесслер, желание Джины взяться за перо возникло не под магическим воздействием «Битлз», но постоянное значимое присутствие группы в ее жизни оказало влияние и на нее, и на то, как впоследствии, работая музыкальным обозревателем, она будет общаться с музыкантами. В нашем разговоре она формулирует это так: «Я всегда знала, что хочу писать, и то, что я решила писать о музыке, конечно же, было связано с „Битлз“. Они же постоянно стояли у меня перед глазами. Разумеется, к тому времени, когда я была достаточно взрослой, чтобы это понять, никаких „Битлз“ уже не было, и на их место должны были бы прийти другие группы… но… нет, они все равно шли первым номером… моя творческая жизнь так или иначе была сформирована ими и всем тем, что они собой олицетворяли»[483].
Для Джины группа стала символом творческой динамики и неисчерпаемых возможностей. Возможно, именно поэтому увиденный в раннем детстве мультфильм «Желтая подводная лодка» так ее заворожил. «Битлз» стали для нее олицетворением веселого оживленного мира, существовавшего с ней бок о бок, но недосягаемого. И дело тут не в их музыке как таковой или их личностях, а в самом их существовании. По словам Джины, «…речь не о чем-то отдельно взятом, не о том, что я про них что-то знала или вычитала, или о чем-то еще в этом роде; просто это были они. Те самые […] Та роль, которую они играли в моей семье, […] и то, как они натолкнули меня на мысль о музыке. Я думаю, они — это самое важное, единственно важное. Дело в том, что у меня в Калифорнии была очень унылая, скучная провинциальная жизнь, как у многих американцев в то время… И единственным захватывающим, ярким событием той моей жизни были „Битлз“ и все, с ними связанное, […] и всякие мысли о музыке и радио»[484].
Интересно, что часть нападок, которым Арнольд подвергалась, когда выходили ее еженедельные музыкальные обзоры в калифорнийской прессе, была реакцией на ее критику в адрес группы Rolling Stones — извечных предполагаемых соперников «Битлз». Ну и, несмотря на то что карьера Джины пришлась не на середину 1960‐х годов, а на начало 1980‐х, ей тем не менее пришлось столкнуться с институциональными структурами в журналистике и музыкальной индустрии, где женщине приходилось довольно неуютно. В интервью 2001 года газете «Ист Бэй Экспресс» — той самой, для которой она когда-то писала еженедельные колонки, — эта тема прозвучала, и Джину прямо спросили, считает ли она, что негативные отзывы, которые она получала, были обусловлены ее гендерной принадлежностью. «Тогда мне казалось, что дело не в этом, — начала она было, но быстро поправилась, — хотя в последнее время я думаю: […] а как бы сложилась моя карьера, если бы в конце статьи значилось не „Джина Арнольд“, а „Дж. Арнольд“». В начале 2000‐х годов Джина Арнольд оставляет музыкальную журналистику, а в 2011 году получает докторскую степень в Стэнфордском университете.
Для поклонниц, которые познакомились с «Битлз» в 1960‐е годы, то есть застали период их существования как группы, этот коллектив явился не просто символом профессиональной творческой деятельности. Карьера «Битлз» развивалась параллельно с растущим в обществе осознанием того, что некоторые девушки видят себя в будущем на профессиональном поприще, где их талантам и интересам нашлось бы достойное применение. К началу 1970‐х годов в социуме предпринималось все больше усилий для поддержания карьерных устремлений вчерашних школьниц. В 1974 году некая американка, педагог и консультант по профессиональному ориентированию школьников, отмечает, что школьная программа долгое время «…предлагала стереотипные представления о мужчине и женщине», когда «девушки и женщины изображались покорными, лишенными воображения домашними тихонями без авантюрной жилки (Нэнси Дрю[485], разумеется, не в счет)». Неудивительно, что «Битлз» представляли собой куда более интересные ролевые модели.
I Want to Tell You[486]: женщины — ученые и исследовательницы творчества «Битлз»
В 1966 году, завершив последнее турне, «Битлз» приняли решение, что их дальнейшая творческая судьба будет студийной, связанной со звукозаписывающими технологиями. Хотя записанный в том же году альбом Revolver (1966) уже намекал на движение в этом направлении, теперь решение было принято окончательно. Выступая на концертах на фоне неутихающих воплей, «Битлз» чувствовали, что во время исполнения вживую теряется их «собственный голос». На кадрах выпусков новостей за декабрь 1966 года, запечатлевших прибытие участников группы в студию EMI для записи композиций альбома Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band, «Битлз» даже выглядят по-новому. Джон Леннон впервые предстает на публике в тщательно скрываемых и не любимых ранее очках, пусть и в новой оправе, позаимствованной им у героя, которого он сыграл в фильме Ричарда Лестера «Как я выиграл войну» (