Так мы доехали до городка Пелхэм-Мэнор, в двадцати километрах от Нью-Йорка. Я свернула с дороги, сделала еще несколько поворотов и остановилась у железнодорожной станции Пелхэм-Мэнор.
— Зачем мы здесь? — спросил Брок. Как я и ожидала, он не был знаком с городом.
— Мы заблудились, — заявила я, выключая зажигание.
— Заблудились? — усомнился он. — Да мы в пяти минутах езды от дороги.
— Да, но вы знаете, как отсюда добраться до Оак-стрит?
— Что еще за Оак-стрит?
— Так и есть, не знаете! — Я улыбнулась в предвкушении приключения. — Оак-стрит — это небольшая улочка в Пелхэм-Мэнор. Если верить карте, она здесь недалеко.
Я вытащила из сумки карту и протянула ее Броку, но он отбросил карту в сторону, даже не взглянув на нее.
— Зачем это? Кто в наше время пользуется картами?
— Я скажу вам кто. Женщины.
— Потому что они плохо ориентируются в пространстве.
— Нет, мистер Брок. Потому что они не боятся признать, что им нужна помощь.
— Помощь? Да вы хоть раз пробовали найти что-нибудь по карте? Да там сам черт ногу сломит!
— Как бы то ни было, вот карта, мистер Брок. И я предлагаю вам поискать на ней Оак-стрит. Но не забывайте, что у нас с вами мало времени. Нам надо быть в городе через два часа.
— Верно. У меня собрание.
— Тогда взгляните на карту.
Брок неохотно взял карту.
— Не могу найти Оак-стрит, — проворчал он через несколько минут. — Но я нашел Оак-Секл. Наверное, Оак-стрит где-то рядом.
— Ну, раз вы так думаете… Тогда скажите, как туда проехать.
— Нет проблем!
Я завела машину и стала ждать его распоряжений.
— Поверните направо на светофоре, — заговорил он, водя пальцем по карте. — Затем, на следующем светофоре, еще раз направо. Затем поезжайте по улице до развилки, а потом налево и еще раз налево.
Я сделала, что он сказал. Так мы ездили и ездили, пока Брок наконец не признал с неохотой, что он понятия не имеет, где Оак-стрит и как ее найти.
— Тогда вам надо спросить дорогу у прохожих, — сказала я, подводя его к цели нашего упражнения.
По его виду можно было подумать, что его вот-вот хватит удар.
— Попробуйте! — уговаривала я, зная, что толкаю его на серьезный шаг. Исследования показали, что мужчины всегда считают себя знатоками в любой области. Заставить мужчину спросить у прохожего дорогу означало доказать ему, что он знает далеко не все.
— Но я…
— Приоткройте окно, мистер Брок, — распорядилась я. — И спросите прохожих.
Мое предложение оскорбило его.
— Я никогда ничего не спрашиваю у прохожих, — с нажимом произнес он.
— Но почему?
— Потому что это бесполезно. Человек, которого я спрошу, может ответить неправильно, и мы заедем вообще неизвестно куда.
— Понятно, — сказала я абсолютно спокойно, поскольку уже не раз слышала этот аргумент.
— К тому же, будь у меня больше времени, я бы сам нашел эту чертову улицу.
— Но у вас мало времени, — напомнила я. — Так что советую вам спросить вон ту пожилую женщину, как добраться до Оак-стрит. Давайте!
— Готов поспорить, что она не знает, — проворчал он.
— Спросите ее, мистер Брок. Это очень важно для вашего дальнейшего обучения.
Тяжело вздохнув, он высунулся из окна.
— Мисс! — Женщина подошла к машине. — Вы не знаете, как добраться до Оак-стрит?
Она приложила руку к уху и попросила повторить вопрос.
— ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, КАК ДОБРАТЬСЯ ДО ОАК-СТРИТ? — рявкнул он.
— Нет, к сожалению, не знаю, — ответила женщина и удалилась.
Брок гневно сверкнул глазами.
— Спросите лучше вон ту девушку, — предложила я. — Только, когда будете спрашивать, постарайтесь не орать на нее. Иначе говоря, спросите ее так, чтобы ей захотелось ответить вам. Женщины отвечают более охотно, когда к ним проявляют интерес, чем когда им просто дают команды. Добавьте к своему высказыванию сведения о себе. Скажите что-нибудь вроде этого: «Сегодня такой приятный денек! Мы приехали из Нью-Йорка и хотим осмотреть ваш город. Не подскажете, как проехать к Оак-стрит?»
— Проявить к ней интерес? Это можно.
Он немного успокоился. Просто ему нужно было настроиться на выполнение упражнения. Все мои пациенты проходили через это.
— Мисс, можно вас на секундочку?
Хорошенькая рыжеволосая девушка в шортах и короткой майке без рукавов, подчеркивающей все ее прелести, подошла к машине.
— Да? — спросила она, жуя жвачку, и призывно взглянула на Брока, не обращая на меня никакого внимания. Надо признаться, я не испытывала к ней сестринских чувств.
— Мы приехали из Нью-Йорка, — светски начал Брок. — Сегодня прекрасный денек, и мы решили выехать за город, чтобы насладиться свежим воздухом, запахом цветов и другими летними ароматами.
Он явно перебарщивал.
— Кстати говоря, — продолжал он, — у вас прекрасные духи.
— Спасибо, — просияла девушка. — Их подарил мне мой молодой человек.
— Вот счастливчик!
Я кашлянула, намекая ему, чтобы он не отвлекался от темы.
— Видите ли, мы направляемся на Оак-стрит, но что-то заплутали тут.
— Вы заблудились? — удивилась рыжая.
Броку было нелегко признаться в этом, но он мрачно кивнул.
— Не могли бы вы помочь нам?
— Не могу. Я никогда не слышала о такой улице. Извините.
Она повернулась и пошла обратно.
— Вы несколько перестарались, — не выдержала я. — Говорить на Языке женщин — не значит пороть всякую чушь.
Брок усмехнулся:
— Это была не чушь. Я просто пытался вызвать ее… симпатию.
В этом я не сомневалась.
Третьим прохожим, к которому Брок обратился за помощью, оказался мужчина лет пятидесяти. Он очень бодро сообщил нам, как проехать.
— Сегодня вы молодец, — поощрила я своего пациента. — Задание было сложное, и вы хорошо с ним справились.
— Поехали на Оак-стрит! — Брок был явно доволен похвалой.
— Нет, мы возвращаемся в Нью-Йорк, — ответила я, заводя машину. — Уже поздно.
— А как же Оак-стрит?
— Нет никакой Оак-стрит. Поэтому вы и не смогли найти ее на карте.
— Но тот прохожий сказал нам, где она находится! Или я уже совсем выжил из ума?
Я улыбнулась:
— Мужчины скорее умрут, чем признаются, что они чего-то не знают. Он просто не хотел ударить лицом в грязь.
— Вы хотите сказать, что он выпендривался передо мной?
— Просто он говорил с вами на Языке мужчин.
От удивления Брок даже приподнялся и уставился на меня.
— Вы всегда такая с мужчинами или только со мной?
— Какая?
— Властная и уверенная в себе.
Мне стало смешно, потому что с тех пор, как Кип ушел от меня, я не чувствовала себя ни властной, ни уверенной в себе.
— Я вовсе не властная, — сказала я. — Просто я занимаюсь этой работой уже долгое время. Я знаю свое дело, только и всего.
— У меня нет никаких сомнений по этому поводу. Я бы с удовольствием послушал о том, как вы впервые пришли к заключению, что мужчины и женщины говорят на разных языках. Мне бы очень хотелось узнать, как возникла и пробила себе дорогу методика доктора Виман. Ведь это так важно — помочь мужчинам стать более внимательными и заботливыми по отношению к женщинам. Мне-то еще учиться и учиться этому.
Я быстро взглянула на него, чтобы убедиться, что мужчина, сидящий рядом со мной и обратившийся ко мне на безупречном Языке женщин, был тем самым человеком, который совсем недавно называл меня дорогушей.
— Вы правы, мистер Брок, — ответила я, и мой голос дрогнул. — Вам еще предстоит долгий путь, но не такой долгий, как вам кажется.
17
По дороге назад мы застряли в пробке, и Брок стал расспрашивать меня о моей жизни. Я рассказала ему о некоммуникабельности моего отца, о разводе родителей, о моей диссертации в области лингвистики, о книге, принесшей мне известность. Я поведала ему даже о Кипе и о том, как он предал меня, хотя об этом Брок не спрашивал. Просто он оказался на удивление внимательным слушателем.
Казалось бы, как Брэндон Брок мог быть внимательным слушателем?
Вы, наверное, подумали, что я необъективна, но в тот июльский день он и в самом деле очень внимательно слушал меня, чем я страшно гордилась, видя в этом свою заслугу. Вне всяких сомнений, моя методика помогла ему измениться. Он не перебивал меня, не пытался перевести разговор на другую тему. Он даже не заполнял паузы своими излюбленными шуточками! Правда, один раз он сделал исключение: спросил, была ли у нас с Кипом любимая песня. (Ха-ха, как смешно!) По его вопросам и комментариям чувствовалось, что он понимает меня.
— Я думаю, вам надо проводить больше времени со своим отцом, — отозвался он, когда я рассказала ему о конфликте моих родителей. — Быть может, сейчас, когда прошло столько лет, вы посмотрели бы на все другими глазами. Кто знает, быть может, ваш отец молчал за обеденным столом не потому, что он мужчина, а потому, что был несчастен в браке.
— Но моя теория не строится исключительно на ошибках моего отца, — возразила я. — Исследования показали, что очень большой процент мужчин не находит общего языка с женщинами.
— И все-таки я думаю, было бы полезно узнать его точку зрения. Почему бы вам не поговорить с ним обо всем этом?
Когда мы уже въезжали в Нью-Йорк, я попросила Брока хоть немного рассказать о себе. И он поведал мне о своей матери — красивой, но довольно холодной женщине, об отце, который занимал довольно заметный пост в руководстве «Дженерал моторе» и всегда хотел, чтобы сын превзошел его, и о сестре, которая все еще жила в Мичигане с мужем и тремя детьми. Она считала, что брату давно пора жениться и заводить собственных детей.
— Вы любите детей? — спросила я, представив себе Брока, меняющего подгузники.
— Да. Люблю.
— А Келси? — поинтересовалась я, представив себе ее меняющей подгузники.
— Что Келси?
Его интонация подтвердила слова, которые он произнес на прошлом занятии. Он не собирался жениться на Келси. Он ее не любил.
Надо сказать, что известие не расстроило меня.