При этом агент предлагала свой вариант решения этой, с её точки зрения, уже назревшей проблемы в масштабах империи. Она считала необходимым назначить ответственного чиновника и поручить ему создать некий реестр нежелательных и идейно вредных книг. Такая своеобразная форма цензуры, по её мнению, должна была стать надёжным барьером на пути проникновения в массовое сознание нежелательных идей и крамольных взглядов. При этом агент «Еврейка» в донесении сослалась на свой личный опыт более раннего знакомства с этим изданием и указала, что книга «Естественная система» графа де Мирабо, «когда я была во Франции в 1814-м и 1815-м годах, была истреблена»[202]. Здесь возникает новый вопрос о том, что могла делать Е.А. Хотяинцева во Франции в указанные ею годы. Напомним, что в период с начала января по вторую половину марта 1814 года союзнические войска разгромили армию Наполеона и заняли французскую столицу. Эскадроны русской кавалерии во главе с императором Александром I вошли 19 марта в Париж. Спустя 4 дня император Франции Наполеон отрёкся от трона. В мае был подписан мирный договор, и власть во Франции была возвращена королевской династии Бурбонов.
Однако с помощью своих сторонников Наполеону в начале марта 1815 года удалось временно захватить власть, которую он удерживал в течении 100 дней. Затем последовал окончательный военный разгром его армии и второе отречение Наполеона I от власти с последующей ссылкой на остров Святой Елены.
Остаётся загадкой, что могла делать Екатерина Андреевна в охваченной войной Франции и в качестве кого находилась подданная русской короны на территории военного противника Российской империи.
О чём же докладывала агент «Еврейка», например, 20 июля 1826 года? Приставленная наблюдать за княгиней Голицыной, она сообщала, что княгиня иногда через свою девушку раздаёт деньги солдатам, но при этом сама с ними никогда не разговаривает. При этом соглядай не уточнила, как звали княгиню из рода Голицыных. Судя по всему, речь идёт о Евдокии Ивановне Голицыной, содержавшей аристократический литературный салон в столице. Она была знакома с Пушкиным и Тургеневым. В её салоне часто собирались будущие декабристы и другие вольнодумцы.
Княгиня в молодости слыла красавицей. Во времена Павла I и по его прихоти её выдали замуж за заурядного князя С.М. Голицына. Бракосочетание состоялось без взаимных чувств. Как только император умер, она ушла от нелюбимого мужа и стала жить отдельным домом. Муж из мести до конца жизни не давал ей развода, но, судя по всему, это не мешало ей жить полноценной жизнью. К тому же княгиня по моде тех лет занималась наукой и даже написала несколько научных трудов.
В столице необычную аристократку называли «ночной княгиней» из-за того, что все приёмы в её салоне начинались за полночь. Это было связано с тем, что когда-то гадалка предсказала ей смерть в ночные часы. Из-за этого она бодрствовала ночами и спала днём.
В донесении сообщалось, что у княгини часто проводит ночи Н.С. Мордвинов. Здесь речь идёт о первом морском министре империи графе Мордвинове. При этом в обществе он слыл примерным семьянином и известным вольнодумцем. К тому же адмирал был отцом шестерых детей.
Екатерина Андреевна Хотяинцева, выполняя возложенные на неё шпионские функции, сообщала, что княгиня ночи напролёт пишет какие-то бумаги, которые прячет в сундук в своей спальне. Позже их переписывает живущая у неё в роли компаньонки воспитанница Екатерининского института девица Жеребцова. Кстати, вначале это учебное заведение для благородных девиц называлось Петербургским училищем ордена Святой Екатерины, в которое принимались лишь дочери потомственных дворян. Выпускницы получали престижное и, как в те годы считалось, достойное дворянскому сословию образование.
Агент в своем донесении отмечала, что вся прислуга княгини твердит о её набожности, но, тайно проникнув в её спальню и кабинет, она не увидела ни одной религиозной книги. Зато было много других книг по римской истории, о французской революции и им подобных. Увидев в одной из книг листок с множеством фамилий, шпионка стащила его и приложила к своему донесению[203]. Известно, что в том списке была и фамилия А.С. Пушкина.
Кстати, с этим донесением произошла какая-то путаница. Дело в том, что современные авторы книги «Повседневная жизнь российских жандармов» со ссылкой на пушкиниста Б.Л. Модзалевского приводят это же агентурное сообщение «Еврейки» со сведениями в отношении всё той же княгини Евдокии Ивановны Голицыной — хозяйки литературного и светского салона на Большой Миллионной улице Петербурга. Но почему-то в этом случае упомянутое выше донесение агента «Еврейка» было датировано 9 апреля 1828 года[204].
Следует отметить, что агент «Еврейка» в своих донесениях не раз уличала княгиню в неблаговидных делах, склонности к вольнодумству и чтении запрещённых стихов и пародий «в списках». Имеется в виду способ распространения крамольных произведений в рукописных копиях. От её бдительного взора не ускользнули даже такие известные сановники империи, как генерал-фельдмаршал граф И.И. Дибич-Забайкальский, прославленный полководец, ставший четвёртым и последним в империи полным кавалером ордена Святого Георгия. Доверие императора Николая I он заслужил тем, что сообщил царю о раскрытии заговора декабристов и сразу же после разгрома мятежа заговорщиков в Петербурге лично принял участие в арестах офицеров — членов тайных обществ.
Тем не менее агент Хотяинцева назвала его среди любителей чтения запрещённых и сомнительного содержания стихов. В крамольный список попали герой войны на Кавказе генерал от инфантерии А.П. Ермолов и первый в истории России морской министр адмирал Н.С. Мордвинов, пользовавшийся большим уважением среди декабристов. Кстати, несмотря на свои либеральные взгляды, адмирал в 1834 году был возведён в графское достоинство. Тем не менее все они были упомянуты в донесениях как лица, склонные к либеральным рассуждениям и обсуждениям крамольных стихов и эпиграмм.
При этом агент «Еврейка» не стеснялась поучать своё начальство в том, что им надо, по её мнению, делать, получив её донесения, часто основанные на слухах. Так, например, в августе 1827 года она уведомила графа А.Х. Бенкендорфа: «Надо велеть обратить внимание на князя Вяземского, говорят, что он враг государю и всей августейшей фамилии»[205].
Общее представление о том, что докладывала секретная агентура в III отделение, можно получить, просматривая другие донесения Е. Хотяинцевой. Все сообщения агентов прочитывались М.Я. фон Фоком и А.Х. Бенкендорфом, затем наиболее важные из них в изложении или в подлиннике докладывались лично императору. В сообщениях агента «Еврейка» часто приводились факты, которые не относились к политическому сыску, но имели важное, часто общегосударственное значение. Например, в одной из агентурных записок Хотяинцева сообщила о выявленных ею злоупотреблениях в учреждениях Министерства финансов империи. Чиновники финансового ведомства заказывали талоны и фальшивые печати, которые затем продавали торговцам, перевозившим товары через границу. А те в свою очередь опечатывали и оформляли свои товары как якобы уже прошедшие таможенный контроль.
Перечисленные в донесении факты злоупотреблений и финансовых махинаций при проверке подтвердились. В результате в Вильно и Юрбурге были взяты под стражу около сорока торговцев, замешанных в нарушении таможенных правил. А таможенные чиновники-нарушители избежали наказания. В этой связи Хотяинцева позже сетовала о судьбе арестантов, «кои изнуряются невиновно».
Вскрыла она и другие факты злоупотреблений. Так, по её сведениям, отдельные чиновники Минфина по таможенной части промышляли оставшимися у них на руках прежними печатями и талонами, сохранившимися со времени царствования Александра I. Предъявляя их, чиновники, по образному выражению секретного агента, «сдирают деньги с боязливых евреев». На поступивший сигнал в III отделении сразу же отреагировали. Генерал Бенкендорф сделал запрос дежурному генералу Главного штаба и выяснил, что прежде открытые предписания выдавались по распоряжению Минфина для предъявления местным властям при проведении операций по задержанию контрабандистов. В ходе расследования было установлено количество выданных бумаг и их номера. Уличенные в таможенных и финансовых махинациях чиновники были арестованы или отстранены от службы[206].
Е.А. Хотяинцева в конце концов расшифровалась и, как водилось в тогдашнем обществе, оказалась в ситуации морального осуждения. О физической расправе с доносчиками в те годы, на её счастье, дело ещё не доходило. Однако общественное порицание превращало разоблачённых секретных агентов в изгоев и нежелательных персон.
Известный актер В.А. Каратыгин вспоминал впоследствии: «Помимо агентов в числе лиц, близких к III отделению, находились лица, принадлежавшие к высшим классам общества и к миру литературному и ученому, державшие себя в обществе настолько осторожно, что никто не мог их заподозрить в шпионстве»[207]. Будучи другом и партнёром актёра Д.Н. Хотяинцева в театральной труппе, вполне возможно, что Каратыгин в своём высказывании подразумевал хорошо известную ему жену друга — Екатерину Андреевну Хотяинцеву.
Граф А. X. Бенкендорф высоко ценил услуги секретного агента «Еврейка», но при этом проявлял бдительность, осуществляя контроль и проверку её деятельности. Об этом свидетельствуют опубликованные в журнале «Русская старина» два его письма от 3 августа 1831 года, адресованные высокопоставленным царским чиновникам А.К. Крыжановскому и М.М. Брискорну. Бенкендорф просил уточнить некоторые факты из её прежней деятельности и разыскивал некие важные для него документы. Судя по перечисленным в письмах чинам и фамилиям, агент «Еврейка» была вовлечена в интриги и разного рода разбирательства на достаточно высоком уровне. При этом граф ссылается на то, что запрашиваемые им сведения необходимы для доклада императору. Выходит, что царь знал не только о существовании агента «Еврейка», но и был в курсе её тайных дел