У людей все происходит очень похоже: мамы используют эту физиологическую обратную связь, чтобы активировать и поддерживать центры заботы и воспитания. Обычные контакты при жизни под одной крышей дают достаточно ощущений, чтобы поддерживать заботливое поведение в отношении детей, даже уже выросших детей. Но вот когда дети уезжают из дома, все меняется. Если у матери в то же время начинается менопауза, гормоны, которые построили, подготовили и поддерживали эти мозговые структуры, тоже исчезают.
Это не означает, что центры заботы исчезают вообще навсегда. Четыре из пяти женщин старше пятидесяти лет говорят, что для них важно иметь работу, на которой они помогают другим[475]. Первым желанием после наступления менопаузы чаще всего становится наконец-то пожить для себя, но, начав эту новую жизнь, женщины нередко снова начинают помогать другим. Центры заботы довольно легко восстановить. Если женщина старше пятидесяти лет снова становится матерью, то ежедневный физический контакт с ребенком перезапускает эти центры: в этом на личном опыте убедилась одна моя коллега, которая в пятьдесят пять лет удочерила маленькую китайскую девочку. В общем, если структуры остаются на месте, их можно снова запустить. С точки зрения материнского мозга, ничего еще не кончено, пока все не кончено.
Для Сильвии, впрочем, это было золотое время. В ее реальности она была свободна и наконец могла следовать собственному зову. Она занималась своими проектами. Пройдя несколько курсов, она убедилась, что корень многих проблем с поведением подростков – обучение в раннем детстве, и она загорелась идеей улучшить обращение родителей и учителей с дошкольниками. Работая над магистерской диссертацией в области социальной работы, она занялась подготовкой воспитателей детских садов в местной образовательной системе. Еще она сказала мне, что снова стала ходить на службы в ту же церковь, что и в детстве, а в своем гараже оборудует студию, чтобы снова начать рисовать, – она забросила живопись после того, как вышла замуж за Роберта. На одном из приемов она чуть не расплакалась от того, какой же счастливой ее делает новая жизнь. Она искренне считала, что меняет мир к лучшему. И все это очень резко контрастировало со все более жаркими спорами, которые начинались, едва Роберт вечером приходил домой.
Кто ты такая и что ты сделала с моей женой?
Вскоре Сильвия и Роберт пришли ко мне вместе на сеанс семейной терапии, желая наконец-то разобраться со всеми нерешенными проблемами. Роберт просто ушам поверить не мог. Например: «Сам, черт возьми, приготовь себе ужин, или сходи куда-нибудь один. В последний раз говорю, я не голодна. Я сейчас рисую, мне это нравится, и я не собираюсь прерываться». Еще он сказал, что она накричала на него на вечеринке пару дней назад, когда предложила инвестировать в акции некоторых компаний, а он ответил, чтобы она не лезла в разговор, потому что не понимает, о чем говорит. В конце концов, это он читает Barron’s[476], а не она. «Ага, ну да, читаешь и теряешь деньги. Ты вообще видел мой портфель акций? Я заработала в три раза больше, чем ты, так что хватит уже снисходительности», – ответила она. Буквально любые его слова ее раздражали. А потом она заявила, что съезжает.
Когда Сильвия была моложе, она делала все возможное, чтобы избежать ссор с мужем, даже если была на самом деле разъярена[477]. Помните программу, которая запускается в подростковом возрасте, когда эстроген резко усиливает работу центров эмоций и общения, ту самую, которая заставляет женщину паниковать из-за любого конфликта, считая его угрозой всем отношениям? Эта программа не перестает работать до тех пор, пока женщина либо не отключает ее сознательно, либо прекращается поставка гормонов, которые ее подпитывают, либо сразу и то, и другое. Например, как сейчас. Всю жизнь Сильвия гордилась своей скромностью, послушностью и готовностью дать мужу выиграть спор, особенно когда он возвращался из офиса уставший и раздраженный. Она вполне искренне ему сочувствовала. Она поддерживала мир, как заставлял ее первобытный мозг, чтобы удержать семью. «Если ты замужем – это хорошо. Это обеспечит нам защиту». Вот такие сообщения мешали ей ввязываться в конфликты. Если Роберт забывал об их годовщине, она прикусывала язык. Если он оскорблял ее после долгого рабочего дня, она просто внимательно смотрела в суп, который размешивала, и ничего не отвечала.
Изменения в соотношении гормонов в период менопаузы перестраивают сигнальные пути женщины. Это зачастую приводит к новому восприятию себя и своей жизни.
Но когда у Сильвии началась менопауза, фильтры отключились, она стала раздражительной, и гнев перестал уходить в дополнительный «желудок» для предварительного «переваривания». Пропорция между тестостероном и эстрогеном менялась, и ее сигнальные пути для гнева уже больше напоминали мужские[478]. И успокаивающего эффекта от прогестерона и окситоцина, которые могли бы смягчить гнев, тоже не было. Супруги не научились обдумывать и разрешать свои разногласия, и теперь Сильвия регулярно срывалась на Роберта, выплескивая на него сдерживаемую десятилетиями ярость.
На следующей сессии стало ясно, что далеко не во всем этом виноват Роберт. Его жизнь тоже менялась, пусть и не таким радикальным образом. Но Сильвия все равно хотела съехать. Они еще не знали о меняющейся реальности ее мозга, которая переписывала правила не только споров, но и вообще всех взаимодействий в отношениях[479]. Исследователи установили, что женщины, которые несчастливы в браке, чаще сообщают о плохом настроении и болезнях в годы менопаузы[480]. Так что когда гормональная пелена спадает, а дети уезжают из дома, женщины нередко обнаруживают, что на самом деле более несчастны, чем позволяли себе чувствовать раньше. И зачастую во всех этих ощущениях обвиняют мужа. Очевидно, у Сильвии были вполне реальные поводы жаловаться на Роберта. Но глубинная причина недовольства все равно оставалась неясной.
На приеме через неделю она сообщила, что дочь сказала ей: «Мам, ты ведешь себя странно, и папа боится. Он говорит, что ты – не та женщина, на которой он был женат последние тридцать лет, и опасается, что ты можешь выкинуть что-нибудь безумное, например, заберешь все деньги и сбежишь». Сильвия не сошла с ума и не собиралась сбегать со всеми их сбережениями, но она действительно была уже не той же самой женщиной. Она сказала мне, что муж однажды закричал: «Что ты сделала с моей женой?» Огромное количество мозговых структур внезапно отключились – и точно так же внезапно Сильвия изменила правила в отношениях[481]. И, как обычно бывает в таких ситуациях, Роберту об этом сообщить забыли.
Многие считают, что мужчины бросают своих стареющих, раздобревших после менопаузы жен и находят молодых, худых и фертильных женщин. Но эти представления очень далеки от истины. Статистика показывает, что более 65 % всех разводов после пятидесяти лет – инициатива женщин[482]. Я подозреваю, что немалая часть этих «женских» разводов обусловлена именно резко изменившейся после менопаузы реальностью. Но, как я неоднократно видела на практике, причина может быть и проще: женщины устают терпеть дурной характер и измены мужа и просто дожидаются, когда дети, наконец, уедут из дома. То, что для женщин раньше было важно – привязанность, одобрение, дети, удержание семьи, – уже стоит не так высоко в списке приоритетов. А меняющаяся реальность жизни женщины – это результат изменения химии мозга.
В любой период, когда уровень гормонов меняется, угоняя нашу реальность, очень важно присматриваться к своим импульсам, чтобы убедиться, что они реальны, а не вызваны гормонами. Точно так же, как спад эстрогена и прогестерона незадолго до месячных может заставить вас считать, что вы толстая, уродливая и ни на что не годная, отсутствие репродуктивных гормонов может заставить вас решить, что единственная причина ваших страданий – это муж. Я рассказала Сильвии, что, если вы понимаете часть биологических причин, по которым изменились ваши чувства и реальность, возможно, вам удастся их с ним откровенно обсудить, и он изменится. Впрочем, такое обучение – долгий процесс, и лучше его начинать еще до того, как все эти изменения начнутся.
Кто готовит ужин?
На приеме, состоявшемся после моего августовского отпуска, Сильвия сказала, что все-таки решила разводиться. Более того, пока меня не было, она успела съехать от мужа. Подруги даже начали предлагать ей новых мужчин. Но довольно быстро они начали ее бесить не меньше, чем Роберт. Сильвия быстро обнаружила, что пожилые мужчины ищут себе «тетку с бабками» – женщину, у которой есть свои деньги и которая будет за ними ухаживать до конца жизни. Это ее немного шокировало. Именно такие требования она в молодости предъявляла к мужчинам: ей нужен был кто-то, кто будет за ней ухаживать и зарабатывать деньги. Тогда она была готова в ответ ухаживать за ним и их детьми. Сейчас же у нее такого и в мыслях не было.
Сильвия все еще надеялась на то, что найдет «идеального мужчину» для совместной старости – равноправного партнера, родственную душу, человека, с которым можно поговорить и поделиться радостью жизни, но который при этом не будет требовать ухода, походов за покупками, готовки, стирки и уборки, в общем, всего того, что многие мужчины, с которыми она пробовала встречаться, требовали от своих бывших жен. Как она выразилась, она не собиралась быть ни для кого сиделкой и не хотела, чтобы ей еще и лазали в кошелек. «Уж лучше я не буду жить вообще ни с кем», – сказала она. В конце концов, у нее много хороших подруг, с которыми она вполне счастлива. Она искала для себя жизни без психологических стрессов, которые постоянно испытывала в последнее время, споря с Робертом