— Как женщина?
— Если угодно, да. Кроме всего прочего, это необходимо для того, чтобы вы улучшили отношения с женщинами, работающими в «Файнфудз».
Брок закатил глаза, но сдержался.
— Хорошо. Продолжайте.
— Спасибо, — сказала я. — Прежде всего я хочу обозначить основные проблемы. Для этого я задам вам несколько вопросов, на которые вы постараетесь ответить честно, ничего не тая. Вы готовы?
— Я весь внимание!
— Вопрос первый: какие слова вы используете, чтобы сделать комплимент вашей секретарше по поводу ее внешности?
— Никаких. Наоми хорошо работает, но выглядит она как старая кляча.
Оторвав взгляд от блокнота, я посмотрела прямо на него.
— Мистер Брок, вы не находите, что характеризовать женщину подобным образом — низость, недостойная мужчины?
— Вы же сами просили меня быть честным. Наоми — баба неплохая, но пачка у нее, как у бультерьера, а грудь разве что по земле не волочится.
— Знаю, знаю. Вы, наверное, думаете, что в наше время уже не осталось мужчин, которые бы рассуждали подобным образом. Вы, видимо, считаете, что сейчас мир изменился, мужчины многому научились, стали более зрелыми. Согласна, многие из них действительно стали следить за своим поведением. Но осталось множество Брэндонов Броков — удачливых, преуспевающих бизнесменов, изъясняющихся, по непонятной причине, как Бивис и Батхед. Те, кто замужем за одним из таких типов, согласятся со мной.
Между тем Брок занял оборонительную позицию.
— Это не низость. Я же не говорю ей в лицо таких вещей!
— А что вы говорите ей в лицо? — спросила я.
Он задумался на минуту, а затем молча пожал плечами.
— Ничего? — ответила за него я. — Неужели вы никогда не говорите ей: «Какое красивое на вас платье, Наоми»?
— Постойте! — Брок нахмурился. — Насколько я понял, ваша задача — внушить мне, что делать комплименты женщинам, с которыми я работаю, по поводу их одежды, ног и всего прочего, бестактно.
Вопиющее невежество!
— В том, чтобы сделать комплимент женщине по поводу ее платья, ничего зазорного нет. Например, вы можете сказать: «Вам очень к лицу этот цвет». Женщина тоже может сделать вам комплимент по поводу вашей одежды. Например, сказать: «Какой у вас красивый галстук, мистер Брок».
Он с улыбкой провел рукой по своему зеленому галстуку.
— Специально для вас старался, док.
Я оставила это замечание без комментариев.
— Все зависит от того, в каких выражениях и с какой интонацией вы делаете комплимент. Например, не стоит говорить: «Ух ты! В этом платье ты так хороша, детка, что прямо хочется съесть тебя!»
Он засмеялся:
— Это в моем духе.
— Рада, что вам нравится. Видите ли, в вашем высказывании не должно быть сексуального подтекста, — пояснила я. — Вы можете похвалить платье женщины, но так, чтобы она не подумала, что вы к ней пристаете.
— Значит, я могу сделать комплимент женщине по поводу ее платья, но я не могу сделать ей комплимент по поводу ее ног? Как-то странно…
— Ничего странного. Когда вы делаете женщине комплимент по поводу ее ног, сексуальный подтекст подразумевается. За такой комплимент женщина может подать на вас в суд, особенно если находит ваше внимание к ней нежелательным и излишним.
— Вам покажется мое внимание нежелательным и излишним, если я скажу: «У вас восхитительные ноги, доктор Виман»?
— Конечно, — сказала я.
Я не кривила душой — мы же были на деловой встрече, а не в теннисном клубе.
— Тогда объясните мне: если вы не хотите, чтобы я обратил внимание на ваши восхитительные ноги, почему вы в короткой юбке?
Справедливости ради надо заметить, что в тот день я была не в такой уж короткой юбке: совсем немного выше колена, как того требовала мода. Тем не менее его вопрос поставил меня в тупик, и я не нашлась, что ответить.
— Продолжим наше занятие, — сказала я, машинально оттягивая подол юбки. — Я пытаюсь объяснить вам разницу между высказываниями, из-за которых вы можете попасть под суд за сексуальные домогательства, и легкими, ни к чему не обязывающими комплиментами.
— Умоляю вас! Я же не полный идиот. Я уже понял разницу. Не могу только одного понять: почему все так носятся с этой чепухой. Почему в моей компании главенствуют правила, противоречащие законам здравого смысла. Почему, например, женщины недовольны тем, что им говорят комплименты, флиртуют с ними, дают им понять, что они желанны?
— Потому что они на рабочем месте. Им хочется, чтобы их ценили, хвалили и поощряли за их деловые качества, а не за их способность возбуждать в мужчинах желание.
— А если женщине нравится мужчина? Если ей больше хочется возбудить его, чем поразить его своими знаниями?
— Как я уже успела заметить, недовольство вызывают нежелательные проявления мужской сексуальной агрессии.
— Но почему женщина не может просто сказать мужчине, чтобы он не приставал к ней?
— А если этот мужчина — вы, мистер Брок? Как вы думаете, будет ли женщина опасаться за свою карьеру, если она попросит главу компании, где она служит, отвязаться от нее?
— А вы думаете, что если бы женщина сказала мне такое, я бы уволил ее? Да боже упаси! Когда мне говорят «отстань», я отстаю.
— Очень благородно с вашей стороны. Но, надеюсь, по окончании курса занятий вы ни себя, ни женщин не будете больше ставить в неловкое положение.
— И мир от этого станет лучше, — с издевкой сказал он.
Это замечание я тоже проигнорировала.
— Давайте перейдем к следующему вопросу. Предположим, во время собрания руководства вашей компании одна из женщин захочет по собственной инициативе выступить с деловым предложением. Как вы ей ответите?
— Я остановлю ее на полуслове.
— Иначе говоря, вы ее перебьете?
— Безусловно. Если я этого не сделаю, она будет говорить до бесконечности. Вы когда-нибудь слышали, как женщина выступает с деловым предложением на собрании?
— Да, я, конечно…
— Поверьте мне, это настоящая пытка! Вот как мужчина излагает свою мысль: «У меня есть блестящая идея». Коротко и ясно. А вот как это делает женщина: «Я хотела бы поделиться с вами мыслью, которая, по-моему, может вас заинтересовать. Возможно, вначале она покажется вам нелепой и, кроме меня, ее никто не поддержит, так что можете смело назвать меня сумасшедшей… Но, как мне кажется, из этого все-таки что-то получится». И так далее. Не понимаю, почему они не могут просто передать суть своей идеи и заткнуться! Почему они не могут говорить без обиняков?
— Потому что они знают, что их остановят, заставят молчать, унизят такие мужчины, как вы. Отсюда и берется их неуверенность.
— Это их проблемы!
— Нет, это и ваши проблемы. Иначе вы бы здесь не оказались. И теперь вам придется учить их язык, иначе они станут проявлять свою неуверенность — а заодно и свой талант — в другой компании.
— Боже упаси!
— Перейдем к третьему вопросу, — продолжала я. — Когда вы в последний раз говорили женщине о своих чувствах.
— Каких именно?
— Каких угодно. Когда в последний раз вы делились чувствами?
— Несколько минут назад. Я сказал вам, что люблю спорт.
— Помню. Но я имела в виду нечто такое, в чем не хочется признаваться. Когда вы, например, в последний раз признавались, что боитесь чего-либо?
— Не помню, но могу признаться прямо сейчас: я боюсь, что «Янки» не выиграют в чемпионате обладателей кубков в этом году.
Я черкнула в блокноте, что Брэндон Брок боится обнаружить свою уязвимость. Итак, протестировав своего пациента по методике доктора Виман, я убедилась, что по всем категориям результаты у него очень низкие.
— На сегодня все, — сказала я. — Теперь осталось только проанализировать ваши показатели, подготовить сценарии — и можно приступать к занятиям.
Он тяжело вздохнул.
— Знаю, это нелегко. Все равно что карабкаться на гору, — добавила я, вставая. — Но уже через полгода вы станете более гибким руководителем, совет директоров будет доволен вами, а женщины будут рваться на работу в «Файнфудз».
— И все мы будем жить долго и счастливо! — Брок тоже поднялся со своего места, расправил галстук и взглянул на меня. — Перед уходом я тоже хотел бы задать вам один вопрос, дорогуша.
— Задавайте, но наше время истекло, — торопливо сказала я, будто ждала следующего пациента. Но я никого не ждала.
— Я буду краток. Скажите: женщины действительно хотят, чтобы мужчины говорили с ними на Языке женщин?
Я подошла к двери кабинета и распахнула ее.
— Я отвечу на ваш вопрос следующим образом: женщины не хотят, чтобы мужчины говорили с ними так, как вы.
12
В следующий вторник в девять утра Наоми позвонила ко мне в офис и принесла Диане свои извинения в связи с тем, что мистер Брок не сможет посетить сегодняшнее занятие.
— Она говорит, что у него несколько важных встреч, последняя из которых закончится около восьми часов вечера, — сообщила Диана.
Я предвидела это, но все же рассердилась. И решила во что бы то ни стало поставить Брэндона Брока на место.
— Перезвони ей и назначь встречу с мистером Броком на другой день на этой неделе, — сказала я Диане.
— Я уже пыталась, но она сказала, что он завтра улетает в Южную Америку и вернется только в воскресенье вечером.
Хитрец! Он может бегать от меня сколько угодно, но уйти далеко ему все равно не удастся.
— Наоми сказала, что сегодня он освободится часам к восьми или около того?
— Да.
— Тогда перезвони ей и скажи, чтобы он приходил после восьми.
— Но вы же никогда не принимаете пациентов в такое время, доктор Виман!
— Оглядись вокруг, Диана. Разве приемную осаждает толпа пациентов, жаждущих встречи со мной?
— Нет.
— Вот именно. А теперь взгляни на меня. Кого ты видишь перед собой? Женщину, торопящуюся домой, в объятия к любящему мужу?
— Нет.
Диана потупила взор, ее щеки запылали. Она не любила говорить о Кипе — видимо, из-за его поступка. Думаю, ей было неловко за меня.