И если бы у большинства мужчин не было бы этого патриархального комплекса, что жена только для хорошего (святая), то, может, не было бы этой тонны лжи и неприятностей.
НУЖНО ПРОСТО НЕ ХОТЕТЬ ИЗМЕНЯТЬ, А НЕ ЗАСТАВЛЯТЬ СЕБЯ НЕ ИЗМЕНЯТЬ.
Если приходится прям постоянно заставлять себя не изменять – то это какая-то ерунда, а не отношения. Кому нужны вымученные традиционные ценности, не знаю.
Если вы любите секс с кем попало – сообщите сразу всем партнерам и просто купите презервативы. В церковь или к психиатру бежать необязательно. Может быть, вы просто секс-торчок, такое тоже бывает.
Но врать, ломать себя и делать больно другим – это плохо, понятненько? Не делайте больно людям, которые не принимают десакрализацию секса. Если для вас секс – это как покурить сходить с человеком, сообщите об этом сразу.
____________
Цель газлайтинга – изменить представление человека о реальности, заставить его сомневаться в собственной версии происходящего и своих воспоминаниях. Он может принимать разные формы: например, абьюзер может отрицать факты («Я не мог такого сказать, ты придумываешь»), обесценивать эмоции другого («Пожалуйста, будь поспокойнее») или подчеркивать, что партнер неадекватно воспринимает происходящее («Разве нормально так плакать в такой простой ситуации?»).
В книге психоаналитика Робин Стерн «The Gaslight Effect» есть чек-лист – двадцать признаков, которые могут указывать на газлайтинг. Например, если вы постоянно извиняетесь перед партнером, родителями или начальником, переживаете, что «недостаточно хороши» для них, перед возвращением партнера домой судорожно проверяете, не забыли ли вы о чем-то, что может его разозлить, все время оправдываете его перед друзьями и родственниками и многое другое[23].
Домогательстваи война с ними
Газета Le Monde опубликовала открытое письмо, в котором осуждается движение против сексуального насилия #MeToo. Его подписали 100 француженок, включая актрису Катрин Денев и писательницу Катрин Милле. По просьбе «Афиши Daily» Залина Маршенкулова (я) объяснила, что не так с борьбой против харассмента[24].
Еще два года назад сложно было представить, что в русском «Твиттере» (соцсети, где господствует ненависть и черный юмор) может состояться конструктивная дискуссия на тему: «Борьба против харрасмента и откровенные наряды голливудских звезд» или «Зачем борющиеся с домогательствами сексуально одеваются?»[25]. Точнее, такие вопросы представить было можно, но то, что появятся сотни мужчин, отвечающих на это словами «прекратите слатшейминг» представить было нельзя. И это хорошо, потому что люди начали потихоньку понимать, что логика «сама виновата» абсурдна, а в насилии виноват насильник, а не жертва.
Одновременно с выступлением Катрин Денев за свободу сексуального самовыражения мужчин российские твиттеряне вновь задали вопрос: «Нет ли лицемерия в том, чтобы бороться с харассментом и надевать наряды, подчеркивающие сексуальность?» Меня заинтересовала постановка вопроса от одного из мужчин: он сказал, что надевая платье с декольте, женщина приглашает себя объективировать, при этом мужчинам в Голливуде из-за охоты на харассеров нельзя даже приобнять никого.
Аргумент «сама виновата, была развратно одета» – это то же самое, как если бы мы оправдывали каннибала словами: «Он съел человека, потому что человек и правда похож на мясо».
Ответ кроется в самом вопросе: внешний вид женщины – это не призыв, а прежде всего ее способ самовыражения. В том и суть, что женщина может просто хотеть выглядеть желанной и красивой, и это вовсе не означает, что она приглашает потрогать ее коленки. Общество настолько привыкло к тому, что женщина все делает ради чьего-то одобрения, что не может представить ситуации, когда она делает что-то для себя.
Что касается старого доброго аргумента «провоцирующая одежда», то, например, такие выставки, как «Во что ты была одета?», показали: для того чтобы стать жертвой приставаний или изнасилования, не нужно носить декольте – можно быть одетой во что угодно. Единственный способ избежать насилия – запереться дома и никуда не выходить. Все остальные способы сомнительны.
С другой стороны, есть справедливые замечания по поводу того, что испуганные войной с харассментом мужчины не знают, как им себя вообще вести, поэтому за них даже решила заступиться Катрин Денев.
Где заканчивается сексуальная свобода одного человека и начинается сексуальная свобода другого? По-моему, совершенно очевидно, что трогать и гладить коленки без разрешения – это харассмент и нарушение личных границ (особенно, если человек зависит от тебя по работе). Однако во флирте без рукоприкладства нет ничего плохого. Если люди (не только мужчины) начнут внимательнее относиться к тому, что между ними происходит, и будут выяснять, можно ли уже перейти к приставаниям, это вовсе не уничтожит сексуальность мужчин и женщин, от этого человечество не вымрет.
Но Денев, на самом деле, выступила вовсе не за приставания мужчин, а против агрессии и истерики, которую устроили войска толерантности: в стремлении ко всему хорошему они часто уничтожают все живое и, по сути, исключают высказывание каких-либо мнений, кроме общепринятого. Речь в письме ста французских женщин шла о том, что вместо свободы навязывается новый вид патернализма и опеки над женщинами, новый вид пуританства, к тому же истеричного (вспомним скандал вокруг Эммы Уотсон, которая оголила грудь: тогда многие феминистки высказались против эротической фотосессии, но это ведь то же самое пуританство, которое заставляет женщин ходить в парандже и никабе).
Женщина никому ничего не должна (разнородным сообществам феминисток тоже, тем более, что всем угодить невозможно, а феминистки разные, как и все люди). Не зря говорят, что ультраправые и ультралевые неразличимы в вопросах отношения к женщинам – и те и другие хотят, чтобы женщины были в какой-то зоне безопасности, под какой-то особой защитой, под пристальным вниманием. Чем это отличается от религиозного «быть под защитой мужа или брата»?
Вот цитата из выступления француженок:
«Это лихорадочное желание отправить «свиней» на бойню, на самом деле, совершенно не помогает женщинам обрести власть, зато очень играет на руку врагам сексуальной свободы: религиозным экстремистам, реакционерам самого отвратительного толка и сторонникам викторианской морали, полагающим, что женщины – это «особые» создания, дети со взрослыми лицами, которым нужна постоянная защита и опека».
То есть речь вовсе не о том, что приставания – это хорошо, а о том, нужно ли формировать образ женщины как некого особого незащищенного существа без своей воли или же, наоборот, максимально приблизить ее к миру равенства (ведь женщина тоже может домогаться и тоже может использовать свою власть, руководящих женщин становится все больше).
Мы знаем, что жертвы домашнего насилия – это женщины и дети, знаем, что процент ложных обвинений в изнасиловании ничтожно мал, знаем, что больше половины дел об изнасиловании не доходят до суда, так как жертвам приходится проходить «второе изнасилование» через вопросы полицейских типа: «А че ты была так одета?» Однако повод ли это устраивать «профилактическую травлю» западного формата для всех мужчин вообще – вопрос.
С делом Вайнштейна все ясно, а вот, например, в деле известного комика Луи Си Кея, который предлагал женщинам посмотреть на то, как он мастурбирует, мне не хочется быть мразью, которая скажет: «Не хочешь смотреть, как он дрочит, не смотри», – но все же, как говорится, остались вопросы.
Я честно не знаю, можно ли считать то, что женщины им восхищались, использованием власти над ними – он вроде бы спрашивал разрешения, некоторые женщины соглашались посмотреть, и никто из них не заявляет, что он заставлял их. Тогда «использованием власти» можно считать и обычную влюбленность: когда человек в тебя влюблен, он может сделать многое, и получается, что ты пользуешься властью над ним, когда получаешь от него что хочешь. А потом он будет жалеть об этом: например, сделает тебе минет, а потом поймет, что ты мразь, и пожалеет об этом. В общем, с учетом того, что никак эти обвинения не проверишь и не опровергнешь, можно далековато зайти.
Боюсь, на Западе борьба со всем плохим иногда доходит до стадии, когда победивший дракона сам становится драконом. И я имею в виду не дело Си Кея, а то, что понятие домогательств все больше расплывается и растягивается (с учетом того, что просто на одних словах можно закатать человека в асфальт, это страшно).
Совсем недавно мы спорили с некоторыми феминистками, можно ли считать словесное предложение заняться сексом домогательством (я не считаю домогательством фразу: «Не хочешь ли секса со мной?» – я сама могу это сказать мужчине, достойно получить отказ и заплакать). Мне не нравится некое негласное признание женщины безвольной овечкой (что-то такое чувствуется в радикальных призывах обезопасить женщину). Понятно, что женщину надо обезопасить, но риторика с акцентом на то, что женщина такая глупышка, мне не нравится. Хочется стремиться к тому, чтобы женщина в ответ на вербальное предложение: «Хочешь посмотреть на мой член?» – была в состоянии ответить «нет» и уйти (если ей не преграждают путь или не угрожают, конечно).
Пока те же, например, женские парковки в Германии выглядят именно как попытка из лучших побуждений превратить женщину в розовое нечто (парковки отличаются большей шириной, освещенностью и розовой маркировкой). Также считаю сомнительной и даже абсурдной шведскую инициативу о получении согласия на секс (иначе это можно будет признать «изнасилованием по халатности»). Радикальные методы всегда плохи – и неважно, где они применяются.